Лаура Тонян - Плохие парни по ваши души
Поэтому если я встречаюсь с девушкой, то не должен влюбляться в нее. Просто секс. Просто свидания. Просто жизнь демона.
Мой отец женился на моей матери, обычной смертной женщине, и за это был изгнан из Ада. Навсегда. Когда мама… умерла, ее душе было суждено отправиться к Дьяволу. Такова плата за союз с демоном. Отец желал ей Рая, и он пошел против своей сущности, против своего вида, чтобы даровать ей вечное спокойствие.
В итоге они оба мертвы.
И все, что есть у меня и Росса от них , — лишь фото в нашем доме и воспоминания в нас самих.
Ад уверяет, что делает нам одолжение, не разрешая испытывать чувства к людям. Ну конечно…
— Я… знаю, что ты хочешь быть с ней, Эйден, — неожиданно гробовую тишину разрезает приглушенный голос Росса. — И я верю, что ты влюблен в Джейн, — его глаза устремляются на меня, и все внутри застывает. — Но, к сожалению, даже ее смазливая мордашка и твои щенячьи глаза, — он горько усмехается, — не спасут вас от той участи, которая погубила наших родителей.
Я вздрагиваю. Росс редко упоминает родителей. Пусть он законченный эгоист и тот еще засранец, но его боль не меньше моей.
— Эти отношения обречены. Ты и сам прекрасно понимаешь, — добавляет собранным голосом.
Я понимаю.
— Это твоя жизнь, и твой выбор, но… — его голос срывается, и Росс трудно сглатывает. — Это коснется и меня тоже, — непроницаемые голубые глаза упираются в пол, скулы напрягаются. — Твой неправильный выбор, к которому ты уже сделал шаг, уничтожит все, что ты любишь и все, что у меня осталось. А у меня есть только ты. Если… — он судорожно выдыхает. — Я потеряю тебя, если ты выберешь Джейн. И все закончится, Эйден, — когда Росс поднимает голову, чтобы обрушить на меня уничтожающий взгляд, полный мольбы и боли, я перестаю чувствовать пол под своими ногами. — Твоя смерть не принесет мне облегчения.
Я знаю.
Знаю, что Росс всего лишь пытается защитить меня.
Но… Джейн…
— Это все, что я хотел сказать тебе, — быстро проговаривает Росс и прочищает горло.
Он вновь залезает внутрь своей непробиваемой брони. Стоит, сжимая и разжимая кулаки, сверлит взглядом пространство вокруг нас. Я вижу, как напряжено его тело.
— Ах, да… Еще кое-что, — говорит, собираясь уходить. — Этой ночью умрет Вики Фэллон. Час назад мне прислали сценарий этого вечера. Все банально. Авария, сломанные кости, — Росс пытается скрыть нервозность за вернувшимся черным юмором.
Я машинально тянусь к карману и медленно достаю навигатор. Даже новость о предстоящей смерти Вики не приводит меня в чувства. Вижу одно непрочитанное сообщение.
Черт.
— Это мое дело?
— Ага, — кивает Росс и сводит вскинутые брови. — Мне пора идти.
И он уходит.
Брат удручен. Я тоже.
Все дело в том, что я не знаю, как поступить.
ДЕВЯТАЯ ГЛАВА
Джейн
Я стою у круглого стола с десертами и кручу в пальцах золотую медальон на шее. Синтия копошится рядом и пробует тарталетки.
— Ммм, вкуснятина, — бормочет она, чавкая.
Я с трудом могу разбирать ее голос. В параллель ей говорит миссис Пэлтроу — заместительница мэра, то есть моего отца. Женщина а-ля Ангела Меркель выступает за кафедрой в огромном зале колледжа Святой Марии с претенциозной речью о Дне Спасения. Я пытаюсь слушать ее, чтобы не думать о том, куда запропастился Эйден. Прошло полчаса, если не больше.
— Эй, псс, — Синтия слабо толкает меня в плечо.
Я отвожу взгляд от миссис Пэлтроу, которую с затаенным дыханием слушают студенты и другие люди, собравшиеся здесь. Устремляю глаза на блондинку.
— Будешь? — она протягивает мне металлическую фляжку и осматривается по сторонам, наблюдая за тем, чтобы ее не заметили.
— Сюда нельзя проносить алкоголь, — бормочу безучастно.
— Ой, да брось, — лицо Синтии искажает смешная гримаса, и я усмехаюсь. — После этой ежегодной словесной туфты вице-мэра начнется вечеринка. Думаешь, никто не напьется? Уверена, все только этого и ждут! Я просто ускоряю процесс, — она пожимает плечами. — Так ты будешь?
Я сомневаюсь несколько секунду. Обвожу быстрым взглядом толпу, сканируя ее и ища Эйдена. Его нет. Он все еще разговаривает со своим братом?
— Давай, — все-таки соглашаюсь и беру фляжку из рук подруги.
Отворачиваюсь лицом к столу и делаю глоток.
