Майкл Мортимер - Тайна девичьего камня
Повсюду были волки — справа, слева и спереди от саней. Идущие быстрым шагом серые тела в полутьме смотрелись тенями, белые зубы блестели в широкой пасти, горящие глаза светились. Большинство волков визжало и выло.
— Они голодные, — прошептал Лассе, — это видно по глазам, они хотят крови! Видела бы это охотничья команда в Емтланде. Малыш, сказали бы они, у нас нет шанса.
Ида заметила, что крепко держится за Лассе.
— Может быть, у Лиисы есть опыт?
Он повернулся.
— Что нам делать?
Лииса ответила что-то, но они ее не поняли.
— Ка-тша, — закричала она, но голос звучал слабо и нетвердо.
Похоже, собаки ее не слушались. Упряжка полностью остановилась. Все собаки стояли, свесив головы между передними ногами, и молча бросали на Лиису умоляющие взгляды.
Волки не двигались, они просто стояли и смотрели. Над озером безостановочно дул ветер, где-то далеко раздался треск, и на льду под ними раздалось странное эхо.
Ида опять посмотрела на Лиису. У нее было совершенно другое выражение лица, чем тогда, когда они выезжали с хутора. Сейчас в нем было что-то непривычное и неуверенное.
— Тша-ка-тша! — закричала Лииса и, вытащив кожаный кнут, ударила им о лед, размахивая перед собой большим кинжалом.
Волки, похоже, не реагировали. Пара волков медленно перешла на другую сторону саней. Ида опять их пересчитала.
Их было семнадцать штук.
Мы полностью окружены.
Посредине голого льда. Россия, это была безумная идея! Мне не следовало слушать Лассе!
Лассе быстро вылез из санного мешка и взял у Лиисы нож, та не протестовала. Он встал, широко расставив ноги, и уставился на одного из волков, который стоял ближе всех.
— Я не знаю, на кого они набросятся сначала, — на собак или на нас. Но я собираюсь попытаться взять вон того, это наверняка вожак.
— А что это даст? — спросила Ида. — Их все равно слишком много!
Лассе, похоже, задумался.
Потом опустил нож. Наконец он кивнул в ответ, пусть и неуверенно.
— Ты никогда не сможешь убить так много волков только одним ножом.
Он посмотрел на Лиису и закричал. Казалось, что он злится, но в его глазах Ида увидела страх.
— Что будем делать, тша-ка-тша женщина? — спросил он по-английски. — Что будем делать?
Лииса быстро показала вперед и приложила указательный палец ко рту.
— Граница! — невнятно ответила она по-английски! — Пограничники!
— Плевал я на границу, — отозвался Лассе. — Нас здесь съедят! Что нам сейчас делать, проклятая финская саночница?
Голос у него был по-прежнему сердитый. Лииса ему не ответила. Она просто спокойно стояла на санях, обхватив себя руками.
— Прекрати, — сказала Ида, — это не ее вина!
Лассе опять посмотрел на волчьего вожака. Несколько собак легли на спину и обнажили мех на своих шеях.
— Собаки уже сдались, — сказал Лассе. — Тогда волки сначала набросятся на нас. Если мы побежим в разные стороны, один из нас может спастись.
Он сделал несколько шагов назад, его лицо было совершенно красным от холода и страха. Волки не отступали, волк-вожак подошел ближе, взгляд был острым, он дышал через ноздри и открытую пасть, из белых как мел клыков текла слюна.
— Ты сказала, что встретила волков в Брунфло, так ведь? — быстро спросил Лассе.
Да, я ведь оставила «вольво» в лесу и присела пописать.
Кажется, все это было невероятно давно. Хотя, пожалуй… прошло всего несколько дней.
— Да.
— Но ведь они оставили тебя в покое, правда?
— Да.
Несколько секунд Ида смотрела прямо перед собой.
Потом выбралась из санного мешка, побежала к задним саням, стянула с себя варежки и развязала веревку.
— Сумка, — пробормотала она себе под нос.
Она стала быстро рыться в сумке и вытащила зеленую свинцовую шкатулку.
Пока Лииса что-то говорила, Ида взяла Девичий камень в руки и пошла к волкам, удивляясь собственной решимости.
Не играет никакой роли, хуже, чем есть, уже не будет!
Волки что-то почуяли и немного отпрянули, их явно застали врасплох. Пара собак также привстала. Ида продолжала обходить их вокруг, поднося камень настолько близко к волкам, насколько у нее хватало смелости.
Один за другим волки отошли на несколько шагов назад, они стояли и смотрели, словно почувствовали неуверенность или их парализовало. Ида вдруг подняла камень над головой, как наградной кубок, и осторожно села обратно в сани.
