Игорь Бондарь - Записки одного дайвера
На третьем месте расположились корабельные якоря. Общее их количество в нашей коллекции достигло двенадцати штук. И это, не считая тех, которые мы просто раздали. Самый маленький якорь весит всего три килограмма, а самый большой — более ста. Лучше не вспоминать, как мы его тащили. Это было не погружение, а час подводной тяжелой атлетики. Зато теперь он является гвоздем нашей коллекции.
Четвертое место занимают простые и подводные ножи. Их у нас всего шесть штук. Похоже, что они попадали в воду, когда не слишком опытные шкиперы пытались обрезать веревки тех якорей, что лежат у нас в коллекции.
Далее идут винты. Их всего два, причем один новый и жутко дорогой. Периодически мы мучаемся вопросом, куда бы его прилепить. Каких только версий не было! Подводный Карлсон, который живет на рифе, — это еще одна из самых приличных.
В категории единичных находок расположились по порядку: зонт, подводное охотничье ружье, удочка, сачок для рыбы и мгновенно водопроницаемые часы.
И, наконец, самое ценное — ювелирные украшения. Этого товара у нас приблизительно полведра. А, поверили! Шутка, конечно. На самом деле, ювелирных изделий у нас всего три единицы. Народ как-то особенно болезненно расстается с этими вещицами. Все, что нам удалось найти за эти годы, — это массивное серебряное кольцо, золотая сережка и золотая цепочка, причем точно в таком порядке — по возрастанию их ценности. Это обнадеживает и позволяет надеяться, что в конце этого перечня когда-нибудь появится хорошенький сундучок с испанского галеона.
Битва с полковником
Эта история далеко не пример для подражания. Скорее, наоборот. Но если кто из дайверов, читающих сей рассказ, совсем безгрешен, пусть первым бросит в меня ласту. Тем не менее, думаю, что все же стоит поведать историю. Хотя бы для того, чтобы таких историй было как можно меньше.
Это был банальный дайв и банальный риф, на котором не было ничего более-менее заслуживающего внимания. Тоска. А ведь я с шести утра собирал свой фотоаппарат: поменял все батарейки на вспышках, любовно смазал дюжину резиновых колец, сам бокс проверил на герметичность и даже поцеловал его в лобик. Полтора часа ювелирной работы! И все напрасно. Вокруг только серый риф да мои друзья Гена и Сергей. Тоже вяло вертят головами и зевают в регулятор. Заглядывают под каждый риф, под каждый камень, в надежде хоть чем-то потешить взор. Пусто, как в холодильнике на витрине магазина.
Гена, плывущий справа, полез под очередные кораллы, в поисках следов хоть какой-то разумной жизни. О, машет рукой! Вяло, правда, как-то, ну да сегодня уж точно не до жиру. Подплываем, заглядываем через спину. В глубине коралла вырисовывается голова мурены. Ну, пусть и огромной серой мурены. В любой другой день мы бы проплыли мимо. Мурены давно не вызывают в нас сколько-нибудь значительных эмоций. Однако не сегодня. Уж лучше повозиться над кадром мурены здесь, чем дальше плыть по этим безжизненным марсианским рифам.
Сдвигаю свои любимые вспышки, пробую протиснуть фотоаппарат в узкий проход. Не тут-то было! Ширины арки явно не хватает для реализации моего плана. Кручусь еще пару минут и становится очевидным, что и эта скудная возможность съемки накрывается большим медным тазом. Начинаю понемногу, как лиса в басне Крылова, хаять виноград. Типа, и зачем мне эта мурена, и как же я низко пал, подплыв к ней.
Но тут мои отступные мысли прервал Геннадий. В правой руке он держал трубку от маски и жестом показывал, что готов пошевелить мурену с целью перемещения ее в пространстве в более удобное для съемки место. Я, недолго думая, кивнул, предварительно попросив его быть максимально осторожным. Эх, молодость, молодость…
Геннадий, как джентльмен, был галантен и настойчив. Бесценный опыт сорокалетнего мужчины не пропадает и под водой. Мурена скоро уступила ему и покинула свою нору. Но, к нашему великому разочарованию, сразу после этого она быстро двинулась в сторону от нас и скоро растворилась в синеве. Огромная, более двух метров длины, она явно сегодня не нуждалась в портфолио.
