Константин Ларченко - Черный Хлеб
Приняв непривычный для себя холопский манер устремился на встречу с Васькой Перхотью председатель совхоза Макар. Кланяясь поднес Хлеб и Соль, Марфа крынку парного молока.
- Рады гостям дорогим. - Пресмыкался Макар. - Всегда рады хорошим людям.
- Да? - Окинул его взглядом атаман.
- Вот и хлопцы все на подбор. Зиму всю карате изучали. Дывитесь яки гарные.
- То мы сейчас и проверим. А ты чего такой шустрый-то. Раньше все гордо держался, а нынче вон как ужом вьешься. Hужно что?
- Да вот техника совсем употребилась Василий Петрович. Старая она. Мы ее и маслом и всем, а она все в капризы.
- Hу? - Выжидающе спросил Васька направляясь в сторону деревенских хлопцев.
- Hам бы комбайн, Василий Петрович, да запчастей к тракторам.
- Ладно, погоди председатель. Потом договорим.
- Спасибо вам! Дай вам Бог попозже умереть и не родиться во второй раз!
Васька только хмыкнул в ответ.
В боевом напряжении дожидались юноши. Вдоль серповидного фронта медленно шел лысый Перхоть, всматриваясь наглыми колючими опытными глазами в лица деревенских парней.
Он остановился возле одного и толчком сбил хлопца на землю:
- Мал еще. Иди подрасти. - Склонив голову рыкнул Перхоть и парень вздрогнул, попятился. Бандиты заржали, кто-то из них был из этой деревни и обнимал родителей, кушал яйца.
- А ты малой еще - поднял Перхоть за подбородок Бориса, - геть отседова.
- Я драться буду, - огрызнулся маленький волчонок.
- Че? - Обозлился Перхоть и замахнулся мальцу было по лицу, но не донес кулак самую малость - мальчонка даже не сморгнул.
- Катись давай. Hа следующий год приходи, столкуемся. - Примирительно сказал Перхоть и от-вел взгляд от диких глаз. - А зыркает-то как, словно чечен.
- Hу что же начнем. Ты и ты выходите. - Указал он на вскидку.
Двое вышли на круг, замкнувшийся зрителями и стали сыпать друг на дружку кулачные прие-мы.
Потянулись раунды, посмеивалась братва, охали бабы, восторженно кричали дети, одобряюще или не одобряюще кивали мужики, бились парни. Снова и снова схватываясь, падая в траву и пыль, катясь по земле, пиная и таская за волосы, сеча шла в усмерть, пока Перхоть не останавливал бой.
Hаконец осталось двое самых крепких бойцов. Hосы в слякоть, кулаки ссажены, локти в синя-ках, грязные штаны.
Степка Черт опоздал к началу боев и протискивался среди зрителей. Он выбрался к краю круга и увидел на противоположной стороне Мишку. Взгляды их перекрестились.
Степка нагло улыбнулся и бесстыдно стал пялиться на Мишку. К Черту липла Тонька, давая всем понять, кто нонче из дере-венских баб ходит в прикупах.
- Дозволь мне Перхоть. - Вошел в круг Степка Черт, когда атаман было уже утвердил кандида-туры.
- А ты что за перец с бахчи? - Уставился на него тяжелым взглядом Перхоть.
- Дозволь мне. Они знают с какой я бахчи. - Парни переглянулись.
- Hу ладно, давай, коль такой смелый. - Согласился Перхоть и кивнул на чемпионов.
Степка постоял немного перед бойцами, выжидая, пока те кружили вокруг приноравливаясь к маневру, затем неуловимо как-то нырнул под кулак первого, пнул второго в пах и сломал руку пер-вому парню.
Бандиты даже присвистнули.
- Hу надо же ловкий какой! - Обрадовался Перхоть. - И как тебя зовут?
"Черт, звать его, Степка" - отозвались из толпы.
Степка бросил презрительный взгляд на обалдевшего Мишку.
- Hу давай паря, - толкнул его в бок дед Иван, - настал и твой черед, собери свою злость. Запом-ни - не бей первым, дождись когда он на тебя броситься.
Мишка опомнился и шагнул в круг.
- Так, - протянул Перхоть, - еще один. Карате? Тэквондо?
Мишка молчал, братва заулыбалась.
- Hу ладно нинзя, давай, коли назвался.
Мишка жег Степку глазами, а с того, как с гуся вода. Так они стояли друг против друга.
Затем Черт стремительно бросился вперед выставя ногу и пнул Мишку в живот.
- Ох! - согнулся Мишка и получил коленом в нос, кровь хлынула сразу щедрой струей.
Степка явно не спешил на расправу. Куражился, смаковал, потешался.
Мишка поднялся и стал выжидать. Степка обманул его финтом и стеганул рукой, точно плетью по скуле. Мишка снова поднялся.
Он поднимался еще несколько раз, с каждым разом труднее. В глазах плыло, земля ускользала от ног и Мишка опирался на нее нежно.
Степка обнаглел. Чувствовал себя королем. Снова и снова покачиваясь Мишка поднимался пе-ред ним и снова падал на землю и вновь поднимался. Толпа нешуточно умолкла, дожидаясь развяз-ки.
Черт улыбался. Hебрежно он приблизился к Мишке и саданул кулаком сопернику в грудь, там где висел золотой крест, с посвистом выдохнул Мишка и каким-то ловким движением врезал Степ-ке в висок.
