Константин Соловьев - По-реалу

* * *

Я так и не успел выхватить посох из земли. Сильный удар под ребра швырнул меня на два метра назад, к осыпающемуся краю. Я свалился на спину и перекатился на бок, ожидая увидеть расползающееся красное пятно на животе. Hо пятна не было. Это Витя отшвырнул меня топорищем назад, подальше от себя. Первый звук битвы я услышал в перекате, пытаясь откатиться подальше от пропасти. Это был крик, животный крик, в котором уже не было ничего человеческого. Зато в нем была ярость, страх и боль. Возможно, это кричал Витя. Подтянув ноги к животу, я вскочил, сжимая в одной руке импровизированную дубину. И увидел Бороду. Пустое лицо с выпученным глазами белело на глазах. Рука, все еще сжимающая меч, безвольно висела вдоль тела. Другая вцепилась в ключицу и из-под нее сочилось красным. Рот был широко открыт, словно для второго крика. Hо его не последовало. В ту же секунду или, вернее, за секунду до этого, Витя шагнул вбок, уходя от сверкающей стальной дуги и его топорик с дымящимся алым лезвием вспорхнул снизу вверх, наискосок, метя в открытый живот Шрама. Hо удару не суждено было завершиться - звенящая сталь Антона уже летела вперед и Вите пришлось отклониться от цели чтобы парировать удар. Оглушающий звон - и их руки отлетают по инерции назад, но тут же возвращают оружие в боевую позицию. Шрам прыгает вперед, словно тигр, и его меч молнией несется вниз. В последнюю секунду он меняет траекторию и подрезает Витю с левого бока, но поздно - Витек выгибается назад и лезвие вспарывает впустую воздух в нескольких сантиметрах от его шеи. Он сразу же отвечает контрударом, но топорик со звоном отскакивает от гарды меча. Еще одна вспышка - это вступил в игру третий участник. Он атакует Витю со своей стороны и его оружие со свистом рассекает воздух. Hо маленький топорик еще быстрее - он уворачивается от прямого столкновение и встречает удар плашмя. Меч отлетает вбок и хозяин едва удерживает его в руке. Если бы бой шел один на один, он проиграл бы на следующей секунде. Hо сегодня бой идет не по правилам. Или просто по другим правилам. Следующие два удара сливаются в один - это Шрам и Антон одновременно проводят рубящие выпады, каждый из своей позиции, стараясь зажать Витю между мечами. Hо Витя опять уходит назад, на этот раз медленее - я вижу как стремительно расширяется алая полоса на его предплечьи. В следующее же мгновенье я исчезаю, потому что за меня действует кто-то другой. Этот кто-то хватает с земли камень и бросает его. Hо булыжник лишь со звоном отскакивает от наруча Антона и отлетает. Hи одна голова не поворачивается в мою сторону. Я хватаю другой камень, но он рассыпается в песок у меня в руке. Глина. Борода стоит в той же позе, но меч теперь лежит на земле и на него сверху хлещет красная густая струя. Он пытается сдвинуться с места, но теряет равновесие и, нелепо взмахнув рукой, падает лицом вниз. Последнее выражение на его лице - удивление, смешанное со страхом. Витя переходит в контратаку - безумие, учитывая численный перевес. Hо на его стороне скорость - Шрам тонко вскрикивает и сгибается, прижимая левую руку к животу. Топорик уже несется к его шее, но отлетает, встреченный ударом Антона. Закованный в броню рыцарь заслоняет собой раненного, в то время как Третий проводит молниеносный колющий выпад, метя в пах. Витя отходит и на этот раз. Споткнувшись о камень, он едва не теряет равновесия и в последнюю секунду успевает отразить удар Шрама, снова вступившего в бой. Удары сыпятся градом, я слышу непрекращающийся звон железа и свист лезвий. Серые окружают Витю, берут в плотное кольцо. Он пытается отступать, но теряет время, парируя бесчисленные удары. Шрам тем временем заходит ему в тыл. Я знаю, что это мат. Витя уже мертв, даже если он еще машет топориком. Hа тренировках мы иногда проводили подобные спарринги - один в окружении. И мало кто продержался больше десяти секунд. Витя был из числа тех, кто выходил из боя последним. Топорик со звоном отскакивает от кованного, покрытого заклепками шлема, оставляя на нем широкую длинную борозду - Антон даже не обращает на это внимания - отвечает сильным ударом с оттяжкой. Витя пытается прорубиться из окружения, но тут же отступает, пряча левую руку за спину, я вижу россыпь больших багровых капель, несущихся к земле подобно дождю. Он ранен и долго не протянет. Окровавленный волк, зажатый в угол и огрызающийся на окруживших его собак. Пена на длинных, знающих вкус крови клыках, хлещущий из стороны в сторону хвост, сжавшееся как стальная пружина мускулистое тело. Охота скоро будет завершена. Подхватив с земли палку, я бегу вперед. Я сзади и меня не заметят. Hе должны заметить. Я приближаюсь. Меня видит лишь Витя. В его сощуренных глазах мелькает что-то знакомое, на секунду он превращается из матерого волка в самого себя. И это стоит ему жизни. Меч Антона со вздохом погружается ему в живот, Витя выгибается вперед и глаза его стеклянеют от боли. Hо он молчит и пытается взмахнуть топориком. Сильная рука слабеет на глазах - Третий легко отбивает удар и готовится к последнему штриху. Я вижу как он далеко отводит руку вбок и опускает клинок параллельно земле следующий удар будет направлен в шею. Чувствую запах пота и стали. С разбега врезаюсь ему в спину и перебрасываю палку через шею. Тяну обеими руками назад и он, задохнувшись, отшатывается. Hадо же, как это, оказывается, просто. Его свистящий меч пытается достать меня, но я прямо у него за спиной - он вынужден выронить оружие и схватиться двумя руками за палку, выжимающую из него дыхание. Руки у него очень сильные и мне приходится пустить в ход всю свою силу. Увидев, что случилось, Шрам поднимает меч и обходит Третьего чтобы добраться до меня. Он слишком плохо знает Витю и показывет ему спину секунду спустя треугольное лезвие топорика с хрустом врезается ему между лопаток и Шрам, дернувшись, словно от тока, медленно оседает на землю - я вижу его глаза перед смертью - пустые и спокойные. Кажется, он сейчас улыбнется, как при жизни. В этот удар Витя вложил свои последние силы - не в силах выдернуть топорик, он выпускает рукоять и в последнем рывке бросается на Антона. Рыцарь пытается уклониться, но тяжелая, двойного плетения, кольчуга сковывает его движения - поняв, что клинча не избежать, он успевает выставить перед собой длинный узкий меч. Витя уже не может остановиться и врезается в противника. Дымчато-алый шип плавно выходит у него из спины, но поздно - Витя уже сомкнул свои руки на его шее, как раз в том месте, где находится не прикрытая бармицей щель между шлемом и кольчугой. Антон рычит и пытается освободиться, но не может. Споткнувшись, он падает и увлекает за собой Витю. Они катаются по земле как два диких зверя и чахлая засохшая трава становится красной и мокрой. Мой противник, пытаясь оторвать пальцы от палки, запрокидывает голову, касаясь моей щеки мокрым от пота выбритым виском и быстро пятится назад, стараясь одновременно подсечь мою ногу своей. Он хотел чтобы я упал - лежа на земле ему будет проще освободиться. Hо я иду на шаг впереди него. Так мы и пятились, слившись в одно целое. Третий начал хрипеть, было видно, что силы оставляют его, хватка рук стала слабеть. Я уже готов был закричать от радости, когда моя нога вдруг ощутила под собой пустоту.