Не скрывая разочарования, мы грустно двинулись дальше искать жизнь на этом марсе. К счастью, наш дайв уже подходил к концу, и мучиться оставалось совсем не долго. Минут еще через пять и вовсе пришла пора подумать о декомпрессии. Как вдруг…
Большая длинная лента очень шустро плыла ко мне. Наша мурена! В том, что это старая знакомая, я нисколько не сомневался. Мурена, не сворачивая, шла прямо на меня, не отвечая на позывные. Что-то мне в ней не понравилось. Как известно, мурены всегда держатся у дна. Поэтому когда до нее оставалось всего пару метров, я шустро взмахнул ластами и поднялся метров на пять вверх. Мурена тут же изменила направление и двинулась к Геннадию. Тот, по счастью, все видел и в точности повторил мой маневр. Мурена двинулась к Сергею. Однако она даже не догадывалась, что ей будет противостоять русский полковник.
Сергей скучно ковырял песочек в стороне от нас и не видел ничего из того, что случилось ранее. По несчастью у нас не было с собой ничего, чем можно было бы подать ему сигнал. Оставалось лишь безучастно наблюдать за происходящим, надеясь на то, что мурена просто играет.
Серая лента подплыла к нему сбоку, извилась под ним и вынырнула своей головой прямо к его маске. О, Боже! Даже страшно подумать, какой шок испытал Сергей в этот миг. Но не так-то он был прост. Полковник, а Сергей был настоящим полковником, никогда не теряет бдительность. Ровно доля секунды понадобилась ему для анализа ситуации и построения «эффективной обороны». Затем он мгновенно совершил умопомрачительный кульбит, в результате которого на месте его головы оказались ласты. Позднее мы с Геннадием даже предложили ему выступать с этим номером в цирке. Он с силой пнул мурену, и та отлетела на метр в сторону. Похоже, мурена сама не ожидала такой реакции, потому что тут же удалилась восвояси заглаживать моральный ущерб.
Весь остаток дня мы с Геннадием терпеливо слушали лекцию Сергея о важности настоящей дружбы и нашем несоответствии ей. Он не мог не говорить, а нам не было смысла оправдываться. Сам позднее все поймет и успокоится. Так все и случилось.
А вывод из всей этой истории довольно прост и написан во всех учебниках по дайвингу. Не трогайте ничего под водой, и нетронутыми будете сами. Все банально, но абсолютно справедливо. Клянусь хвостом той самой мурены.
Месть попугаю
Однажды, после замечательного дайвинга, находясь в самом прекрасном расположении духа, я вставил ключ в замочную скважину своего номера. Войдя в коридор, я остолбенел. Картина, представшая моему взору, напоминала погром средней величины. По всему полу валялись куски разгрызенных яблок. Все пакеты с чипсами и печеньем были жестоко разорваны. Но самое страшное произошло с моей пачкой кофе. Я всегда во все поездки беру с собой пакет с элитным молотым кофе. Моя любовь к этому божественному напитку просто безгранична. Так вот, с ним обошлись с особой жестокостью. Я насчитал в нем двенадцать дырок. Сам пакет лежал посреди комнаты на полу и истекал благородным коричневым порошком изо всех своих смертельных ран. Я бы смог простить грабителю все, но только не кофе…
Это был прекрасный большой остров, называвшийся Хамильтон расположенный на северо-востоке Австралии. Перелет туда был коротким и очень комфортным. А самое приятное, что здесь было намного теплее. Сейчас, в первых числах сентября, когда в Брисбане дневные температуры были близки к двадцати градусам, здесь термометр показывал все двадцать семь. Остров практически утонул в сочной зелени. Но больше всего изумляло количество птиц. Они сидели практически на каждой ветке, каждом столбе и крыше. Грохот от их пения часто заглушал наш разговор. Безусловно, лидерами в этой пернатой армии были большие белые попугаи с крепкими, крючковатой формы, клювами.
Мой номер мне сразу понравился — большой, с прекрасным видом и огромным балконом. Перед выходом на балкон висел какой-то лист с инструкцией. Не было особого желания практиковаться в английском языке именно сейчас. Прочел лишь подчеркнутое красным о том, что всегда нужно закрывать сдвижные двери. Теперь я уже гораздо внимательнее читаю инструкции. Но тогда я не обратил внимания на то, что речь в инструкции шла именно о стеклянных дверях. Уходя из номера на дайвинг, я прилежно закрыл двери с антимоскитной сеткой.
И вот сейчас я стоял посреди этого разгрома, и мое сердце клокотало от праведного гнева. В сетке двери на балкон была прогрызена настоящая дверь размером сорок на двадцать сантиметров. Поруганное кофе взывало к мщению. Вовремя вспомнив, что месть — это то блюдо, которое подают холодным, я решил успокоиться и сел в кресло. Понемногу детали предстоящей вендетты стали вырисовываться в моей голове.
