Вирджиния Вулф - Ночь и день
Как только молодые люди вернулись и прошли наверх, мистер Хилбери отправил горничную к мисс Кэтрин – передать, что отец ждет ее у себя в кабинете.
Войдя в гостиную, Кэтрин небрежно сбросила меха прямо на пол. Все четверо теснились у очага, расставаться не хотелось. Просьба отца застала ее врасплох, и в душу закралось недоброе предчувствие. Остальные тоже сообразили: что-то неладно.
Ее появление успокоило мистера Хилбери. Он гордился, что его дочь имеет представление об ответственности и рассудительна не по годам. Более того, сегодня она была непохожа на себя: он привык воспринимать ее красоту как должное, теперь же словно впервые заметил, как она хороша. И втайне пожалел, что своей просьбой прервал пылкое свидание с Родни.
– Прости, что потревожил тебя, дорогая. Я слышал, ты вернулась, и решил поскорее покончить с неприятным разговором – к сожалению, отцам положено иногда говорить неприятные вещи. Итак, сегодня ко мне приходила тетя Селия. И твоя тетя Селия вбила себе в голову, что ты и Кассандра… скажем так, проявили неосмотрительность. Все эти прогулки вместе, пикники – тут, должно быть, какое-то недоразумение. Я говорил ей, что не вижу в этом ничего дурного, но мне нужно услышать это от тебя. Не слишком ли много времени Кассандра проводит в компании мистера Денема?
Кэтрин молчала, и мистер Хилбери постучал по углям кочергой. Наконец она заговорила, и в ее голосе не было ни смущения, ни раскаяния:
– Я не понимаю, почему должна отвечать на вопросы тети Селии. Я уже сказала ей, что отвечать не собираюсь.
Мистер Хилбери успокоился и слегка повеселел, представив ее беседу с тетей, хотя и не мог открыто одобрять подобную непочтительность.
– Очень хорошо. То есть я могу сказать ей, что она ошиблась и все это не более чем безобидные прогулки? Надеюсь, ты говоришь правду. Родители доверили нам Кассандру, и я не хотел бы, чтобы о ней сплетничали. Полагаю, в будущем тебе следует вести себя более осмотрительно – и не забудьте позвать меня на следующий пикник.
На это, вопреки его ожиданиям, не последовало ни нежного, ни шутливого ответа. Кэтрин медлила, и он подумал, что даже его дочь, как и все женщины, склонна пускать все на самотек. Или ей есть что сказать?
– А может, у тебя совесть нечиста? – весело поинтересовался он. – Ответь, Кэтрин, – добавил он уже более серьезно, вдруг испугавшись странного выражения в ее глазах.
– Я все равно собиралась тебе когда-нибудь сказать. Я не выйду замуж за Уильяма.
– Как?.. – воскликнул он, выронив от удивления кочергу. – С чего это вдруг? Объяснись, пожалуйста.
– Мы уже давно решили… наверное, неделю назад или больше. – Кэтрин говорила спокойно и небрежно, словно эта тема уже давно не была никому интересна.
– Но позволь спросить, почему меня не поставили в известность… и как это все понимать?
– Мы просто раздумали жениться, вот и все.
– Уильям тоже так считает?
– О да, в этом мы полностью согласны.
Мистер Хилбери, что бывало с ним редко, не знал, что на это сказать. Ему казалось, Кэтрин ведет себя слишком легкомысленно, как будто не понимает, о каких серьезных вещах идет речь, и это было в высшей степени странно. Но его вечная привычка все сглаживать сейчас оказалась весьма кстати. Наверняка они просто поссорились, Уильям вспылил, он хоть и хороший человек, но все же порой бывает слишком придирчив – впрочем, умная женщина сумеет это исправить. И хотя мистер Хилбери обычно старался не обременять себя заботами, на этот раз он не мог оставить все как есть – он слишком волновался за дочь.
– Признаюсь, я не очень тебя понимаю. Надо поговорить с Уильямом, – с легкой тревогой произнес он. – Думаю, ему следовало прежде всего известить меня.
– Я бы ему не разрешила, – ответила Кэтрин. – Знаю, это звучит очень странно, но лучше подождать немного – пока не вернется мама.
В этом мистер Хилбери был вполне согласен с дочерью, но в то же время его мучила совесть. И так уже поползли слухи. Для него непереносима была сама мысль, что поведение его дочери может вызвать пересуды. Так что же лучше: телеграфировать жене, сообщить кому-нибудь из сестер, отказать Уильяму от дома или отправить Кассандру домой – потому что и за Кассандру он тоже так или иначе в ответе? Он все больше мрачнел и хмурился от всех этих проблем, ему мучительно хотелось переложить и этот груз, как обычно, на Кэтрин, но тут дверь открылась и появился Родни.
– А вот и Уильям! – воскликнула Кэтрин и быстро предупредила его: – Я сказала папе, что мы не женимся. И еще – что это я просила ничего ему не говорить.
