Катрин Панколь - Новое платье Леони
– Да, это уж точно! Он явно не Брэд Питт!
– А я был его героем. Он приглашал меня домой, спрашивал у меня совета, делал всяческие поблажки в обход закона для моих друзей, у которых были свои предприятия, короче, это долго объяснять, но в любом случае мы с ним хорошо ладим и отлично обстряпываем вместе разные дела.
– А чем ты занимаешься, кстати? Это не какие-нибудь противозаконные дела?
– Пограничные дела, так говорят.
– В каком смысле пограничные?
– Ну, «левые» разрешения на ввод объекта в эксплуатацию для друзей, поддельные победы в конкурсном размещении заказов, это называется тендер, всякие подобные истории, в которых я выступаю посредником и получаю в итоге с этого свою прибыль. Благодаря ему я имею влияние во всех областях жизни. И набиваю свои карманы.
– А что взамен?
Рэй заколебался. Он посмотрел на Виолетту и спросил:
– Ну ведь ты не будешь возмущаться из-за этого?
– Нет… Я просто хочу узнать, твоя жизнь мне интересна.
– Ладно. Но ты уверена?
– Да, говорю же!
– Ну хорошо. Я поставляю ему девчонок или вожу его на всякие вечеринки с клубничкой. Мы много раз делили с ним любовниц, и на него было просто умилительно смотреть! Он наблюдал, как я принимаюсь за дело, пытался во всем меня копировать. Или же еще… Мы встречались на организованной для него охоте. На роскошных ужинах, которые были организованы потом. У всех этих типов есть дипломы и бабло, но они неспособны снять хоть сколько-нибудь занятную девчонку. Довольствуются дурнушками, девками второго сорта. Эти типы неуклюжи и неловки, а у меня к девкам подход. Я всех их имел, и они без ума от меня. Ну, я и собирал мед, и плел паутину. Я, безродный бастард из Сен-Шалана. Я их держу в ежовых рукавицах, они все у меня вот здесь, в кулаке, представляешь?
Он произнес это так, словно до сих пор не мог поверить. Виолетта услышала в его голосе восхищение и удивленно воскликнула:
– Ну знаешь! Это же нормально в общем-то. Ты и правда на голову выше всех местных.
– Спасибо, котенок, – Рэй напыжился от важности. – Тем более что я поднимался с самого низу! Вовсе не было очевидно, что я их всех сделаю. Но это получилось и получается до сих пор, так вот что мы с тобой сейчас сделаем…
И вот таким образом Виолетта Мопюи получила работу при особе самого господина мэра. Ее наняли, чтобы она потрудилась над общим обликом народного избранника. Стала, так сказать, советницей в вопросах пиара и общения со средствами массовой информации. Эта должность была создана специально для нее, оклад был весьма высок, три с половиной тысячи евро в месяц, плюс неограниченный бюджет на покупку одежды, ресторанные расходы, билеты на поезд и самолет, аренду машины.
После своей первой встречи с мэром, на которой был подписан договор, она нашла Рэя в кафе у Лансенни. Она мотала головой и отдувалась, словно уже утомилось от той работы, которую ей предстоит проделать.
– Но ты ведь училась актерскому мастерству, умеешь играть на сцене, представь, что ты всего лишь играешь роль.
– Какая там роль! Его надо переделывать целиком! Это тебе не увеселительная прогулка!
– Да, работы там немало! – усмехнулся Рэй. – Ну так ты подписала договор-то?
– Подписала, но исключительно для того, чтобы сделать тебе приятное, потому что там не то чтобы синекура, адский труд.
– Правда, подписала? Клянешься?
– Да! Я ведь уже сказала, неужели неясно?
«Превосходно, – подумал он. – Она теперь так быстро не отделается, а значит, мэр у меня под колпаком. Злоупотребление служебным положением. Таким образом я поймал их обоих».
«Три с половиной тысячи евро в месяц, – подумала она, – больше не надо скрупулезно подсчитывать расходы, и я даже смогу что-то откладывать. Поскольку в общем-то не намерена гнить здесь всю жизнь. No way!»
Да, Виолетта Мопюи еще и по-английски умела разговаривать.
У нее была первая встреча с мэром.
Она происходила в его большом кабинете, украшенном портретом президента Республики, несколькими дешевыми литографиями и головой оленя с рогами.
Он сидел, и она увидела под столом его короткие белые носочки. Она сморщилась. Хорошее начало.
Она сперва решила произвести разведку боем.
– Сейчас мы составим первоначальный план, – предложила она Эрве Линьону. – Вы позволите, я буду называть вас Эрве?
– Да, да, не будем разводить церемонии. Смело говорите, что думаете, Виолетта. Я готов.
– Ладно. Итак. Первый и основной пункт: всегда улыбайтесь, словно на вас направлена камера.
