Элиезер Юдковский - Гарри Поттер и методы рационального мышления
Не задумываясь, Гарри открыл следующую банку чая и поднёс её ко рту.
– Ты шутишь? Это даже хуже магловских газет, что, как мне казалось, физически невозможно.
– У неё какая-то извращённая помешанность на Малфоях, – прорычал Драко, – а поскольку её отец настроен против нас, он печатает каждое её слово. Как только повзрослею, точно её изнасилую.
Зелёная жидкость брызнула из носа Гарри и впиталась в шарф. Прыский чай и лёгкие – плохое сочетание, так что следующие несколько секунд мальчик провёл, заходясь кашлем.
Драко резко обернулся:
– Что-то не так?
И лишь теперь Гарри понял, что: а) в тот миг, когда Драко ранее засунул руку под мантию, чтобы почесаться, звуки платформы стали чем-то вроде размытого белого шума; б) только для одного участника разговора обсуждение убийства как способа стать друзьями было шуткой.
Ну конечно. До этого он казался нормальным ребёнком, потому что он нормален. Просто так и должен себя вести мальчик, чей любящий отец – не кто иной, как Дарт Вейдер.
– Да. Понимаешь… – Гарри кашлянул. Боже, как он хотел закрыть эту тему. – Я просто удивлён тем, как открыто и охотно ты говоришь об этом, не боясь ареста.
Драко фыркнул:
– Смеёшься? Слово какой-то Луны Лавгуд против моего?
Чёрт-чёрт-чёрт.
– Магического детектора лжи не существует, я прав?
Или ДНК-теста… пока что.
Драко посмотрел по сторонам. Его глаза сузились:
– Ты и правда ничего не знаешь. Слушай, я объясню тебе как всё устроено, в смысле, как оно устроено на самом деле, словно ты уже попал в Слизерин и задал мне этот вопрос. Но ты должен поклясться, что это останется между нами.
– Я клянусь, – сказал Гарри.
– Во время суда используют Сыворотку Правды, но это полная чушь, ты просто стираешь себе память перед процессом и заявляешь, что обвинителю наколдовали ложных воспоминаний. Обычно суд предполагает, что стирание памяти вероятнее, чем её замена с помощью сложных заклинаний, но судья, скорее всего, будет на нашей стороне. Ну а если меня обвинят в чём-то, порочащем честь благородного дома, то дело передадут в Визенгамот, где у отца есть голоса. И после того, как меня признают невиновным, семья Лавгудов будет обязана выплачивать компенсацию за клевету. Они с самого начала знают, что всё закончится именно этим, так что просто будут держать рот на замке.
Холодок пробежал по спине Гарри, подсказывая ему сохранять спокойное выражение лица и ровный голос.
Заметка на будущее: свергнуть правительство магической Британии при первой же возможности.
Гарри снова кашлянул, прочищая горло:
– Драко, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Не пойми меня неправильно, моя клятва нерушима, но, как ты говорил, я могу оказаться в Слизерине, так что хочу поинтересоваться из чистого любопытства. Что, чисто теоретически, случится, если я перескажу в суде наш разговор, упомянув тебя в качестве автора?
– Ну, если бы я не был Малфоем, у меня бы были неприятности, – самодовольно ответил Драко. – Но так как я Малфой… У отца есть голоса. И, полагаю, он разобьет тебя наголову… не думаю, что будет легко, всё-таки ты Мальчик-Который-Выжил, но моему отцу очень хорошо даются подобные вещи, – он нахмурился. – Кстати, это ведь ты заговорил о том, чтобы убить её, почему же тебя не волнует, что я расскажу суду, если она вдруг умрёт?
Ну почему всё пошло настолько наперекосяк?
– Я просто думал, что она старше! – ответил Гарри, не успев даже задуматься. – Не знаю, как здесь, но в магловской Британии убийство ребёнка расстраивает суды гораздо сильнее…
– Ну, это естественно, – ответил Драко, хотя он по-прежнему смотрел на Гарри с лёгким подозрением. – Впрочем, всегда разумней не доводить ситуацию до вмешательства авроров. Если мы будем осторожны и не сделаем ничего, что нельзя поправить лечащими чарами, мы сможем стереть ей память и повторить всё через неделю.
На этом месте светловолосый мальчик громко хихикнул:
– Только представь, как она будет рассказывать, что её изнасиловали Драко Малфой и Мальчик-Который-Выжил. Даже сам Дамблдор не поверит ей.
Я разорву этот твой жалкий магический огрызок средних веков на куски меньшие, чем составляющие его атомы.
– Я бы предложил с этим не торопиться. Когда я узнал, что заголовок придумала девчонка на год младше меня, мне пришла в голову идея совершенно иной мести.
– М-да? Рассказывай, – сказал Драко и поднёс банку с Прыским чаем ко рту.
