Волчья балка - Виктор Иванович Мережко
— Посоветуюсь с одним пареньком, — услышал голос Володи Гуськова. — Привет… Узнал?.. Как там у вас?.. Мама успокоилась? А в город вырваться не сможешь? Ну, допустим, через час. Очень хочется, чтобы был Виталик. Он гоняет по улицам как раз?.. Брякни, пусть тоже подкатит, — выключил телефон, поднялся. — Буду держать в курсе.
— Автобус через пять минут. Нужно поторопиться.
Когда дошли до калитки, Бурлаков крепко пожал руку Игорю, пробубнил:
— Береги себя, сынок… Рискованно действуешь.
— Стараюсь… Нам бы найти этого Щура. Он определенно многое знает, — младший лейтенант махнул на прощание и почти бегом зашагал по кучерявой улочке.
Стас Кулаков расположился для короткого перекура в домике, с полным безразличием пил испитой желтый чай, грыз пересохшие баранки, с трудом удерживал голову, чтобы она не рухнула от усталости и бессонницы на стол.
Жарко, душно, тягомотно. Как перед грозой или чем-то недобрым. Увидел, как к Григорию, маячившему на трассе, подкатила ментовская «Шкода», из которой выбрался майор Полежаев, свойски махнул идущему навстречу старшему лейтенанту.
Стас дотянулся до фуражки, нахлобучил ее на самый затылок, взял планшетник, неслышно матерясь нехотя поднялся, вышел на никак еще не отремонтированное после бойни крыльцо.
Аркадий Борисович и Гуляев не обратили на него никакого внимания, продолжали о чем-то беседовать. Затем Кулаков заметил, что майор достал из бардачка «Шкоды» конверт, передал старшему лейтенанту. Тот сунул его в карман брюк.
Стас двинулся к ним. Подошел, козырнул.
— Здравия желаю, товарищ майор.
— Здравия, — отмахнулся тот, снова обратился к Гуляеву: — Короче, примерно через недельку процедуру мы повторим. Как вы здесь вдвоем, держитесь?
— Из последних сил, — ухмыльнулся Григорий.
— Держитесь, внакладе не останетесь. Премиальные гарантирую.
Полежаев свойски протянул каждому руку, уселся в машину, профессионально развернулся и понесся в сторону города.
— Чего он приезжал? — спросил Стас.
— Соскучился, — огрызнулся Гуляев. — Тебя давно не видел.
— Серьезно. Не успел приехать, сразу ускакал.
— Серьезно будет, когда пойдешь в колючки по нужде.
Гуляев зашагал к домику, Кулаков потащился следом.
— Чайку не привез?.. Мочу хлыщем.
— Может, и привез, не спросил.
Григорий взял свою чайную чашку, принялся полоскать ее из бака с водой.
— Вода скоро кончится.
— Тормознем кого-нибудь, притаранят, — отмахнулся Стас. — Майор, правда, что ли, твоя родня?
— А тебе чешется? — разозлился старший лейтенант.
— Так ведь слушок такой идет.
— На слушок накинь посошок! И сверху еще варежку! — Гуляев полез в карман за платком, выдернул его, и вдруг вместе с платком на пол упал тот самый конверт, который только что передал майор. Конверт упал так неудачно, что из него в момент высунулись сотенные купюры в долларах.
— Блин, что это? — вытаращился Кулаков.
— Тебя не спросили! — старший лейтенант подхватил конверт, быстро сунул в карман.
— Правда, откуда у тебя? — не унимался Стас. — Товарищ майор, что ли, подкинул?
— Твое какое верблюжье дело? — взорвался тот. — За трассой следи, а не блымай тут зенками. Геть отседова!
— А ты не ори на меня! — тоже взвился Стас. — Не имею права спросить?
— Не имеешь!.. Потому что тебя не касается!
— А я, может, внимательный и принципиальный?!.. А ежели это взятка? Тогда вопрос — за что и почему такая сумма?!
Неожиданно Гуляев резко подошел к нему, вцепился в грудь, с силой толкнул к двери.
— Катись, сказал, на трассу!.. И не возникай, пока не позову!
Они какое-то время толкались возле выхода, Григорий сумел все-таки ловко подцепить ногой лейтенанта, и тот покатился с крыльца. Кинулся на обидчика, вдруг увидел направленный на него пистолет.
— Ты чего, совсем очумел?
— На трассу! — жестко приказал тот. — Без слов, без возражений! Иначе бо́шку продырявлю!.. За неподчинение!
Кулаков как-то сник, поняв серьезность предупреждения, поднял с земли фуражку, привычно нахлобучил ее, поплелся к дороге, время от времени сплевывая и оглядываясь на старшего лейтенанта, оставшегося на крыльце.
Стоял на обочине, размытыми глазами смотрел на проносящийся транспорт, от обиды и унижения ничего не фиксировал, не различал, лишь время от времени вытирал распахнутой грязной ладонью липкий рот.
Достал из кармана мобильник, тупо уставился на экранчик, все-таки набрал номер, который хотел.
— Здравия желаю, Семен Степанович… Да, собрался наконец. Как вы? Про Наташу ничего?.. Хреново. А я вот, товарищ капитан, решил подать рапорт на увольнение. Никак нет, не шучу. Потому что больше не могу с этим дуровозом!.. Ну, с Гуляевым. Только что чуть не подрались. Приехал к нему знакомый майор… ну, с управления… Полежаев… отвалил кучу денег, а я поинтересовался… Откуда, мол, такие бабки. Не простые, а зеленые!.. Говорю ж, майор!.. Аркадий Борисович! Базарят про них, вроде родня! Вот я и решил вильнуть хвостиком и в прохладный аквариумчик… Надоело, товарищ капитан! Надоело! И к тому ж зверски устал! Не истерю, говорю спокойно. А вы когда намерены выйти?.. Понимаю. Конечно, понимаю. Да, тут будет полный беспредел. Хорошо, Семен Степанович, как скажете. Если что звоните, я всегда на проводе. И всегда на подмоге, — Стас выключил телефон, постоял какое-то время в раздумье, увидел вдруг иномарку, нагло нарушившую все мыслимые правила, остервенело ринулся на перехват.
Даниил Петрович привычно широко и по-свойски распахнул дверь кабинета Бежецкого, с улыбкой двинулся к стоявшему возле окна Артемию.
— Господи боже!.. Ты как затворник! Хоть на улицу иногда выбираешься?.. Свежим воздухом дышишь? Окочуришься тут — никто даже не узнает.
— Узнают, — усмехнулся Бежецкий. — Ты первым.
— Как верный друг и давний соратник! Даже на похоронах буду первым!
— Что-то ты рано хоронишь меня, Петрович.
— Шутка юмора, Артемий! Не все так мрачно в жизни, как из твоего окна!
— Да нет. Из окна как раз не мрачно. Народ бегает, старается, резвится, — Артемий вернулся к столу, кивнул
