Unknown - i 08a62796da9cdffd
комнату.
Нэш придвинулся быстрее, чем мог любой человек. Марали врезалась в его тело, прежде чем
смогла остановиться. Он схватил ее за руки и посмотрел на нее сверху вниз, захватив ее
серебряные глаза взглядом своих золотых. Она остановилась, не в силах отвести взгляд,
протестовать, или даже двигаться. Она слышала, что дверь закрылась. Шаги женщины
пересекли крыльцо и продолжали спускаться по ступенькам.
Марали стояла, загипнотизированная его взглядом на долгие, долгие мгновения, а потом он
моргнул. Она сразу же пришла в себя. Она дернулась из рук Нэша и бросилась к входной двери,
распахнув ее и выскочив на крыльцо. Не было никаких признаков его матери где-нибудь в лесу
или среди хижин поселения. Некоторые из детей, которые гонялись друг за другом среди
деревьев и смеялись, остановились, чтобы поглазеть на нее.
– Куда она пошла? – спросила она одного из них – мальчика с пушистыми, светло-каштановыми
волосами, которому она дала бы на вид лет семь.
Его золотые глаза расширились, и он всхлипнул, прежде чем убежать, прячась под покровом
деревьев. Остальные дети разбежались и Марали в смущении смотрела, как они прячутся. Не
слишком ли строго она это сказала? Она не проводила много времени с детьми, но она не знала
никого, кто боялся бы ее.
– Зайди внутрь, Марали, – сказал Нэш. Он шагнул к ней сзади и положил свои руки на ее руки.
– Почему они боятся?
И почему ей самой внезапно захотелось заплакать?
– Им просто нужно некоторое время, чтобы привыкнуть к тебе, – сказал Нэш. – Зайди внутрь.
Здесь холодно.
Марали позволила ему провести себя в дом. Она рассеянно села на диван. Она была так
смущена. Единственной ясной для нее вещью было то, что Нэш взял ее меч и отдал своей
матери.
– Как ты мог? – сказала она, напугав мужчину, который с беспокойством смотрел на нее. – Ты
украл мой меч, а затем отдал его своей матери. Мой меч. Он не твой, чтобы распоряжаться им.
– Марали... – утешительно сказал он.
– Не говори со мной так! Этот меч моя самая ценная вещь. Последней волей моего умирающего
отца было, чтобы я взяла его меч и использовала его, чтобы сохранить драгоценные
человеческие жизни.
– Мара...
Она встала, злее, чем когда-либо была в своей жизни. Она больше не позволит ему запугать
себя. Она ткнула его пальцем в грудь, когда закричала на него.
– Я не знаю, кем ты себя возомнил. Ты не можешь просто мне угрожать, отбирать мои вещи, и
приказывать мне делать то, что ты говоришь. Что дает тебе право? Ты предопределен Богом или
кем-то…
Нэш притянул ее к себе и заставил замолчать, накрыв ее рот своими губами. Одной рукой он
держал ее за талию, чтобы привлечь к себе, другой рукой нырнул в спутанные пряди ее волос,
чтобы наклонить голову назад, чтобы он мог несдержанно лакомиться ее губами.
Марали даже не пришло в голову противостоять его неожиданному поцелую. Ее руки были в
ловушке между ними, упираясь в его голую грудь, но она не оттолкнула его. Вместо этого, она
вцепилась ему в кожу кончиками пальцев. Она была рабыней ощущений, которые начались,
когда их губы встретились, и пульсировали по всему ее телу. Он поднял голову, и она застонала,
протестуя, ее глаза открывались достаточно долго, но она увидела его кривую усмешку, прежде
чем он снова поцеловал ее.
Она задохнулась, когда его зубы прикусили ее нижнюю губу. Его язык успокоил нежную плоть,
и она вздрогнула, прислонившись к нему, ища поддержки. Ее никогда так не целовали.
Несколько поцелуев, которые она испытала в своем прошлом, были неловкими. Даже
целомудренными... А это? Это было... восхитительно. Ее отвлекала пульсация между ног. Ее
губы раздвинулись в протяжном стоне, и его язык вошел в нее.
Во входную дверь тихо постучали.
– Дядя Нэш, – послышался робкий голос Кэрши снаружи.
Нэш оторвал губы от Марали, и схватил ее в сильном объятии. Он потер губами у ее виска,
повторно испустив низкий рычащий звук, который заставил кончики ее грудей неожиданно
напрячься.
– Дядя Нэш, – упорствовала Кэрша, – Ты обещал.
– Иду, – выдохнул он. Он отстранился от Марали, которая искала место на диване, чтобы
присесть, опасаясь, что ее шаткие колени не удержат вес тела.
Нэш открыл дверь и Кэрша улыбнулась ему с преданностью, свойственной только самым
юным.
