Сакура-ян - Андрей Геннадьевич Кощиенко
(«лицо толстое» — корейский фразеологизм. В Корее так говорят о человеке не ведающему ни стыда, ни совести. Т. е. бесстыжий, наглый, нахальный. Прим. автора)
Ну и естественно, под строками послания «первой любви нации» фонтан из комментариев в мою сторону, преисполненных соответствующей субстанцией. Причём, по силе бурления «набросом на вентилятор» такое не назвать. Тянет уже на «взрыв на очистном заводе», поскольку все подряд требуют, чтобы: «Агдан заплатила!», «уничтожить её!», «судить за сокрытие жизненно важной информации!» и даже попалось одно пожелание — «сжечь ведьму!». Твари однозначно. Но не говорить же вслух о том, как моя вера в людей вчера получила ещё один сокрушительный удар? Буду выглядеть жалующейся слабачкой.
— Просто в голову пришло, — отвечаю я на вопрос аджумы.
— Но и ты здесь тоже есть, — спрашивает она, имея в виду рисунок. — Так?
— Нет, — отрицательно качаю головой. — Эта картина не рассказ о прошлом, а предупреждение о будущем. Для людей, вдруг решивших сотворить добро. Меня в ней нет, потому что отныне я такой ерундой не занимаюсь. Пусть все сдохнут, раз хотят. Не мои проблемы.
Учительница внимательно смотрит мне в глаза.
— И что должны означать твои слова? — после достаточно длительного молчания спрашивает она.
— То, что все умрут, — говорю, улыбаясь.
Время действия: десятое марта, поздний вечер
Место действия: Сеул, телефонный звонок
— Госпожа директор?
— Слушаю вас.
— Госпожа директор, говорит старшая дежурная смены охраны. Сообщаю вам о беспорядках, происходящих в исправительном учреждении «Анян».
— Что случилось?! Доложите подробности!
— Госпожа директор, заключённые оказывают неповиновение, отказываясь выходить после ужина из здания столовой. Остаются за столами, по которым стучат подносами и кричат, требуя обеспечить им безопасность.
— Они же внутри охраняемого периметра? Какая безопасность им нужна?
— Самчанин… арестантки заявляют, что Пак ЮнМи — мёртвая ведьма, явившаяся из потустороннего мира за душами людей…
— Что за бред?! Откуда возникла эта чушь?!
— По моим сведеньям, на одном из ТиВи-шоу ведущие, а также их гости пришли к такому выводу. Девочки имели доступ к сети и просмотру телепередач. Теперь контингент волнуется. Настаивает на своей эвакуации в другое место.
— Какое ещё — «другое место»? В стране всего два исправительных учреждения для несовершеннолетних девочек и оба заполнены больше чем на восемьдесят процентов! Куда они собрались переезжать? Домой, к маме?
— Не знаю, самчанин. Передаю вам требования бунтовщиц.
— Я поняла. Доложите, какие меры вами предприняты для устранения беспорядков?
— В данный момент жертв и пострадавших нет. Весь персонал исправительного учреждения полностью укомплектован штатными средствами защиты, а также оружием нелетального действия и противогазами. Все двери блокированы, с заключёнными ведутся переговоры. Сотрудники готовы к выполнению приказов вышестоящего начальства.
— Зачинщики беспорядков определены?
— Да, самчанин. Это третий отряд. На ужине они неожиданно начали кричать, что бояться находится рядом с Агдан, а затем к ним присоединились другие девушки. Сейчас вся «Анян» выступает единой командой против ЮнМи.
— Хорошо, я вас поняла. Выезжаю, буду примерно через сорок минут. До моего прибытия ничего не предпринимать, вести переговоры о добровольной сдаче.
Время действия: одиннадцатое марта, вторая половина дня
Место действия: исправительное учреждение «Анян»
С лёгким интересом смотрю на ошарашенную начальницу, явно поражённою сообщением о начале моей жёсткой и бескомпромиссной голодовки. Интересно, что она будет делать? Аджума находится в сложной ситуации. Девки, увидев меня, начинают разом визжать и разбегаться во все стороны, не обращая внимания на попытки охраны им противодействовать. У меня есть большие сомнения в том, что отбывающие срок настолько дремучие для столь сильной веры в магию и потустороннее. Скорее всего, девчонки решили замутить флэш-моб — «увидишь Агдан, визжи и беги», которым можно парализовать налаженный ритм работы исправительного учреждения. Противостояние с администрацией — один из определяющих столпов жизни заключённых. Не готовиться же, в самом деле, по пятому разу к Сунын, когда есть возможность весело провести время?
Вчера вечером первый отряд, в полном составе, категорически отказался ночевать со мной в одной камере. Дело дошло до жёсткого противостояния с охраной. В итоге, после рассмотрения требований несчастных, не желавших «умереть, оставшись во власти тёмной колдуньи», меня вежливо, под белы рученьки, препроводили в карцер. А сегодня я, проведя ночь в одиночке, а на завтраке посмотрев на визжащих и разбегающихся мартышек в человеческом обличии, объявил о своём отказе принимать пищу до тех пор, пока администрация не прекратит нарушать мои права, даденые законом.
— О чём ты говоришь?! — закрыв после моего ультиматума, приоткрывшийся было рот, спрашивает аджума.
— У меня нет нарушений, наказанием за которые является содержание в карцере.
— Причина не в твоём поведении, а в том, что заключённые отказываются находиться рядом с тобой!
— Разве это основание для превращения меня в отшельницу? Или здесь всё делается по желанию зэчек, а не по правилам администрации?
Несколько секунд смотрим друг другу в глаза.
— Я буду жаловаться! — гордо и громко заявляю я, демонстрируя возмущение. — В ООН, в Лигу наций, в Международный трибунал и Всемирную лигу сексуальных реформ!
— Куда-аа?!
— Куда только смогу! А адвокаты «JEONG HYANG» помогут это сделать. Лишение общения считается особо жестокой пыткой, особенно для несовершеннолетних. Весь мир узнает какой беспредел творится в «Анян»! Я ещё в Америку напишу! В Национальную академию искусства и звукозаписи. Проинформирую, как с их лауреаткой обращаются. Да за такое, они больше ни одного корейца к «Грэмми» на пушечный выстрел не подпустят! И во Всемирное общество научной фантастики пожалуюсь! Чтобы любого хангук сарам метлой гнали вместо номинации на премию «Хьюго»!
Начальница молчит, видимо растерявшись от вороха претензий.
— Прекрати говорить со мной подобным образом! — простояв примерно десять секунд, требует она.
— Каким?
— Без уважения!
— Хотите держать меня в карцере по сфабрикованному обвинению в нарушении правил поведения? — понимающе киваю в ответ и предупреждаю: — Не выйдет, госпожа директор. Я всем расскажу о вашей неспособности поддерживать порядок в вверенном вам учреждении. А быстрее всего об этом узнают зэчки. Им даже не нужно будет об этом говорить. Они сами всё прекрасно поймут, когда увидят ваши «странные танцы» со мной. После этого в «Анян» порядок будут наводить криминалс!
— Этого не будет никогда! — восклицает начальница и, видимо ощутив усталость от разговора, отправляет меня в одиночку.
«Ну вот», — думаю я, бодро
