Александр Руджа - Хеллсинг: Моя земля (СИ)
— Какую еще фабрику? — лениво поинтересовался Артур. Его рука уверенно лежала на талии Кристины, а другую он безуспешно пытался забросить мне на плечо.
— Ну, «Фабрик» — это клуб тут неподалеку, на Чартерхаус-стрит, от Музея через Ротонду — и сразу туда. Классное место, я там один раз была… по работе.
— Воровала пластинки? — предположил Артур, но Кристина уже перестала обижаться на такое. Не тот уровень отношений.
А почему бы и нет, собственно? Все интереснее, чем торчать на базе, или даже смеяться, разглядывая скульптуры на Тауэрском мосту.
— А давайте! — согласилась я. И мы оказались в «Фабрике».
***
Это огромный клуб, разделенный на несколько зон. Похоже, что раньше здесь располагалось что-то другое — ну не могли такое здание построить для развлекательных целей, не укладывается это в традиционный английский прагматизм. Я спросила об том у Кристины, та пожала плечами.
— Вроде бы тут раньше скотобойня была… или мясохранилище. Не помню точно.
А кстати, да. Я потянула носом. Кровью пахнет. Старой, засохшей, но все еще не выветрившейся. Бурые кирпичные стены, не заделанные, видимо, из соображений колорита, все еще помнят. А вообще дизайн странноватый — гроздья каких-то шаров в сетках под потолком, тесная, задымленная диджейская ниша в углу, покатые своды, ага, еще второй этаж. На импровизированной сцене буянила и заводила публику троица упитанных, бодро читающих что-то с жутким акцентом, негров. Надеюсь, хотя бы мужского стриптиза сегодня не будет.
Музыка… ну, не совсем то, что ожидаешь от популярного ночного клуба — какая-то помесь диско-фанка с давно покоившимся в мире индустриальным техно. «Джонни-бой с корешами сломали синтезатор в гараже», в таком примерно духе. Ну, хорошо хотя бы, что «Руки вверх» решили не ставить.
Туб-пуб. Туб-пуб. Вьяо!
Некоторое время мы двигались просто так, для разогрева. Плюс для куражу еще закинулись немного в местном баре — денег у нас не было, зато по венам бежал разбавленный вампирский яд, так что мы были очень убедительны, и бармены раз за разом покорно наливали нам двойные и тройные порции. А потом Крис с Артуром спетляли отдыхать куда-то на диваны, и мы остались вдвоем.
— Идешь? — Влада уже вся пританцовывала, готовилась, как пловец в воду, войти в прыгающую, переливающуюся всеми цветами в мерцании лазеров, толпу. Ну да, она, наверное, специалист по клубам, ей это все должно быть привычно и знакомо. Не то что мне, бедноте коломенской.
Настроение штопором ухнуло куда-то в черные глубины.
— Постою пока, — через силу улыбнулась я. Влада пожала плечами и ввинтилась в танцпол.
Туб-пуб. Темные, низкие частоты отзывались вибрацией в животе и ниже. Туб-пуб. Не самое приятное ощущение, нет.
Я забралась на второй этаж, там людей было чуть меньше, да еще из стен вырастали викторианского вида кирпичные арки, в которые интересно было нырять и притворяться, что я — французская графиня восемнадцатого века, наблюдающая за развратными нравами двора какого-нибудь Людовика Шестнадцатого.
Размеренно колотящий ранее ритм замедлился и рассыпался тысячей мелких острых льдинок. С потолка спускались силовыми линиями лазеры. Отпив из своего стакана, я вновь облокотилась на перила. Вокруг смеялись и танцевали пары и одиночки. Что ж, им хотя бы хотелось танцевать. А мне хотелось пить. Даже не так — напиться и уснуть. В темной и уютной пустоте. И может, даже не одной. Что я вообще здесь делаю?
Дома мне как-то не приходилось особенно бывать по клубам. То времени не было, то денег. Иной раз рядом не было никого, с кем хотелось бы провести время. А потом мой город стерли с лица земли артиллерией, и ходить стало, в общем-то, некуда.
Туб-пуб. Дин-дон! Туб-пуб.