Гарри не знал, работает ли это заклинание чаще, чем раз за выпитую банку, но он мог избежать обвинений, главное – точно рассчитать момент.
— Думаю, что когда-нибудь я женюсь на этой девушке.
Драко издал неприятный булькающий звук, и зелёная жидкость потекла из уголков его рта, как из сломавшегося автомобильного радиатора.
— Ты спятил?!
– Наоборот, мой разум чист, как снег в горах.
– У тебя более извращённый вкус, чем у Лестренджей, – сказал Драко, судя по всему, даже с некоторым восхищением. – И, я так понимаю, ты хочешь получить её себе целиком?
– Ага. Взамен могу как-нибудь оказать тебе услугу…
Драко отмахнулся:
– Да ладно, забирай даром.
Гарри уставился на банку в своей руке – её холод успокаивал бурлившую гневом кровь. Очаровательный, весёлый, щедрый с друзьями Драко не был психопатом. Зная человеческую психологию, было грустно и неприятно осознавать, что Малфой не чудовище. История помнила тысячи сообществ, в которых мог состояться подобный разговор. Мир был бы совершенно другим местом, если бы то, что сказал юный волшебник, мог сказать только злой мутант. Но это было очень обыденно, очень по-человечески, почти нормой: Драко не считал своих врагов людьми.
И в этой стране, застрявшей перед зарёй Века разума, сын достаточно могущественного аристократа считал себя превыше закона. Уж точно если это касалось случайных изнасилований то тут, то там. В мире маглов тоже были подобные места. Страны, в которых такая аристократия всё ещё существовала, упорствуя в своих взглядах на жизнь. И даже более мрачные земли, где это касалось не только верхушки общества. В любой стране, не прошедшей через эпоху Просвещения, дела обстояли подобным образом. Очевидно, это касалось и магической Британии, несмотря на наличие таких межкультурных заимствований, как газированные напитки в банках.
И если Драко не перестанет думать о мести, а я не откажусь от счастья в жизни, женившись на какой-то бедной безумной девочке, то всё, что я смог выиграть – это время, и то, очень немного…
Для одной девочки. Не для остальных.
Интересно, сложно ли будет составить список всех поборников чистоты крови и убить их?
Подобное пробовали сделать во время Французской Революции: составить список врагов прогресса и отсечь им всё ниже шеи. Насколько Гарри помнил, тогда это не привело к желаемым результатам. Вероятно, стоит стряхнуть пыль с книг по истории, купленных отцом, и выяснить, где ошиблась Французская Революция и легко ли это было исправить.
Гарри посмотрел в небо, на бледный круг луны, видимый в безоблачной утренней синеве.
Сломанный, испорченный, безумный, жестокий, кровавый, тёмный мир. Разве новость? Ты всегда знал это.
– Какой-то ты серьёзный, – сказал Драко. – Дай догадаюсь, твои родители-маглы говорили тебе, что такого рода вещи делать нехорошо.
Гарри кивнул, не доверяя своему голосу.
– Что же, как говорит мой отец, существует четыре факультета, но в конце концов каждый оказывается в Слизерине или Пуффендуе. И Пуффендуй тебе вряд ли подойдёт. Если решишь тайно присоединиться к Малфоям… наша сила и твоя репутация… Тебе бы сходило с рук то, что даже я не могу себе позволить. Хочешь попробовать? Почувствовать, каково это?
Ах ты коварный змеёныш. Всего одиннадцать лет, а ты уже выманиваешь свою добычу из безопасной норки. Может, тебя слишком поздно спасать, Драко?
Гарри задумался, решился, выбрал тактику:
– Драко, расскажи про чистоту крови. Я же в этом новичок.
Тот широко улыбнулся:
– Тебе непременно надо встретиться с отцом и спросить у него. Он наш лидер.
– Расскажи кратко.
– Ладно.
Драко набрал в грудь побольше воздуха и, придав голосу дополнительную глубину и выразительность, начал рассказывать:
– Из поколения в поколение наша сила угасает из-за смешения чистой крови с грязной. Ни один современный волшебник не может сравниться с Салазаром, Годриком, Ровеной и Хельгой, создавшими своей магией Хогвартс и знаменитые артефакты: медальон, меч, диадему и чашу. Мы чахнем и превращаемся в маглов, потому что скрещиваемся с ними и позволяем жить сквибам. Если эту чуму не остановить, то скоро наши палочки сломаются, наша магия исчезнет. Род Мерлина прекратит своё существование, а кровь атлантов перестанет течь в наших жилах. Наши дети будут грызть землю, чтобы выжить, словно обычные маглы. И тьма накроет мир навсегда, – Драко удовлетворённо закончил и сделал глоток чая. Похоже, он считал сказанное достаточным аргументом.