— Черт! — шиплю я и смотрю на Синтию, сморщившись. Горло горит от алкоголя. — Что там?
— Виски, — отвечает довольно. — Будешь еще?
— Нет, — вытираю губы тыльной стороной руки и отдаю фляжку девушке.
— Как знаешь.
Она берет и подносит к своему рту.
В моей голове полный кавардак. Я не знаю, что думать. Мне нужно просто расслабиться.
Оборачиваюсь, чтобы попросить у Синтии выпить. Чуть-чуть. Но вдруг взглядом натыкаюсь на Эйдена, который прорывается ко мне из толпы. Он без слов хватает меня за руку, и в спиртном я больше не нуждаюсь.
— Джейн, — его голос кажется мне обеспокоенным. — Пойдем?
Я нерешительно киваю ему.
— Конечно, — отвечаю негромко. — Куда?
Но спустя секунду вспоминаю о том, что мы собирались сделать сегодня на этом вечере.
Мои губы растягиваются в довольной улыбке.
Эйден не ведет меня. Нет. Он буквально тащит за собой, больно сжимая мое запястье. Да что с ним? Мне почему-то кажется, что мы не идем заниматься сексом. Или это такая игра?
— Погоди, погоди, — тихо хихикаю я, но понимаю, что смех не от веселья, а от волнения.
Эйден игнорирует меня, продолжая вести по пустым коридорам.
— Эйден, — зову его.
— Молчи, — коротко приказывает он.
Моя душа сбегает в пятки.
Вдруг мы останавливаемся около двери, ведущей… в подсобку?
— Остановись, — мой голос рассыпается на миллионы острых осколков, которые впиваются в сердце. — Эйден! Черт! Что происходит?!
Я пытаюсь вырвать свою ладонь, но его хватка нерушима.
Он открывает дверь. Мы залетаем внутрь. Я дрожу, как соломинка на ветру. Мое сердце делает тройное сальто в груди.
Я стою среди мрачных, возвышающихся стеллажей , покрытых толстым слоем пыли. Здесь холодно. Вокруг царит хаос, и он стремительно проникает внутрь меня.
Обняв себя руками, я смотрю на широкую спину Эйдена. Он не поворачивается ко мне, продолжая убивать взглядом дверь, к которой повернут лицом. Я боюсь позвать его, боюсь произнести что-либо. Убеждаю себя, что эта пронизывающая тишина — спасение, и будет лучше, если я и Эйден не станем говорить.
Но когда он начинает медленно оборачиваться, когда я встречаюсь с его погасшими, безжизненными глазами, то понимаю, что чего-то ужасного и зловещего, сковавшего мою душу, не избежать.
— Послушай, — начинает он, вздыхая.
— Нет, — резко говорю я, выставляя одну руку перед собой.
Мне страшно. Я действую рефлекторно.
— Выслушай меня, Джейн, — просит Эйден.
Но моя жизнь не будет прежней после его слов. Я знаю. Я чувствую это.
— Что не так? — еле заметно качаю головой.
Эйден подходит ко мне. Очень медленно. Он останавливается. Он совсем близко. Его руки осторожно ложатся на мою талию. Своим лбом он соприкасается с моим.
— Я должен отпустить тебя, — шепчет вымученно.
Я даже не осознаю, как начинаю плакать. Слезы градом льются по щекам, и я чувствую себя идиоткой. Мне нечего сказать. Я не могу говорить. Это молчание убивает. Оно такое жуткое, будто вся тьма Ада переместилась в эту тесную подсобку и ликующе кружит вокруг нас.
Я ощущаю только тепло его дыхания. Слышу лишь собственные всхлипы.
— Нет, — произношу снова. — Ты, должно быть, шутишь, да? Это хреновая шутка, Эйдена.
— Я не шучу, — хрипло произносит он.
Гадство.
— Почему?
Все же было хорошо час назад!
— Потому что так надо, — отвечает, напрягая скулы.
О боже…
Я не понимаю, в какой момент слезы смешиваются с ядовитым, горьким смехом, который вызывает у Эйдена недоумение.
— Я бы хотел все объяснить тебе, Джейн. Клянусь. Больше всего на свете я хочу именно это — чтобы ты знала правду, — его ладони перемещаются на мои плечи, мягко сжимая их.
— Тогда скажи мне, — смех утихает, и я произношу это едва слышно.
Эйден закрывает глаза.
— Не могу.
Боль сдавливает горло.
— Почему?
Его ресницы дрожат.
— Это убьет нас.
Я превращаюсь в неподвижную статую. Смертельный холод, вызванный его словами, неторопливо и мучительно поглощает мое тело, и вскоре он проникает так глубоко, что замораживает кровь, бурлящую в венах.
Я отчаянно пытаюсь понять последние слова Эйдена.
Что нас убьет? Его глупость? Его неспособность определиться, наконец, в своих чувствах ко мне?!
Что не так?
Лед отходит, так как в груди разгорается нешуточное пламя.
