Молдавские сказки - Автор Неизвестен -- Народные сказки
Соколов, синиц
И всех прочих птиц.
А сокол кружится над ними как ни в чем не бывало.
Тогда Кремень-молодец попросил его ласково:
Эх, соколик мой,
Воды ключевой
Притащи скорей
Да огонь залей,
Напои меня,
Прохлади меня.
Будут люди рады,
И тебе в награду
Дам я по закону
Падаль дракона.
Ты слегай, мой свет,
Будет здесь обед
Соколам, синицам
И всем прочим птицам.
Ринулся сокол на землю, пошарил где пошарил и появился вскоре, неся в когтях кувшин воды студеной, родниковой. Утолил он жажду добра молодца, побрызгал его, освежил. Почувствовав силу новую, вскочил Кремень, поднатужился, да как схватит дракона лютого, да как стукнет о сыру землю — тут и конец дракону пришел.
Покинули тучи небо ясное, показалось солнышко красное, ветер на крыльях своих принес полей благоуханье. Возвратился Кремень-молодец ко дворцу, нашел сестрицу свою, взял ее за руку и молвит:
— Теперь идем домой, свирепый дракон уж нас не остановит.
Прошла девушка несколько шагов, остановилась и заплакала.
— Ох, братец, не могу я уйти, покинув здесь братьев наших несчастных.
— Да где же они?
— В пропасти глубокой. Дракон покалечил их да бросил туда.
Спустился Кремень в пропасть и вскоре вынес на руках обоих братьев.
Бедняги держали в руках отрезанные ноги и были бледны и худы, жизнь едва в них теплилась. Положил их Кремень на траву зеленую, огляделся окрест да и направился прямо на восток. Шел он, шел по горам, по долинам, по лесам дремучим, по высоким кручам, и вот повстречалась ему в пути старушка.
— День добрый, бабушка!
— Здравствуй, добрый молодец! Куда путь держишь?
— Ищу я мертвую да живую воду.
— Много тут родников всяких в этой долине, да нелегко будет найти мертвую и живую воду; почти во всех родниках вода отравленная.
Сел Кремень да призадумался. И тут родник, и там ключом вода бьет, а как же узнать, какая целебная? Не попробуешь ведь, благо попадешь на хорошую, а вдруг выпьешь яд и с жизнью расстанешься?
Ходит Кремень по этой долине, все поглядывает на родники и вдруг набрел на цветы. Стал он рвать их, собрал большой букет и вернулся к родникам; взял да и окунул в воду каждого родника по цветку. Как раз хватило ему цветов собранных. Повернул назад Кремень-молодец и смотрит: повсюду цветы завяли, захирели. Только в одном роднике цветок распустился пуще прежнего, а в другом корни в землю дал. Наполнил он два кувшина водой из этих родников да и пошел не оглядываясь. Затем приложил он братьям отрубленные ноги, побрызгал мертвой водой и срослись ноги, а когда побрызгал живой водой, то встали парни, как ни в чем не бывало. Счастью их не было конца. Обнялись они, расцеловались, да и пошли все четверо домой.
Как после ночи темной и холодной свет зари и солнечное тепло оживляет все окрест, так вернулись в душу матери любовь и счастье, когда увидела она детей своих дома. Стали они жить-поживать да добра наживать. У каждого из них был свой дом, свой стол, и жили они так счастливо и мирно много-много лет, а может, и сейчас живут, если не померли.
ДАФИН И ВЕСТРА
Далеко-далеко, там, где солнце спать ложится, когда вдосталь на суету людскую надивится, простиралось большое царство. И жили в том царстве царь да царица. Давно уж отшумела их молодость, но не было у них на старости лет ни опоры, ни услады — ни сына, ни дочери. И поэтому тоска их пуще старости к земле гнула. Одолела их злая кручина, плачут они, плачут, горе через край переливается, по всему миру разливается. Но вот нашелся старый-престарый отшельник, умевший снадобье всякое из травы варить, и пришел он ко дворцу царскому, утешить царя и царицу в их горе.
Проводили старца до трона царского, пал он на колени и протянул царице гроздь виноградную, что выросла на холмах у жаркого солнца на глазах; отведала царица винограда и зачала.
Будто солнце царю душу отогрело, опять мила стала ему жизнь и дела мирские. Кликнул царь людей своих, псарей да ловчих и на охоту отправился. Много всякой дичи настрелял: и волков, и лисиц, и зайцев; в пылу охоты забрался он далеко, за границу царства своего, да никто этого не приметил. Спустившись вниз со скалы крутой, увидали охотники крепость высокую, обширную и пустынную. Обошли ее кругом — всюду только камень да камень, и ни живой души.
— Пошли назад, — приказал царь.
Да не тут-то было. И след простыл той тропинки, по которой сошли они, и высилась перед ними скала гладкая, неприступная. Заметались охотники кто куда, как птица в силках, а выхода нигде не находят. День прошел, второй прошел, уже всю дичь поели, есть нечего, голод все крепче знать себя дает. Еще день да ночь прошли, а на рассвете глянули — черт по стене крепостной ходит, гуляет, трубкой попыхивает. Побежали псари, дали знать о том государю.
— Гляньте, ваше величество!
— Никак черт. Нечистая сила, леший.
Подошли воины к царю-государю да подбили спросить лукавого:
— Ваша темнейшая мерзость, чем не угодили мы тебе, что заточил ты нас в крепости этой?
— Не я вас заточил, сами вы сюда пришли, — отвечает бес им сверху.
— Так прояви злодейскую волю свою и проделай проход в стене, выпусти нас в поле чистое, на житье вольготное.
— Выполню, царь, просьбу твою, коль обещаешь мне подарочек.
— Какой же?
— Подари мне, что есть у тебя во дворце, а ты ни слухом, ни духом о нем не ведаешь, и я тебя мигом выпущу.
Задумался царь, видать, что-то нечистое лукавый замыслил, да очень не терпелось выбраться из тисков стен, вот он и отвечает:
— Согласен, быть по сему.
— Пиши грамоту на подарок, — требует бес.
Подозвал царь воина, письму обученного, укусил тот себя за палец, — чернил-то у них не было, — и написал. Только получил черт грамоту царскую, стены крепости тут же сквозь землю провалились. Обрадовались все да поскорее домой направились, а как доехал царь до владений своих, счастье безмерное охватило его. Родила ему царица сына круглолицего, и нарекли его Дафином, и рос он не