Он повернулся к ней, слащаво улыбнулся и замер, ожидая ее вердикта.
– Нет! Только, ради бога, не так!
– Да ну? – переспросил он, привставая со стула. – Я что, плохо улыбаюсь?
Она сделала паузу, чтобы окончательно выбить его из колеи, и объяснила:
– Улыбайтесь широко, уверенно, плечи расслаблены, но при этом развернуты. У вас должна быть смелая, открытая, многообещающая манера подать себя. Вы отец, муж, любящий сын, вы участвуете в жизни своих подчиненных и заботитесь о них. Ну-ка давайте еще раз!
Мэр попробовал улыбнуться снова. Честной, открытой улыбкой, обнажающей неровные, пожелтевшие от табака и кофе зубы.
– Да, но… так совсем не годится!
– Почему? – удивленно переспросил он.
– Обязательно нужно заняться зубами, они ужасно выглядят. У вас есть хороший дантист?
– Да. В Сансе.
– Сходите к нему как можно раньше.
– Договорились.
Он снял телефонную трубку и попросил секретаршу записать его к доктору Жаке чем раньше, тем лучше.
– Почему улыбка, спросите вы меня, – продолжала свою речь Виолетта.
Он кивнул, ожидая объяснений.
– Вы улыбаетесь, потому что это позволяет вам не отвечать на вопросы. НИКОГДА не следует отвечать на вопросы. Это может закрыть перед вами все двери. Улыбаясь, вы оставляете все вопросы, повисшими в воздухе. Вы вроде бы могли бы много сказать по интересующим всех вопросам, но не станете делать это сейчас. Вы скажете это, когда придет подходящее время. The right time…
Мэр попытался лицом изобразить решимость и твердость.
– Теперь вы слегка раздвинете руки, словно намек на объятие. Таким образом вас будут воспринимать внимательным, чутким, отечески заботливым руководителем.
Он развел руки, и его костюм натянулся на проймах.
Виолетта поморщилась.
– Надо бы сменить костюмчик, рубашку, галстук, обувку, часы и причесон. Иначе эффект от улыбки будет нулевой.
– Все сменить? – вздохнул растерянно мэр.
– Да. Абсолютно все. Никто не западает на плохо сшитый костюм и всклокоченные волосы. Вы должны внушать желание. А не жалость.
– Но что же мне делать? У меня нет никаких мыслей на этот счет. Все это ново и совершенно неожиданно для меня. Мне жена покупает костюмы.
– Вот оно как… Ну, это еще более тяжелый случай, чем я предполагала.
Она отвернулась, словно вся история вдруг утратила для нее всякий интерес.
– Но вы ведь можете мне помочь? Посоветовать что-то?
Поскольку она не отвечала, он взмолился:
– Ну пожалуйста, Виолетта… Мы поедем в Париж. Вы наверняка знаете, где что можно купить. Это так важно для меня, поймите.
– Мне нужно подумать, это ведь не записано в моем контракте. Я полагала, что у вас есть некий гардероб, из которого я могла бы выбрать что-то подходящее. У вас все-таки такая высокая должность!
– Я вам прибавочку организую… Ну согласитесь, скажите да, ну пожалуйста!
Она сделала вид, что колеблется, и уступила.
– Ладно. Договорились. Я поеду с вами в Париж, и мы совершим набег на магазины. Модная стрижка, маникюр, визит к косметологу – у вас полно черных точек на лице, нужно сделать чистку!
Он почесал нарост на носу и внезапно практически на ощупь понял, что это его, правда, плохо характеризует.
– Я согласен, – сказал он, выдавив жалкую улыбку. – Но вы же проявите немного терпения, правда? Я не могу измениться в мгновение ока…
– Да, но вы тоже должны приложить усилия. Немного похудеть. Пить поменьше, от алкоголя полнеют и он способствует появлению красных прожилок на лице. А вы зарядку делаете?
Он отвел глаза.
– Это совершенно необходимо. Час бегать трусцой каждое утро. Это и для здоровья полезно, и для вашего имиджа политика. Даже Обама это делает.
У него отпала нижняя челюсть. Обама! Трусцой!
Виолетта начала раздражаться. Ну и деревенщина! Если бы она знала, попросила бы зарплату повыше.
Мэр слушал, записывал. Видно было, что он очень старается.
Ей захотелось сделать ему больно. Как-то унизить его.
– А ваша жена? – спросила она безжалостно. – Как она выглядит?
– Она моя жена, – ответил он, пожав плечами.
– Я понимаю, но как она выглядит?
Он задумался. Она склонилась над его столом и спросила:
– А это она на фотографии?
– Да. Она и двое наших детей, Тьерри и Себастьян.
– На детей мне наплевать, но она… С ней тоже надо поработать, и серьезно!