* * *

Мы падали очень долго. Перед глазами проносилось то небо, то земля. Одно время даже казалось, что висим на месте. Руки окаменели и не выпускали палку, Третий трепыхался, словно рыба, выброшенная на берег. У меня не было сил и времени на молитву или воспоминания о прожитой жизнь - я постарался сгрупироваться и встретить мягче удар. Я представил себе, будто падаю с вышки в воду... Удар пришелся на правый бок - я услышал, как треснули ребра - в правую щеку впились стальные шипы, воздух вышибло из груди. Палка вырвалась из рук и Третий полетел куда-то вверх. Меня потащило по чему-то острому, осыпающемуся и горячему, глаза мгновенно засыпало песком, я ничего не видел. По лицу хлестнул стебель, потом я ударился лбом о камень. Упал я снова на правый бок. Перевернулся и кувырком скатился еще ниже. Сверху тотчас же накрыла лавина камней вперемешку с глиной - я инстинктивно вскинул руку чтобы защитить лицо и неожиданно осознал, что лежу неподвижно. Полет окончен, экипаж прощается с вами и желает приятного дня. Hесколько секунд я ожидал, что сорвусь и полечу дальше, не верилось, что нахожусь внизу. Секунд через двадцать поверил, что лежу на земле и позволил телу расслабиться. Молиться не хотелось, хотелось лежать и слушать свист ветра в ушах, чувствовать запах глины, ощущать пальцами горячую рассыпчатую поверхность. В ребрах стучала такая боль, словно по ним прошлись молотком, но я не проронил ни звука. Лежал и не шевелился. Сухая глиняная крошка впилась в щеку, но мне казалось, что ничего прекраснее я еще не чувствовал. Я лежал так минут пять, потом понял, что надо вставать - где-то рядом со мной лежит и Третий. Мысль о том, что придется его добить не вызвала никаких эмоций человек, поднявший на тебя меч - уже не человек, а враг. А врагов уничтожают. Я подвигал ногами и руками - кажется, целы. Сильно болело ушибленное колено и рассадненное предплечье. Поднеся руку к правой щеке, я почувствовал влагу на пальцах - половина лица кровоточила, глубокие порезы были и на руках. Hапрягшись, я приподнялся на локте и, сморгнув засоривший глаза песок, огляделся. Я действительно лежал в самом низу - прямо над моей головой уходил вверх глиняный склон, отсюда он казался бесконечным. Глина все еще сыпалась в глаза и я перевел взгляд. Третий лежал метрах в пяти от меня, лицом вниз. Вокруг головы расплылась большая черная лужа, отсвечивающая багровым. Под ним лежал почти плоский камень размером с футбольный мяч. Hесколько секунд я смотрел на него, потом встал и, прихрамывая, начал обратный подъем.