Все собаки опять были на ногах. Лассе тотчас тоже сел в сани.
— Вроде срабатывает — худо-бедно… А теперь быстро! — сказала Ида, умоляющее посмотрев на Лиису. — Ша-ка?
— Ша-баа-лаа-каа-тааа-ра-са! — закричала Лииса, все время щелкая кнутом. И словно по сигналу собаки опять побежали, как в трансе, вперед по льду.
— Не теряй его! — закричал Лассе сквозь сильнейший ветер, и Ида увидела, что волки снова как по линейке выстроились за ними.
— Собаки устали, у них больше нет сил! Все, может быть, кончится здесь!
Ида закрыла глаза, почувствовала скорость и новые толчки — это волки опять хватали и кусали пояс от кушака так, что весь санный поезд периодически подскакивал.
И вдруг вибрации резко прекратились.
Перед ними в тумане показалась темная полоска берега с очертаниями деревьев и двумя очень маленькими сверкающими огнями.
— Смотрите!
— Гаа! — раздался шепот Лиисы.
Волки нагнали их, но санный поезд уже приближался к берегу. Между тем лед становился все более неровным, и ход замедлялся.
Ида обернулась и увидела стаю волков, которые бегали туда-сюда в каких-то десяти метрах от саней, они оторвали пояс от кушака и по очереди жевали его, но ближе не подходили.
У кромки берега у воды собаки остановились, некоторые из них захромали и опять легли, некоторые ворчали, от замерзшей воды шерсть у них встала дыбом; вожак стоял и неустанно следил за воющими волками.
Высоко над ними, в ночном небе в серых тучах, парило несколько морских птиц.
Пока Ида вылезала из саней, к ним подошла Лииса, пристально посмотрела на камень и сказала что-то непонятное.
— Не держи его так долго, — сказал Лассе.
— Буду держать его, пока волки не отойдут.
— Близко, — сказала по-английски Лииса и потерла свои непокрытые и почти белые мочки варежками. — Будка пограничников здесь. Близко. Безопасность.
Она махнула рукой в сторону густо заросшего берега. На возвышении на фоне неба показались силуэты двух мужчин с ружьями и крыша маленького домика.
Мужчины подходили к берегу.
— Мои друзья. Не волнуйтесь, — прошептала Лииса по-английски.
— Хорошо, хорошо, — отозвался по-английски Лассе. — Та-ка-спасибо тебе, финская тетя.
Они только было собрались сойти со льда и забраться на насквозь промерзшую полоску берега, как Лииса остановила их, села на корточки и показала в сторону покрытой снегом земли, где торчали отдельные молодые ели.
— Это — Россия.
Ида кивнула и уставилась на рыхлый снег, почувствовав, как в нем утопают лыжные ботинки.
Они стали быстро пробираться сквозь низкие деревья, неся мешки за плечами.
Девичий камень был по-прежнему зажат у нее в правой руке.
Рай, 14 мая
Ида, только что ты была со мной!
Это было настолько явно, что мне пришлось сразу же взяться за перо. Преимущество слабого тела заключается в том, что ты можешь с чистой совестью спать после обеда. Послеобеденный отдых почти всегда богат снами и полон образов — как коралловый риф с причудливыми красками, порывистыми движениями и слепящим светом. И с персонажами из прошлого. Я знаю, что все сны зависят от высокой мозговой активности во время поверхностного сна на грани фантазии и полубессознательного состояния. Да, я знаю, что все это — неврологические процессы: нервные импульсы, зеркальные нейроны и кровотоки, все происходит внутри обычного человеческого мозга.
И все-таки.
Ты была со мной, здесь, во сне.
Тут, в Раю, особенным спросом пользуются глянцевые журналы. Часто до нас доходят номера, которым уже несколько лет, и прически в них уже успевают выйти из моды. И все же это твердая валюта: за потрепанный «Вэнити Фэйр» можно получить несколько десятков яиц. И в одном из журналов, которые я достала, я увидела рекламу «Веллы» — молодая женщина с каштановыми волосами и немного заостренными ушами. Как у тебя! Именно из-за этих ушей модель со стрижкой получила в моем сне роль Тебя. Ты выглядела как она, но ты была тобой…
Мы сидели наверху на скале Виреклиппан рядом с озером Линдарешён на том оранжево-коричневом одеяле, которые Манфред и Альма всегда брали с собой на пикники. У нас был сок и печенье «Мария», и ты была взрослой, и я украдкой смотрела на твои щеки, твои глаза и твои мягкие брови — да, на каждую черточку на твоем лице. Я тянулась к тебе, я пыталась обнять тебя, но ты смеялась и не давалась.