Уильям держался подчеркнуто официально. Слегка поклонился мистеру Хилбери и выпрямился, держа руку на лацкане пиджака и не сводя глаз с камина, как будто там происходило что-то заслуживающее внимания. Он ждал, чтобы мистер Хилбери заговорил первым.
Мистер Хилбери также напустил на себя солидность. Он встал во весь рост и чуть подался вперед:
– Я бы хотел услышать вашу версию этой истории, Родни, – разумеется, если Кэтрин не запрещает вам говорить.
Прежде чем ответить, Уильям немного помолчал.
– Нашей помолвки более не существует, – сказал он чопорно.
– Таково было ваше обоюдное решение?
Уильям выдержал паузу и кивнул, а Кэтрин добавила:
– Да.
Мистер Хилбери покачался взад-вперед и пошевелил губами, словно про себя комментируя ответ.
– Я могу только посоветовать вам отложить любое решение до тех пор, пока не пройдет ваше недопонимание. Вы достаточно хорошо знаете друг друга… – начал он.
– Здесь нет никакого недопонимания, – прервала его Кэтрин. – Абсолютно никакого.
Она сделала несколько шагов, словно собираясь уйти. Ее непринужденность составляла странный контраст напыщенности отца и военной выправке Уильяма. Последний не поднимал глаз . Кэтрин же, напротив, поглядывала то на мужчин, то по сторонам, но большей частью на дверь кабинета. Как будто все происходящее здесь ее не касается. Отец смотрел на нее с легкой тревогой: его вера в благоразумие дочери сильно пошатнулась. Можно ли ей доверять, видя подобное попустительство! Впервые в жизни он почувствовал, что в ответе за нее.
– Нам следует сейчас же во всем разобраться, – сказал он, оставив прежний обвиняющий тон и обращаясь только к Родни, словно Кэтрин не было в комнате. – Положим, вы повздорили. Но поверьте мне, перед свадьбой такое случается сплошь и рядом. А затянувшаяся помолвка – вообще большая глупость, от этого один только вред. Лучше послушайтесь мудрого совета и выкиньте все это из головы – вы оба. Я бы посоветовал вам впредь воздерживаться от эмоций. И отправиться на какой-нибудь приморский курорт – развеяться.
Мистеру Хилбери казалось, что Уильям в глубине души переживает, только старается не подавать виду. Конечно, думал он, с Кэтрин непросто, и, вероятно, она, сама того не желая, вынудила его сделать опрометчивый шаг, о котором он теперь горько жалеет. Насчет страданий Уильяма мистер Хилбери был абсолютно прав. Это были, пожалуй, самые мучительные минуты в его жизни. Настал час расплаты. Теперь он должен честно признаться, что он вовсе не тот, за кого принимал его мистер Хилбери. Все было против него. И этот воскресный вечер, и камин, и тишь библиотеки, и даже то, что мистер Хилбери обращался с ним как с равным, как с человеком своего круга, – тоже было против него. Потому что он изгой, а мистеру Хилбери не следует с такими знаться. Но что-то заставило его принять удар – в одиночку, не рассчитывая на награду. Он попытался найти нужные слова и наконец выпалил:
– Я люблю Кассандру.
Лицо мистера Хилбери вдруг побагровело. Он кивнул дочери, словно отдавая молчаливый приказ покинуть комнату, но она предпочла сделать вид, что не заметила.
– И вы имеете наглость… – начал мистер Хилбери глухим и грозным голосом, немало удивившим его самого, но в эту минуту в прихожей послышались чьи-то шаги и голоса, и в комнату ворвалась Кассандра, которую, похоже, кто-то безуспешно пытался удержать.
– Дядя Тревор! – воскликнула она. – Я должна рассказать вам всю правду!
Она бросилась между Родни и дядей, как будто желая разнять их. Но поскольку дядя лишь стоял, покачиваясь, и угрожающе молчал, пыл ее сразу угас, и она вопросительно глянула сначала на Кэтрин, потом на Родни. – Вы должны… знать правду, – запинаясь повторила она.
– И вы имеете наглость говорить мне это в присутствии Кэтрин? – сказал мистер Хилбери, не обращая на Кассандру никакого внимания.
Родни медлил, не поднимая глаз, но, когда заговорил, слова его прозвучали веско и решительно:
– Я понимаю, отлично понимаю, каким недостойным человеком должен вам казаться, – и впервые взглянул мистеру Хилбери в глаза.
– Свое мнение я лучше выскажу вам наедине, – ответил мистер Хилбери.
– Но только вы забыли обо мне. – Кэтрин подошла поближе к Родни, желая показать тем самым, что уважает его решение и поддерживает его. – Я считаю, что Уильям поступает совершенно правильно. К тому же сейчас речь идет обо мне – обо мне и о Кассандре.
