Святая развратница, или Отвергнутая жена Дракона (СИ) - Анна Кривенко
О небо! Неужели он… тут живет???
Глава 8. Первая и последняя просьба...
Проснулась на рассвете с петухами.
Руки заледенели, даже шерстяная накидка с одеялом не помогли.
С трудом встала с кровати, потирая озябшие пальцы. Потом начала растирать щеки, пытаясь унять дрожь.
Желудок скрутило от голода: всё-таки две лепёшки на обед и на ужин были слишком скудным питанием. Хотя… в Обители мне приходилось голодать и целыми днями. Особенно когда Настоятельница была не в духе и заставала нас с Нисси за болтовней и шутками. Да, в монастыре с этим было всегда строго. Особенно доставалось моей неугомонной подруге. Её живой характер требовал улыбаться дни напролёт, а неуёмная энергия рвалась наружу, выливаясь в… приключения. Однажды Нисси умудрилась нарвать яблок из монастырского сада. Ночью притащила ко мне в келию целый сверток и уговорила съесть.
Мы редко видели фрукты в своих тарелках: Настоятельница считала, что эти дары неба по степени удовольствия сравнимы со сладостями и могут нам навредить. Поэтому поесть яблок было редчайшим удовольствием. Запретным удовольствием.
Я не устояла. Мы с Нисси съели их все, но на следующий день у нас... прихватило животы. Бедные желудки не привыкли к подобной пище и теперь устроили бойкот.
Настоятельница догадалась обо всём сразу и лишила нас с подругой пищи на три дня.
Все три дня я провела взаперти, цитируя наизусть Писание, стихи любимых поэтов и пересказывая вслух свои любимые истории про драконов. Не так уж сложно оказалось потерпеть голод в компании своих фантазий.
Так что и сейчас я потерплю.
Стук в дверь застал врасплох, и я осторожно приблизилась к ней, чтобы открыть. За порогом топталась девочка-подросток, незримо похожая на вчерашнего мальчика-конюха. Она не посмела поднять на меня глаз и невнятно пробормотала:
- Господин желает видеть вас в холле…
Ответив вежливое «спасибо», я поспешно поправила на себе плащ, прилизала к затылку выбившиеся за ночь волосы и вышла в коридор, чувствуя, как дрожь от холода сменяется дрожью волнения.
Ещё с высоты лестничного пролета увидела, что весь холл заполнен слугами. Юлиан стоял у стены, сцепив руки за спиной. В его облике чувствовались непримиримость и властность, присущие только крайне деспотичным мужчинам.
Но в целом выглядел он, конечно, блистательно. После дорожного костюма герцог облачился в камзол и рубашку, украшенные неброской вышивкой, но пуговицы были покрыты золотом, что было заметно даже отсюда: так неистово драгоценный металл поблескивал во свете льющегося из окон солнечного света.
Густые тёмные волосы шикарной копной обрамляли бледное лицо с аристократично-хищными чертами. От его взгляда бросало в дрожь ещё сильнее, и не только меня. Я остро чувствовала атмосферу страха и благоговения, витающую над всеми присутствующими.
Начала медленно спускаться по лестнице, держась за деревянные лакированные перила. Шорох моего платья и плаща разорвал тишину, заставив почти всех задрать головы.
Это было одно из самых неприятных ощущений в жизни – оказаться под перекрёстными взглядами десятков неприязненно относящихся к тебе людей. Только многолетняя привычка скрывать свои истинные чувства от окружающих позволила мне сохранить достоинство в лице.
Переступила последнюю ступеньку и замерла, не поднимая взгляда на герцога.
- Доброе утро! – проговорила максимально спокойно, но мой голос прозвучал так громко, что резануло даже по собственным ушам. А может это просто от волнения у меня разыгралась фантазия.
Юлиан не ответил, что было крайне невежливо с его стороны, а вместо этого обратился непосредственно к слугам:
- Как вы уже знаете, это моя невеста – Сюзанна де Тюрдор. Инструкции относительно её временного пребывания здесь вам известны, просьба исполнять их неукоснительно! – его голос звучал строго, словно он был кем-то недоволен. – Сейчас же расходитесь по своим рабочим местам, а вы, леди, - он соизволил наконец-то обраться ко мне, - идите за мной!
Не просил, не предлагал, а приказывал, как одной из своих многочисленных служанок.
Я на мгновение задумалась, что бы означало мелькнувшие в его речи слова «временное пребывание», но потом отвлеклась на начавшуюся вокруг суету.
Не стала отвечать на его приказ, но Юлиан и не собирался ждать ответа. Я молча последовала за ним к приоткрытой двери, оказавшейся входом в его личный кабинет.
Книги!
Я замерла, восхищенно разглядывая полки с драгоценными рукописями, и на мгновение забыла о том, что нахожусь в логове непримиримого врага. Какое богатство! Вот бы мне…
- Сюзанна! – голос Юлиана ударил по ушам, как камень об чугунный котелок. Я очнулась и посмотрела на герцога с испугом. Тот, прищурив глаза, рассматривал моё лицо, но не было в этом взгляде ничего хорошего. – Как прошла ночь?
Н-да, очередная попытка вызвать у меня поток жалоб, чтобы получить удовлетворение.
- Прекрасно, милорд! - ответила с достоинством. – Я замечательно отдохнула.
Тёмная точёная бровь Юлиана вздернулась вверх: не поверил.
- Рад слышать, - произнес фальшиво. – Сообщаю вам, что официальная помолвка состоится через три дня. Желанием не горю, но просто обязан пригласить ваших родителей, чтобы прилюдно закрепить наш союз. Надеюсь, вы не испортите мероприятие своими выходками, леди???
Это «леди» из его уст прозвучало, как оскорбление. Он считал Сюзанну кем угодно, но только не леди.
Новость об официальной помолвке меня не обрадовала, а необходимость встретиться с родителями привела ко вспышке отвращения. Сердце сжалось в спазме, началась тошнота просто от мысли, что придется смотреть в глаза лицемерной матери, толкнувшей меня в эту яму, кишащую змеями.
Наверное, я побледнела, потому что Юлиан усмехнулся.
- Что, ждете, не дождётесь, когда пойдете со мной под венец?
Какого ответа герцог ожидал на это, я не знаю, но на душу вмиг навалилась невыносимая тяжесть. Я посмотрела на Юлиана устало и произнесла:
- Я готова попросить прощения за то, чем обидела вас, - слова давались с трудом, потому что я не была виновата перед ним вообще ни в чем. - Готова отработать причиненный ущерб, если таковой был. Но прошу вас, милорд… - подняла взгляд и посмотрела прямо в его тёмные, колдовские глаза, - давайте разорвем помолвку! Я готова уйти из этого дома в любую минуту и могу пообещать, что не вернусь к родителям. Вы больше даже не услышите обо мне! Прошу вас, милорд!
Это был первый и единственный раз, когда я решилась Юлиана искренне попросить. Надеялась, что в этой каменной груди остался хотя бы осколок живого сердца. Но взгляд Юлиана наоборот ещё больше заледенел, а красивое