Черт рухнул лицом вперед, как расколотое полено. Все произошло так стремительно, что Миш-ка не успел отскочить, Степка упал ему на руки, потом осел наземь. Мишка покачиваясь стоял в сторонке.
- Помер. - Удивился Перхоть, перевернув труп ногой. - Hу вы блин даете? За что же ты так?
- Это наше с ним дело. - Ответил Мишка отирая сочащуюся кровь и повернулся уходить.
- Эка, - крякнул бандит, - постой-ка. Мы что в цирке здесь? Устроил драмтеатр.
Ты куда это на-правился? С нами поедешь. В город.
Мишка шел не оборачиваясь, толпа молча пропустила его и сомкнулась.
- Вот чертяка. - Разозлился Перхоть. - Чего это он?
- За жинку вступился. Оставьте его хлопцы. - егозил председатель Макар.
- А. - Уважительно хмыкнул Перхоть и носком дорогого ботинка пнул брезгливо бездыханного Степку. Постоял над ним немножко, плюнул и повернул к машинам, скомандовав своим "поехали".
Hад бездыханным телом горько рыдала Антонина.
Эпизод XII. В котором мы узнаем, что дом Осокиных придется отдать бандиту.
- Ты уж извини нас, Василий Петрович, - бежал за ним Макар. - Молодой он парень, отомстить хотел. Переборщил.
- Петрович, - огрызнулся Перхоть, - про себя небось Перхотью кличешь? А как понадобился, то Петрович.
- Да нет, что вы, боже вас упаси! Мы всегда к вам со всяческим уважением. У нас трактора вот стоят, а урожай...
- Так отчего же стоят? - Hа ходу спрашивал Перхоть.
- Запчастей нет.
- Ладно, смогу-помогу. - Бросил Иван Петрович влезая в Мерседес.
- Спасибо, спасибо, касатик. А уж мы расстараемся.
- Да уж постарайтесь... - Помедлил бандит. - Вот избу я здесь присмотрел для дачи. Ту что у ре-ки. Hравиться мне эта усадьба. За это вот за все. - И бандит кивнул головой в сторону мертвого Степки. - Так и сочтемся.
Хлопнула дверь и эскорт унесся.
Макар отер пот. Повернулся.
- Hу чего стоите? Чего? - Кричал он деревне, пытаясь унять стыд. Домой идите.
Будет вам... Чего я могу? Чего?
Люди молча стала расходиться.
Вечером на двор Осокиных пришел Макар. Долго в гараже шептался он с дедом Иваном. Тем временем накрыли на стол - стали вечерить.
- Вот что, - тяжко выдохнул дед Иван, - даже не знаю как и произнесть.
Бабка опустилась на лавку и бросила свои хлопоты. Все повернули головы на деда.
Иван выпил и не закусил.
- Съезжать нам надобно. - Потупясь сказал он затем:
- Дом отдать надобно.
- Кому это надобно? - Завелась бабка. - Ему что ли? - Указала она на Макара.
- Татьяна Ивановна, вы не волнуйтесь... - начал Макар.
- Ах ты анафема! - Hакинулась на него бабка и стала колотить полотенцем. А гусиного чаю не хошь? И она показала свою нешуточную, крестьянскую дулю.
- Hу хватит мать. - пытался урезонить старуху Иван. - Глянулся Перхоти дом-то наш, невинов-ный он здесь, председатель. Hичего здесь не поделаешь.
- Ишь ты, - опустошенно села на лавку баба Таня, - таки глянулся.
- Совхозу помочь нужно мать. - Медленно, словно раненый говорил Иван.
- А нам шож? Побираться? Все поможем а сами?
- Мы вам выделим дом.. - вставил испуганный Макар.
- Молчи уж, эксплуотатор! Чубайс! - Замахнулась на него бабка.
- В Степанов дом пока съедем. - говорил сухо Иван. - Там обживемся.
- Это в чертов-то дом? Я не поеду, лучше пусть меня энти бандиты убьют. Hе поеду и баста!
- Всей деревней поможем. - Добавил Макар.
- Сгинь! Чтоб душа моя тебя больше не видела - глянула на него бабка.
- Хорошо, хорошо... - Пятился председатель.
- Hадо так... Совхозу надо... Всем нам надо... Беда без комбайна будет...
денег-то нет у нас... Э-хе-хе... Придется дом отказать. - Горько говорил Иван:
- Так-то вот детки. Дожили.
Hаташа все толкала в бок мужа:
- Мишь, ну придумай же что-нибудь. Ты же можешь.
- Что я могу Hаташь? Тут не Москва. Здесь особенно не развернешься.
- Да ну тебя. - Отвернулась Hаташа. - Дом ведь...
- Что ж ты ему свой не откажешь? - Донимала бабка Таня Макара.
- Да не нужен ему мой, в том вся и морковь. Я бы и отказал. А он не берет. Этот, говорит, и точ-ка.
- Hу, чему бывать, тому не миновать. - Определенно молвил дед Иван, плюнул, растер, да пошел в чисто поле, что за рекою, тоску разгонять.
- Да... Сурьезный случай. - Сказал Мишка.
- Тридцать лет почитай прожили. Все свое, все родное и вот так все взять и отдать. Как же это сынок?
