Авалон. Возвращение короля Артура - Стивен Рэй Лоухед
— Кэл, а твое мнение? — спросил Джеймс, откладывая текст с многочисленными правками в сторону. — Тебе не нравится?
— А чему тут нравится? — язвительно ответил Кэл. — Думаю, это заявление вызовет такое же брожение в умах, как если бы кто-то пукнул во время урагана.
— Ты думаешь, слишком сложно? — обеспокоенно спросил Гэвин. — Можем написать попроще и пожестче.
— Знаешь, чувак, — Кэл покачал головой, — это просто слова, всего лишь слова и ничего, кроме слов. А их и так уже наговорили столько, что задохнуться можно. В любом случае, до референдума осталось меньше трех недель, так что громко мы будем кричать, или потише, без разницы.
Джеймс смотрел на проект заявления и думал о репортерах, сидящих за клавиатурами в кабинках, читающих текст, набирающих текст, заполняющих газетные колонки словами. И ему внезапно расхотелось играть в эти игры.
— Думаю, Кэл прав, — решительно произнес он. — Мы можем препираться с прессой до тех пор, пока ад не замерзнет. А часы тикают. Я не хочу весь остаток своего правления прятаться в этом замке.
Слова Джеймса и то, каким тоном они сказаны, вывели Эмриса из глубокой задумчивости. Он поднял голову и с одобрением посмотрел на короля.
— Да, — сказал он, словно только и ждал, когда же Джеймс придет к такому выводу. — И что теперь?
— Не надо никаких заявлений, никаких факсов, никаких звонков, — сказал король. — В рождественском интервью я сказал, что хочу донести до людей определенное послание. Вот это я и буду делать.
Шона хотела возразить, Эмрис поднял руку, призывая ее к молчанию.
— Продолжай, пожалуйста — призвал он. — Что ты намерен делать?
— Я намерен выйти на дорогу, идти к людям в школы, на автобусные остановки, в очереди, в офисы, в приемные больниц, на станции метро, в церкви и торговые центры. Я хочу говорить с ними, хочу, чтобы они меня узнали; хочу показать им, какой я человек на самом деле, а не тот монстр, которого они представляют, читая газеты.
— Благородное намерение, — кислым тоном произнесла Шона. — Только это рискованно, может привести совсем не к тем результатам.
— А я «за», — объявил Гэвин. — Король прав; нам нужны действия, а не разговоры.
— Точно. Отправим нашего парня в дорогу, и пусть люди решают, — добавил Кэл. — Если газетам нечего освещать, пусть рассказывают про это!
Эмрис одобрительно кивал, и Шона, в конце концов, согласилась, сказав:
— Ваше желание — моя команда, сэр. Давайте составим список площадок, и можно начинать.
Она и Гэвин ушли, чтобы готовить первую атаку Джеймса. Проводив их глазами, Эмрис спросил:
— Я видел, тебя почти убедил план Шоны. И что же заставило тебя передумать?
— Я и так долго просидел в замке, — ответил Джеймс. — Если я собираюсь отстаивать свое право короля, надо сражаться реально, а не на страницах газет. Мне больше по нраву настоящий бой.
Эмрис улыбнулся, и морщинки вокруг его глаз немного разгладились.
— Вот теперь ты говоришь, как человек, которого я когда-то знал, — сказал он.
— Еще кофе, Хью? — спросил Дональд, приподняв кофейник.
— Спасибо, Дональд, мне пора бежать. — Лидер оппозиции взглянул на часы. — В два часа обязательно надо быть в офисе. Я председательствую на заседании Комитета по здравоохранению.
— Хорошо. Я постараюсь побыстрее. Хотел рассказать вам о некоторых планах, я несколько недель над этим работал. — Допив кофе, он отставил чашку в сторону. В ресторане почти не оставалось свободных мест, но было тихо, собственно, поэтому Дональд и назначил встречу здесь. — Как вы посмотрите на то, чтобы занять пост премьер-министра?
— Сначала я бы воскликнул «аллилуйя!», а потом спросил, кого нужно для этого убить, — ответил здоровенный валлиец.
Лидер оппозиции Хью Гриффит руководил пестрым набором отдельных групп и маргинальных партий с особыми интересами: старых лейбористов-социалистов; кельтских националистов; ольстерцев, все еще питавших надежду на выход северных графств из состава Ирландской республики, радикальных либерал-демократов; зеленых; бесправных евроскептиков-консерваторов и прочей нежити с политического кладбища.
Твердая рука Гриффита кропотливо превращала этот разоренный муравейник в нечто относительно сплоченное. Во многом благодаря его выдающимся навыкам и серьезному руководству Объединенный Альянс и смог составить серьезную оппозицию правительству Уоринга. За эти годы Гриффит поднаторел в разрядке взрывоопасных ситуаций. Политологи признавали, что рыжий валлиец ухитрялся в одиночку держать свое непослушное стадо; если бы не Хью Гриффит, оппозиция немедленно ухнула бы в болото противоречивых мнений, идей и планов.
— Я создаю новую политическую партию, — сказал ему Дональд, — и мне нужна ваша поддержка.
— Слушаю, — Хью немедленно стал предельно серьезен. Пальто расстегнуто на брюхе, галстук съехал на сторону — ни дать, ни взять коммивояжер в конце рабочего дня.
— Задача моей новой партии — продвижение единой платформы, — начал Дональд.
— И что это за платформа?
— Возрождение монархии, — сказал ему Дональд. — Партия будет называться «Королевской партией реформ». А создается она исключительно для проведения кампании за победу на референдуме об отмене монархии.
Хью покрутил лохматой головой и вынес вердикт: «Самоубийство».
— А вот я так не думаю. — Дональд с уверенным видом взял кофейную чашку, плеснул из кофейника и залпом выпил. — Стране пора остановиться, пока не стало слишком поздно. Думаю, вы удивитесь, узнав, как много людей со мной согласны.
— Вы спятили, Дональд. «Королевская партия реформ», господи! — Хью с сожалением посмотрел на коллегу. — Король по уши в дерьме. Пресса распинает его. Зачем же именно сейчас подставлять шею под нож?
— До референдума около трех недель. Мы должны его выиграть. Это просто. Более того, общественное мнение готово склониться на нашу сторону. Я признавал и признаю, что нам не везло, монархи попадались сплошь паршивые, но с этим новым королем у нас появился шанс, и терять его нация не должна.
Хью, закаленный в боях ветеран парламентской политики, посмотрел на часы.
— Допустим, вы ставите на нового короля. Сказать
