Скай Кэллахан - Безвозвратно

Мой желудок скрутило, и я начала терять сознание, ударившись о его грудь.

Кирк положил меня на кровать и подогнул одеяло, приподнимая мои ноги. Я хорошо осознавала, что происходит вокруг, но это больше походило на сон наяву, где только часть действительности фильтруется сквозь туманные, искривленные грани. Последствия не были столь экстремальными, как те, что я испытала в комнате медосмотра, но я всё ещё чувствовала головокружение и рассеянность.

— С тобой часто такое случается?

Я покачала головой.

— Как ты себя чувствуешь сейчас?

— Тебе-то какая разница? — усмехнулась я, проводя рукой по лицу.

Кирк взял меня за запястье и нащупал пульс.

— Я не могу с тобой развлекаться, пока ты без конца падаешь в обмороки.

«Ну, тогда, наверное, мне стоит сказать, что это происходит постоянно», — подумала я. Но даже если он не хочет женщину в обмороке, что-то подсказывало мне, что другие без колебаний воспользуются этим.

Кирк глубоко вздохнул. Хотя он и казался обеспокоенным, его губы были по-прежнему крепко сжаты. Он встал на колени рядом с кроватью, затем поднялся и прикрепил конец цепи к моему запястью.

— Обед вчера вечером — это последний раз, когда ты помнишь, что ела?

Мне захотелось пошутить: «Ведь это то, что я ранее уже объясняла». По крайней мере, я точно была уверена, что разговор о моих воспоминаниях уже был.

— Кроме того, чем ты меня накормил, да, это последнее, что я помню.

— Есть ли у тебя аллергия на что-либо, кроме латекса?

— Кролики и амброзия.

Он сжал губы, очевидно не впечатлённый моими ничего не значащими в этом мире ответами. Не говоря ни слова, он исчез за дверью.

— Что делать, если мне захочется в туалет?

— Терпи, пока я не вернусь, — крикнул он в ответ.

Я попыталась сесть, чтобы немного попить, но пробка сдвигалась от малейшего движения, наполняя меня ощущениями, балансирующими на грани боли и удовольствия. Кирк остановился в дверях и оглянулся:

— Даже и не думай вынуть пробку, иначе в следующий раз она будет намного больше, и я позабочусь о том, чтобы ты не смогла пошевелиться.

Я кивнула, но Кирк остался стоять в дверях, словно статуя, пока я натягивала на себя одеяло и выкладывала рядом с собой еду. Затем он закрыл глаза, выдохнул и оттолкнулся от двери, снова приближаясь к кровати. Я напряглась, вжимая голову в изголовье.

Кирк прикоснулся к моей коже, направляя мой взгляд на себя.

 — Да, Хозяин. Спасибо, Хозяин.

— Да, Хозяин, — мне пришлось переступить через свою гордость, напомнив себе, что он спас меня от худшей участи. — Спасибо, Хозяин.

Когда он ушёл, мне не оставалось ничего больше, кроме как глазеть в потолок. Мои суставы опухли от мучений. Рёбра и живот болели, и каждый раз, когда я перемещалась, чтобы немного облегчить эту боль, пробка сдвигалась, добавляя новые ощущения.

Зато я теперь не понаслышке знала, почему озлобленных, снисходительных людей называют «занозой в заднице» — они, бл*дь, несчастные, и им нужен хоть кто-то на ком можно отыграться.

Я потёрла лицо руками. Даже после душа я чувствовала себя грязной и осквернённой. Если бы я и умудрилась полностью стереть первый слой кожи, всё равно оставалась пробка, напоминающая, как низко может пасть человек всего за один день.

 «Я никогда перед ней не извинюсь. Это не моя проблема, что она не может, чёрт возьми, подождать», — последние слова, которые я сказала своей матери двумя неделями ранее, пробежали в моей голове. «Можете ли вы на пару вспомнить, о чём спорите?» — ответила она тогда.

Я помнила. Даже спустя восемь месяцев после её переезда, я помнила, о чём мы спорили — мы поругались, когда она потратила половину денег на аренду жилья, после того как напилась со своим бывшим, и я посоветовала ей вырасти и не вести себя как тупой подросток или съезжать.

Мне нужно было чем-то занять мысли, чтобы не повыдирать себе волосы от мысли, что я больше никогда к ним не вернусь.

Я перекатилась на бок, отчаянно пытаясь найти способ немного уменьшить давление, но каждое движение возбуждало нервные окончания, которые я раньше никогда не чувствовала.

Я задалась вопросом, можно ли вынуть пробку, пока не вернулся Кирк, только чтобы хотя бы ненадолго получить небольшое облегчение, и потом вернуть её. Но были две основные проблемы. Первая — он прилагал большие усилия, чтобы вставить её, и я не думала, что смогу повторить это самостоятельно. И вторая — он может зайти в любую минуту.

