Дмитрий Тедеев - Сила меча

Мне ещё раз пришлось до предела напрячься, чтобы опять позорно не разреветься, даже губу себе прокусил.

А Олег продолжал дальше. Успокаивал меня, а может быть заодно – и себя.

– Конечно, рассказал он, что случилось. Но что он рассказал? Что какой-то мужик стал к нему приставать, но тут появился благородный герой, то бишь я, – Олег невесело усмехнулся – и отметелил мужика так, что тому мало не показалось. Про то, что тот выродок уже успел заставить его раздеться, про нож – Ромка, щадя нервы родителей, да и из-за собственной стыдливости, скорее всего, “забыл”. А про то, что мужик “отключился” и, находясь “в отключке”, умудрился обделаться “со страху” – тем более вряд ли сказал. Про такое воспитанному, интеллигентному мальчику вслух говорить неприлично.

Олег опять усмехнулся, помолчал, взглянул на меня, видимо опасаясь, не закачу ли я опять истерику. Вид мой явно не вызвал у него особой уверенности, но он продолжал.

– Но даже если родители вытянули из него всё, что он видел, и по его рассказу догадались обо всём, что произошло на самом деле, то и в этом случае в милицию они вряд ли побежали. Не идиоты же они и не враги своему сыну. Жив, здоров, ни о чём почти не догадывается – и слава Богу, прочь отсюда побыстрее, куда-нибудь подальше и загрузить ребёнка новыми впечатлениями по самые уши, чтобы весь этот кошмар стёрся у него из памяти, по крайней мере никогда больше о нём не напоминать.

Так что того выродка найдут ещё не скоро. Собаки туда не сунутся, они табак нюхать не любят, – Олег в который раз уже очень невесело усмехнулся – а люди там тоже не ходят, таких, как ты, любителей гулять по непроходимым зарослям найдётся не много. Найдут его дня, я так думаю, через три, когда его по этой жаре так разнесёт, что вонь доберётся до самого озера.

И что тогда будут делать менты? Ох, не завидую я им, кстати говоря, не дай Бог возиться с трупом, пролежавшем на солнцепёке несколько суток. Что они будут делать, как будут искать жестокого убийцу? А никак не будут. Дело это – безнадёжное по всем признакам, “висяк” по ихнему. Создадут, конечно, видимость какую-то, но серьёзно копать даже и пытаться не станут. Да если бы и захотели копнуть – как? С чего начать, за что зацепиться? Народу мимо того озера шляется летом – немерено, да и как вообще можно выявить тех, кто в день убийства там прошёл? Следов, отпечатков нет, я об этом позаботился. “Висяк”.

Если же предположить, что Ромкины родители оказались всё-таки полными идиотами и попёрлись в милицию… Тут, конечно, дело будет развиваться невесело. Пацана жалко. Так-то он вполне может забыть, детская психика отходчива. Но если родители его всё-таки “сдали”, то взрослые умные и настойчивые дяди в форме сделают всё, чтобы это у него осталось в душе навсегда. Со всеми деталями и подробностями, что было и что могло бы быть, во всех вариантах.

Ну а нас (Олег так и сказал “нас”, а не “меня”) им и в этом случае не достать. Да и не будут они опять-таки серьёзно искать. Менты ведь тоже люди, когда узнают, что за красавца я упокоил, не будет у них против меня праведного гнева. Ну а если попадётся мент-придурок, да ещё и с розыскным талантом, тоже ему не позавидуешь. За что он уцепится? Прежде всего будет искать детскую группу из “ростовского детдома”. И её руководителя, конечно. Пусть ищет. Вполне возможно, что такая группа и в самом деле существует. Пока разберется, что к чему, время пройдёт, а в таких делах не то, что каждый день – каждая минута на вес золота.

Ещё одна ниточка – рейсовые автобусы. Если у него хватит ума и энергии выявить и допросить всех водителей, которые в тот день проезжали там по шоссе, возможно, он найдёт наш след. Который приведёт его в Симферополь и там оборвётся. Дальше следа нашей группы уже нет. Пусть перевернёт весь транспорт, вынет душу из всех проводников и водителей, самое большее, что он найдёт – это след совсем другой, только похожей на нашу, группы.

– А если он не будет идти по следу, а просто разошлёт повсюду ваши приметы и приметы нашей группы?

– Тоже ничего это не даст. Какие у меня приметы? “Среднего роста, плечистый и крепкий”? Так тут пол-Крыма таких.. “Знак ГТО на груди у него, больше не знаем о нём ничего,” – это, Макс, не приметы. Тем более, у меня и знака ГТО на груди нет. А у группы какие приметы? Стайка шумных пацанов разного возраста? Да летом Крым наводнён такими группами.

