Колыбельная горы Хого - Елена Кондрацкая
– Потому что теперь ты о ней знаешь.
Кёко оскалилась и зарычала:
– Ненавижу монахов! – и метнула в Шина быстрый взгляд. Глаза её всё ещё были красные, а веки – припухшие от слёз. – Без обид.
Тот только пожал плечами:
– Я уже сотни лет не монах.
– Ладно. – Кёко шмыгнула носом и упёрла кулаки в бока. – Хватит болтать. Пойдём домой, Хидэо нас, наверное, уже заждался.
34
Колыбельная горы Хого
Мико сразу узнала место, куда Кёко их привела, – рынок Ёрумачи, где она встречалась с Бунко, чтобы заглянуть в волшебное зеркало. Днём здесь было пустынно и тихо – лавки свёрнуты, ставни и сёдзи закрыты, – но Мико всё равно надела маску тэнгу, чтобы ненароком не привлечь лишнего внимания.
Кёко свернула с рыночной улицы и вывела их на другую, более широкую из-за отсутствия бесконечных прилавков. Небольшой дом с серой черепичной крышей, белыми стенами и деревянными сёдзи ничем не отличался от своих соседей, разве что выглядел более потрёпанным и неухоженным, словно в нём давно никто не жил.
– Госпожа! – Дверь отворилась, и на улицу выскочила Юри, отпихнула Кёко и бросилась к Мико. – Вы вернулись! Вы нашли Юри! А тут такое случилось, госпожа!
– Эта малютка помогла нам выбраться. – На пороге появился Хидэо и весело улыбнулся.
Губы Кёко искривились, глаза наполнились слезами, она подлетела к нему и заключила в крепкие объятия.
– Прости, – плакала она. – Прости меня!
Улыбка Хидэо стала грустной, но он нежно поцеловал Кёко в висок и обнял в ответ, без слов понимая всё, что лежало за её слезами.
– Пойдёмте в дом, – сказал он. – Ханзо с Юри как раз приготовили обед.
Комната с очагом была в два раза меньше, чем в доме Райдэна, но её более чем хватило, чтобы вместить всех. Пока Юри разливала суп в деревянные пиалы, Хидэо рассказывал о том, что с ними произошло. Он выглядел гораздо более худым и бледным, чем в ту ночь, когда они виделись в последний раз. Мико почувствовала укол вины – возможно, Кёко была права, и времени у принца было недостаточно.
– Макото исчез сразу после того, как вы ушли. Или даже раньше, если честно, никто из нас бы этого не заметил, если бы Юри не сказала, что ворота открыты. Ханзо велел уходить, и мы сбежали раньше, чем кто-то пришёл за нами, но… – Хидэо сочувственно посмотрел на Райдэна. – Когда мы взобрались на ближайший холм, то увидели, что твой дом горит.
Райдэн, помедлив, кивнул. Лицо его не выражало никаких эмоций.
– А у вас, судя по скорбным лицам, ничего не вышло? – спросил Хидэо.
Кёко взяла его за руку и попыталась изобразить улыбку.
– Мы нашли способ, но… есть… – Она вздохнула и поджала губы, чтобы не расплакаться. – Давай я тебе всё расскажу после обеда, наедине. Хорошо?
Хидэо сжал её ладонь и больше ничего не спрашивал.
Комната утопала в сиреневых сумерках, и Мико наблюдала за тем, как медленно ползёт по стене последний солнечный луч, становясь всё бледнее и слабее. Кёко выделила ей небольшую спальню на втором этаже, и Мико заснула, едва голова коснулась подушки – ей очень хотелось забыться и не думать о том, правильно ли они поступили. Сердце её болело от мысли, что Хидэо умрёт из-за этого решения, разум подсказывал, что лучшего у неё нет.
Мико повернула голову и увидела своё отражение в зеркале. Она так и не взглянула на себя после встречи с Духом, а оттого и не могла поверить в то, что говорили все вокруг.
Шрам действительно стал золотым.
Не покрылся металлом, нет – будто сама кожа приобрела новый цвет, всё такая же мягкая и неровная. Мико провела по ней пальцем. Выглядело… красиво.
Кто бы мог подумать, что слова каннуси из храма Кормящей Матери примут настолько буквальную форму. Что это? Подарок Духа или дело рук самой Мико, которая столько лет пыталась собрать себя по осколкам?
Мико не знала, но… отражение ей нравилось. Впервые шрам не пугал её, а придавал храбрости.
– Не спишь? – послышался голос из-за сёдзи, которые делили на маленькие комнатки весь второй этаж, и Мико вздрогнула, выныривая из собственных мыслей.
Мико перекатилась на живот и приоткрыла створку. Райдэн сидел на татами и воевал с повязками на груди. Они то и дело соскальзывали, открывая заживающую рану.
– Почему не попросишь Шина исцелить тебя? – спросила Мико.
– Он спит. Да и… и так потратил слишком много сил на нас, чтобы просить ещё и о таких пустяках.
Мико улыбнулась. В этом был весь Райдэн.
Она зашла в комнату, затворив за собой сёдзи, села напротив Райдэна и протянула руку. Он отвёл взгляд и молча дал ей повязки.
– Спасибо.
– Не за что. – Мико принялась разматывать запутавшиеся лоскуты. Помедлив, она всё же задала вопрос, который мучил её с тех пор, как они покинули пещеру. – Думаешь, мы правильно поступили? Я не ожидала, что мне будет так… тяжело.
– Здесь нет правильного и неправильного ответа, – отозвался Райдэн. – Мы сделали выбор. Наверное, если мы назовём его правильным, станет немного легче. Так или иначе нам теперь с ним жить. И это не будет легко. Кому жить, а кому умереть – никто не должен делать такой выбор, он слишком тяжёл и всегда несправедлив. Но могли ли мы не выбирать?
– Не выбирать – это тоже выбор, – грустно усмехнулась Мико и положила на плечо Райдэна край повязки. – Сложно.
– Сложно.
Мико наклонилась к нему, чтобы перекинуть ткань за спину, и вдохнула знакомый аромат весеннего леса, смешанный с металлическим запахом крови. Интересно, рисунок от когтей Нобу навсегда останется на его теле? Эти мысли пробудили воспоминания о битве, и Мико прикрыла глаза, выдыхая их морок.
– Я ещё думаю кое о чём, – сказала она. – О том, что сказал Нобу. Что с Шином что-то случится, если мы снимем печати. Ты знаешь, о чём речь?
Райдэн медлил с ответом. Мико терпеливо ждала, продолжая накладывать повязки.
– Полагаю, речь о том, что Шин может умереть, – наконец сказал Райдэн. – Ему уже больше трёхсот лет, хотя обычно в Хиношиме заклинатели едва доживают до двухсот. Но не здесь. В землях Истока слишком много магии. Возможно, это обратная сторона Проклятия Спящих, кто знает. Если мы снимем печати, баланс магии восстановится и есть вероятность, что Шин умрёт, потому что попросту не должен был жить так долго.
– Но… почему он ничего не сказал? Почему помогает нам? – Мико старалась говорить спокойно, но голос всё равно предательски дрогнул.
Райдэн пожал плечами:
– Он сделал