Он, конечно, мог уйти и на несколько часов, но я в этом сомневалась, так как было уже половина восьмого, а нам нужно когда-нибудь идти на ужин.

«Найди выход», — напомнила я себе. Мне нужно что-то, кроме давления в моей заднице, о чём стоит беспокоиться. Я потянула оба наручника, пытаясь вытащить из них руки, но оба были слишком маленькими, чтобы проскочить мимо основания большого пальца. Я подёргала их и цепь, пытаясь найти хоть какое-нибудь слабое место. Даже если сейчас у меня не получится это использовать и выйти из комнаты, я думала, что могу отыскать что-то, что может пригодиться позже, но всё было напрасно. Наручники, были хоть и небольшие, но прочные, а навыков по открыванию замков у меня не было.

Я плюхнулась на спину и осмотрелась вокруг в скудно обставленной комнате. Непонятная картина висела на стене, больше подходящая для гостиничного номера, а не мужской спальни. Ближе всего ко мне находился стол, на котором стояли лампа и будильник — самые интересные вещи в комнате.

Я открыла ящик и обнаружила запас презервативов. Я закатила глаза. Учитывая, что я уже видела, это было совсем неудивительно. Под презервативами лежал чёрный блокнот без подписи. Хоть это и было заманчиво, но он, вероятно, положил презервативы сверху, чтобы узнать, залазил ли сюда кто-либо.

«Хитрые ублюдки так и поступают», — подумала я.

Как бы я не передвинулась, мне всё равно было неудобно, поэтом я скатилась с кровати, встав на ноги. Пробка дискомфортно давила внутри, и мой желудок сжался. Не обращая внимания на это внимания, я потащила свою цепь по тумбочке, желая выглянуть в окно.

Деревья и газон. Когда я посмотрела непосредственно вниз, на мгновение у меня закружилась голова. Я ненавижу высотки. Когда я нахожусь внизу, мне всегда кажется, что возвышаясь надо мной, они пытаются сокрушить меня своим массовым присутствием. Находиться внутри такого здания было не лучше.

Я сосредоточилась на остальной части открывающегося вида, но вокруг не было ничего, что могло хоть как-то указать на моё местоположение. Я прислонилась лицом к тёплому стеклу. Солнце только начало садиться, и я могла наблюдать за багряной предысторией к сумеркам, ползущим над горизонтом. Спальня Кирка, похоже, находилась с северо-восточной стороны. Я узнала это, но этого было недостаточно, чтобы быть полезным.

Я вернулась к кровати, благодарная, что рядом нет никого, кто лицезрел бы мои никудышные попытки. Лёжа на животе, я надеялась облегчить ощущения. Свесив руки с кровати, я проследила за цепью и изучила место, где она крепится, но не к кровати, а большим крюком к стене. Я тянула и пыталась выкрутить этот крюк, но так и не смогла сдвинуть его с места голыми руками.

Становилось всё более и более очевидно, что вся моя борьба и наполовину разработанный план, являются пустой тратой времени и сил.

Глава 4.

Уязвимая

Дверь спальни медленно открылась, и я украдкой выглянула из-под одеяла. Мне одновременно хотелось проковылять через комнату, чтобы ударить его кулаком в лицо, и спрятаться под кроватью.

— Хочешь, чтобы я убрал пробку сейчас или после ужина? — спросил он.

Я смотрела на него, гадая, что, чёрт возьми, я должна на это ответить? «Пожалуйста, Хозяин, мне так это нравится, позволь мне её оставить?» Не могу поверить, что люди кончают с этим дерьмом внутри, хотя, возможно, они кончали и в других ситуациях.

Вместо того, чтобы как-то умно выйти из ситуации, мой мозг перепрыгнул на самый нелепый ответ, что первым пришло в голову:

— Мне нужно пописать.

Кирк провёл рукой по своим коротким волосам и посмотрел на меня своим равнодушным взглядом.

— Попробуй ещё раз.

Мой рот отказывался открываться. Было глупо и по-детски провоцировать его, но я была слишком расстроена, чтобы быть послушной.

— Прекрасно, — он отвернулся, — я собираюсь в душ. Если ты помочишься в мою кровать, твоя задница за это расплатится, когда я вернусь.

— Пожалуйста, — произнесла я ему вслед. Благодаря детоксикации от всего, что этот Гейб и его банда подсунули мне, во мне было так много жидкости, что я больше не могла удерживать её в себе. Особенно, если с другой стороны стены послышится журчание душа.

— Пожалуйста, позволь мне сходить в туалет, — мой голос дрожал.