– Время играть, дядя Нэш.
Он улыбнулся ей с очевидной привязанностью.
– Я только одену ботинки и свитер.
Кэрша увидела за ним Марали, которая сидела на диване, пытаясь собраться с мыслями. Улыбка
ребенка дрогнула.
– О, она все еще здесь.
– Мы все еще можем повеселиться, – пообещал Нэш. – Заходи. Я буду через минуту.
Кэрша вошла в дом, и Нэш закрыл дверь перед тем, как пойти в свою комнату. Он поймал взгляд
Марали, когда проходил мимо нее, и она заметила, что его внимание обращено на ее рот. Его
язык скользнул между губ, лаская уголок рта. Ее сердце забилось. Может их поцелуй поразил
его настолько, насколько он поразил ее? Это был ее первый самый реальный поцелуй. Тот
импульсивный прощальный поцелуй с конюхом Уильямом, когда она ушла из дома в
шестнадцать лет не сравнить с чувственными вещами, которые Нэш делал с ее губами. Она не
могла вообразить ничего более страстного или приятного. Мало того, что ее губы покалывали,
но и все тело пульсировало. Ей было странно осознавать тайные места своего тела.
После того, как Нэш покинул комнату, ее внимание переключилось на Кэршу, которая
оценивала ее.
– Я не боюсь вас, – сказала маленькая девочка, хотя ее золотые глаза широко распахнулись как
блюдца.
Марали успокаивающе улыбнулась.
– Я рада. У тебя нет причин бояться меня.
– Меч.
– У меня нет его сейчас, – Марали показала на пустой пояс. Твой дядя взял его, подумала она и
ее гнев вернулся. Он поцеловал ее для отвлечения? Подонок! Она получит свой меч обратно,
прежде чем уйдет в Сарбо. Она не будет слушать его оправданий или позволять ему отвлечь ее
снова. Ее не волнует, если он целовал ее несколько часов подряд. Она облизнула губы, чтобы
удалить след от его поцелуя.
Кэрша вздохнула с облегчением.
– Мама сказала мне, держаться от вас подальше. Вы можете убить меня мечом.
– Это не правда, – сказала она. – Я никогда не наврежу человеку моим мечом. Это было бы
ужасно.
Кэршу это не убедило, но она выглядела менее напуганной.
Нэш вернулся в комнату, таща с собой свитер поверх головы. Глаза Марали засмотрелись на
точеные мышцы живота. Слишком скоро его свитер покрыл эту соблазнительную плоть, и она
подавила гримасу разочарования.
– Одень свои ботинки, Марали. Ты тоже идешь играть, – сказал он.
Она вздрогнула, переведя свой взгляд вверх на него.
– Я?
Нэш улыбнулся ей и ее сердце, будто непосредственно связанное с его улыбающимися губами,
стало яростно колотиться в груди.
– Я думаю, ты не часто веселишься.
Марали нахмурилась, пытаясь вспомнить, когда она весело проводила время в последний раз. И
нашла, что никогда.
– Думаю, что нет. Мне нужно вернуться в Сарбо.
– Становится поздно.
– Точно.
– Я провожу тебя позже, обещаю. Но сейчас, я думаю, Кэрша нуждается в небольшом
ободрении.
Взгляд Марали метнулся к ребенку, который только что потерял отца. Она не могла полностью
отказать бедной девочке в моменте передышки от горя, которое она должно быть чувствовала.
Марали надела сапоги и последовала за Кэршей и Нэшем в лес, окружающий хижину.
– Пойди собери друзей и приведи своих братьев тоже, – сказал Нэш Кэрше.
Кэрша испытующе посмотрела на Нэша.
– Что, если я скажу, что не пойду? – Она уперла оба крошечных кулачка в бока.
Нэш схватил ее за талию и заявил:
– Тогда я брошу тебя.
Он бросил девочку высоко в воздух и Марали ахнула, прикрыв рот рукой. Нэш легко поймал
ребенка и Кэрша хихикнула, когда он обнял ее.
– Я не буду делать то, что ты говоришь! – Кричала она между взрывами смеха.
– Тогда я скормлю тебя кабанам.
Он поднял ее и громко зафыркал ей в шею. Кэрша корчилась и визжала от восторга. Марали
улыбнулась очевидному ликованию ребенка.
– Хорошо. Хорошо. Я сделаю это! – Пообещала Кэрша.
Наш поставил девочку на ноги, улыбаясь так же широко, как и она, и Кэрша унеслась, чтобы
найти ее друзей и братьев.
– Ты действительно хорошо ладишь с детьми? – спросила Марали. Ей было жаль, что она не
могла найти легкую привязанность с кем-то – с любым. Ее детство было совершенно одиноко.