Ну даже если и найдут меня. И что из того? С чего это вы взяли, граждане милиционеры, что я его убил? Вам так кажется? А вы докажите, попробуйте. А пока не доказали, давайте, как этого и требует закон, считать, что я здесь совершенно не при чём.

И самое последнее, Макс. Даже если они меня найдут и докажут, тоже ничего страшного со мной не будет, не переживай. Необходимая самооборона в чистом виде, никаких признаков превышения. С голыми руками на нож – это, конечно, идиотизм, подумают судьи, и будут, кстати, правы. Но раз повезло остаться живым – победителей в таких случаях не судят. Точнее, не сажают. Помнишь, как у Высоцкого? “И кто кого переживёт, тот и докажет, кто был прав, когда припрут”. Вот если бы тот ухарь жив остался, тогда дело действительно могло обернуться непредсказуемо.

Вот так вот, Макс. Что ещё тебя беспокоит? Давай, спрашивай. Я же вижу, о чём-то ты ещё хочешь узнать.

Я несколько раз глубоко вздохнул, проверяя себя, смогу ли удержаться, не разревусь ли опять, когда начну спрашивать. В горле были подозрительные спазмы, но я всё-таки собрался с силами и спросил.

– Олег Иванович… Мне тогда показалось, что вы… Что он вас…

Олег быстро пришёл мне на помощь.

– Что я элементарно “лоханулся” и едва-едва не получил нож в бок? Да, Макс, так и было, не показалось это тебе. Хорошо, что он полным “бараном” оказался, а если бы был пошустрее и хоть немного владел ножом, то лежал бы я сейчас там вместо него.

– И… что тогда?.. С Ромкой… Со мной…

Олег быстро взглянул на меня и тут же торопливо отвёл взгляд. Неестественно бодрым голосом начал говорить.

– Ну, тебя-то он бы никак не достал. Ты же стометровку бегаешь быстрее меня, от того бегемота ушёл бы, даже не напрягаясь…

– Олег Иванович… Не надо…

Олег сразу замолчал. Я хотел объяснить ему, что никуда бы не убежал. И вовсе не из-за своего геройства, просто не смог бы. Хотел рассказать про противное оцепенение, безвольную слабость в ногах, какую-то покорную безучастность, охватившую меня тогда, но понял, что Олег всё и так знает. Не зря же он сказал, что Ромка “совершенно домашний, совсем как я”. А Ромка тогда не то, что бежать, пошевелиться не мог… Ромка…

Я всё-таки не удержал спазмы в горле и опять разразился рыданиями. Олегу опять пришлось утешать меня как малыша, но на этот раз успокоился я гораздо быстрее.

Олег продолжал держать руку на моём плече. Потом он задумчиво и горько произнёс.

– Что там говорить, Макс. Ты всё и так прекрасно понимаешь, тебе мозги, как Ромке, не запудрить. Но всё кончилось, Максимка, всё кончилось хорошо. Того, что не случилось и уже никогда не случится, не надо “пережёвывать” в своём сознании. Выкинь из головы, постарайся пореже вспоминать. Это получится, это тебе только сейчас кажется, что ты ни о чём, кроме этого и думать больше не сможешь. Жизнь продолжается. И жизнь эта, Макс, вовсе не такая уж плохая штука. Жизнь – прекрасна.

– Прекрасна?! А как же?.. Ведь где-то… Всё равно – прекрасна?..

Несмотря на моё косноязычие Олег меня понял. Понял, но почему-то не стал торопиться отвечать. Он крепко задумался, видно было, что мой вопрос не такой простой и для него.

Наконец он заговорил, очень медленно подбирая слова.

– Я мог бы тебе сказать, что хоть и есть в нашем мире страшное, такое, что в мозгах не укладывается, в целом жизнь всё равно прекрасна. Что жизнь – подарок. Свыше. Бесценный. Божественно щедрый. И это всё – так и есть. По крайней мере, я действительно так считаю.

Но я не знаю, не могу уразуметь, почему на нашей чудесной планете действительно есть много такого… Такого, что я так до конца и не смог поверить в существование Справедливого Бога.

Ты прав, где-то по миру шляется ещё не один такой урод, какой встретился нам сегодня. Нам повезло, что он нам встретился. Не говоря уже о том, что Ромке, Ромкиным родителям повезло! Может, Бог всё-таки есть?

Но если Он есть, почему Он допускает, что такие вот нелюди выходят на свою охоту, что дети пропадают всё чаще? А потом находят то, что от них осталось… Если вообще находят…

Олег не договорил, спазм перехватил и его горло. Вот оно. Вот из-за чего у него было на лице такое выражение горечи и бессилия. А вовсе не из-за страха за себя, не из-за опасения за свою судьбу.

Олег быстро справился с собой, переглотнул и продолжил.