Из динамиков доносился ритмичный звон — будто ножом постукивали по бокалу, привлекая внимание. Это одновременно раздражало и гипнотизировало. Электронные снежинки в темном океане космоса — вот кто мы такие. Здание, где рубили и резали свиное мясо, теперь вмещает в себя животных иного рода, не знающих, что рано или поздно они тоже пойдут на прокорм другим хищникам.
Рано или поздно. Туб-пуб.
— Скучаешь?
Влада снова пританцовывала на месте. На бледной коже капельки пота, в глазах пляшут непонятные искорки.
— Пью, — честно сказала я.
— Я так и подумала, — кивнула она. — Поэтому захватила тебе смену, держи.
«Куба либре», это я люблю. Опустевший стакан не получилось пристроить на какой-нибудь поднос, и Влада просто поставила его на пол, после чего ловким ударом отправила в одну из арок.
— Стоимость стакана закладывается в стоимость коктейля, — пояснила она, и это мне почему-то показалось настолько смешным, что следующую минуту я провела, хихикая и повиснув на девушке. Она не возражала.
— Нет, ты не скучаешь, — заключила Влада со знанием дела, когда приступ смеха прошел. — Ты тоскуешь. Поверь, я знаю, в России toska — это практически национальная черта характера.
— Если ты так говоришь, — не стала спорить я. — Просто как-то напрягает все это… бессмысленное веселье. Тысяча человек дергается в припадке под африканские мотивы шведского ди-джея. А завтра троих из них загрызут вампиры, пятеро попадут под машину, десяток заедет в морг от передозировки. И зачем тогда мы — и все, что мы делаем? И Алукард с Интегрой? И вообще все остальное? Понимаешь? Зачем мы?
Влада молча смотрела на меня. «Tension», — сказал кто-то в динамиках. «Уоб-уоб. Туб-пуб».
— Ну, ты же осознаешь, что все это, — она обвела руками воздух, подразумевая то ли клуб, то ли собственно веселье, то ли весь мир в придачу, — это все несерьезно, для развлечения. А завтра клуб закроется на неделю, посетители разойдутся и, маясь похмельем, отправятся копить силы для следующей субботы. И скорее всего, даже не вспомнят о том, что делали здесь накануне.
— Осознаю, — согласилась я. На стенах метались цветные пятна, сетки с воздушными шарами открылись, и те повалились на визжащую от восторга публику. Здоровенные фабричные вентиляторы гоняли над танцполом облака воняющего дыма. Что-то лаял в крепко фонящий уже микрофон эм-си.
— Хорошо, — улыбнулась она. — А зачем здесь мы — я сейчас покажу.
И тут что-то произошло. Что именно, я не поняла, даже несмотря на все вампирские умения и остроту ощущений. Плюс стробоскоп внизу — он тоже скрадывал движения и рассредотачивал, поэтому быть уверенной на сто процентов в том, что случилось дальше, я не могла.
Вроде бы сначала Влада расслабленно стояла у поручней напротив, неотрывно глядя на меня, а уже в следующий момент почему-то оказалась совсем рядом, и я очень, очень близко увидела ее лицо, и глаза, светлые, почти прозрачные в прерывистом свете прожекторов, и еще ее красные губы, раскрывающиеся, приближающиеся…
А потом внутри меня закипела кровь, и в клубе кто-то выключил свет.
***
Глава 5. Заражение
Первым делом после пробуждения, в мою голову пришла боль. Она тонким раскаленным сверлом ввинтилась куда-то в правую сторону черепа, прошила мозг отравленной иглой, разрывая мягкие ткани, противно заскребла по внутренней стороне коробки. И остановилась. Я чувствовала, как из входного отверстия медленно сочится кровь, скатываясь капельками по волосам и шее, но само сверло больше не двигалось. Словно его и не было.
Я застонала и перевернулась на спину.
Стоп, а как же смертельная рана?
Я открыла глаза. Голова болела, но кровавый туман, привидевшийся и почти физически ощущаемый минуту назад, исчез. А еще я лежала в своей кровати, в комнате центра «Хеллсинг», полностью одетая, но заботливо разутая. Интересно, кто это меня так? Или что? От финальной части прошлой ночи сохранились какие-то ошметки. Клуб, коктейли, свет, музыка… «туб-пуб». Девушка рядом. «Зачем мы здесь?» Улыбка. «Сейчас покажу».
