Дубль два. Книга вторая - Олег Дмитриев
— Как? — это всё, что я смогу спросить.
— Да как хошь! Хучь под жабры, хучь за хвост! Главное — быстро. А то мало ли, — старики-разбойники явно не договаривали. И это не нравилось абсолютно.
— А кого хоть ловим-то? И на что? — своевременно поинтересовался Саня. Не меняя позы ни на миллиметр.
— Ты-то вшей лосиных ловишь стоишь, видно. А Аспид — рыбу! Большую старую рыбу! — сообщил Степан. И что-то в его тоне подсказывало — не врал. Большую. И старую.
— Ты, главное, не дрейфь! — Раж, кажется, сам уже был не рад рыбалке. По крайней мере, синих стрел на ауре у него прибавилось заметно. — Если что — Ярью его, падлу, понял? Ярью! Не любят они её.
— Да кто хоть там? — напряженно спросил я, стягивая носки. Трусы снимать не стал. Мало ли.
— Там увидишь! — перебил Сергия епископ, посмотрев на него со значением. Не иначе, опять какое-то испытание удумали. А может, опять поспорили на ведро сурицы. Или и то, и другое — эти запросто.
В теплую после ночного росистого воздуха воду я входил без плеска и шума, как учили. И так же погрузился с головой, отталкиваясь от илистого дна и двигаясь вперёд, параллельно ему. Не понравилось только, что вниз уклон был уж больно крутым. Нырять и проверять устойчивость барабанных перепонок к давлению на глубине в нашем тренировочном прудике-бассейне было негде, поэтому докуда я теперь мог опуститься — оставалось только догадываться. Или ждать. Пока уши не заболят.
Дно, странно светившееся не то каким-то планктоном, не то водорослями, гипнотизировало. Я парил над ним, как воздушный змей или облако. Только коряги, что выбирались из ила то там, то тут, портили всю таинственно-завораживающую картину. Потому что здорово пугали. Почти безлунная ночь. Озеро посреди тайги, где людей не было тысячелетиями. Да ещё эмоциональная, но непонятная «накачка» старцев перед рыбалкой. Вспомнились Нэсси из Шотландии и Лабынкырский чёрт из Якутии. Очень не вовремя вспомнились.
Когда одна из коряг справа развела челюсти, и потоки воды, рванувшие внутрь, едва не втянули меня следом, я забыл не только про то, что надо было бить Ярью, но и про то, что такое Ярь вообще. И про то, кто я и где я. Пасть размером с багажник Форда Галактики распахнулась мгновенно, явно быстрее, чем за полсекунды. Остался только первобытный безотчётный, но неодолимо сильный страх. Ужас даже, я бы сказал. Который и заставил меня вылететь на поверхность, забыв про то, что всплывать надо плавно и осторожно, а выходить тихо и без брызг. Хорошо хоть, не особенно глубоко было. Наверное.
Когда я выскочил из воды и едва ли не бегом по её поверхности рванул на берег, старики-разбойники оборвали какой-то свой неспешный разговор. Саня в нём участия не принимал, по-прежнему обнимаясь с деревом. А я, помимо брызг, поднял фонтан идиоматических выражений, который начал ещё под водой. Поэтому вступление монолога чуть смазалось бульканьем и пузырями. Но уже через несколько секунд стало разборчивее гораздо. Удачно, всё-таки, что ни девчат, ни Павлика не взяли.
— Кажись, клюёт? — флегматично предположил Раж.
— Навроде как да, — кивнул Степан неторопливо. Внимательно глядя на меня подозрительно ярко горевшими глазами.
— Чего без рыбы-то вылез, рыболов-спортсмен? — спросил он, изучив, кажется, на предмет травм и открытых ран. Ну, или просто дождавшись, когда я перестану выражать глубокое несогласие с местными традиционными способами лова и категорическое неприятие здешней ихтиофауны.
— Это кто был⁈ — первые три приличных слова подряд вырвались из меня, кажется, на вдохе.
— А тебе какая разница? Ты свататься, что ли, собрался? — удивился дед Сергий. И этим вопросом породил ещё один монолог, бесконечно далёкий от уважения к сединам.
— Ого! Красиво завернул. Твоё? — с уважением обернулся к леснику епископ.
— Не, Оська, наверное, научил. Мне тоже понравилось. Не зря сходили, — кивнул тот.
Я выдохся минут через семь-восемь.
— Наконец-то. А то уж повторяться начал, — удовлетворённо пробурчал Степан. — Пошли, Сергуня, покажем детям, как надо рыбку ловить?
— А и давай, чего бы не размяться? Аспид, ты с нами? Или вон с мальчиком под ёлочкой постоишь? — старые язвы били без промаха. Я глубоко и судорожно вздохнул. И молча кивнул. И мы пошли рыбачить.
Когда при свете костра старики разделывали рыбу, отчекрыжив предварительно огромную голову, которая была сплошняком покрыта костяными пластинами, напоминая старый немецкий танк, я прокручивал в голове картинки той рыбалки, попутно показывая их вздрагивавшему от увиденного Сане. Он следил за костром и в его неровном свете вязал что-то, напоминавшее недоделанные санки. Я откуда-то теперь знал, что это — поняга, древний предок рюкзака. На эту рамку можно было погрузить много и унести далеко. Над огнём шкворчали, исходя сытным духом, куски каких-то внутренностей рыбы. Которые Раж выдернул из неё голыми руками, пробив шкуру, жёсткую, как старый армированный брезент.
— Так кто это был? — решил я утолить-таки тягу к знаниям.
— А теперь-то уж какая разница? Рыба и рыба. Жирная, кстати. Вкусная. Хорошо, соли не забыли, а то, помню, как-то три седмицы постной давились. И взять неоткуда было — не возили в её те года в наши края, сольку-то. Обложили тогда чёрные плотно, на все торговые пути сели…
Неопознанная фауна на вкус неожиданно оказалась чем-то средним между осетриной и нежнейшей курятиной — никогда такого не пробовал. А ломтей, что мы допёрли-таки до пещеры, и которые предсказуемо исчезли из предбанника, лишь стоило нам зайти сполоснуться, могло и впрямь хватить до весны — не обманул епископ.
А на исходе второй недели меня вызвал Белый.
— Состав, что позволит освободить Древо из чёрных силков, готов, Аспид. С тем, что сможет сделать вас иммунными, пока не выходит. Для Хранителей годится, а Странников с Мастерами сгубить может. Слишком много Яри для активации потребно, мало в ком столько есть, — поведал он. Ольха и Осина в его присутствии почти не разговаривали — видимо, с субординацией у предвечных всё было в полном порядке.
— Отличные новости, хозяин, — вежливо и вполне культурно ответил
