Пендрагон - Стивен Рэй Лоухед
— А те, кто лег на поле боя — что они говорят?
— Я не понимаю! Эх, да что с тобой говорить?!
Артур отвернулся и упал в походное кресло Утера. Он сидел, обхватив голову руками и растирая лицо. Я подошел и встал над ним.
— Нам надо измениться, или мы погибнем. Мы должны вернуться тем же путем, которым пришли, — заявил я. — Подумай об этом, подумай хорошенько, Артур. Если ты не поймешь, о чем я говорю, Британия потеряна.
В шатре стояла такая духота, что мне было трудно дышать. Оставив Верховного Короля наедине с его мыслями, я отправился на поиски укромного места. Я шел через лагерь, погруженный во мрак уныния, вызванного поражением и усталостью: безмолвный, неподвижный, безвольно ожидающий ночной мглы.
Воины сидели или лежали перед потухшими кострами; если кто и говорил, то приглушенно, хриплым шепотом. Мальчишки вели лошадей к временным стойлам, женщины перевязывали раненых. На лагерь словно впал в летаргию, куда более глубокую, чем обычная усталость, — как будто все понимали тщетность одиночных усилий, тщетность надежд на победу.
Я смотрел на спящих людей и знал, что некоторые из них не проснутся утром. Господи, помилуй! Я видел нескольких лордов, сидевших тесным кругом, они наверняка решали, как им быть дальше. При моем приближении все замолчали и проводили меня мрачными взглядами. Я сделал вид, что не замечаю их, и пошел дальше.
Ноги сами нашли тропинку, ведущую к ручью; тут и там лежали люди, стремившиеся к воде, но некоторые так и не дошли до ручья. Я перебрался на другой берег. Тропа начала подниматься вверх по склону холма, и я последовал за ней, наверх, через заросли папоротника и колючего можжевельника. В конце концов, я оказался на заросшем травой пятачке на склоне холма. Гладкая, покрытая лишайником скала подпирала его сзади, зарывшись основанием в кусты бузины и терновника. По обеим сторонам стояли буки, между ними открывался хороший вид на британский лагерь внизу.
Я сел, скрестив ноги, на мягкую траву возле деревьев и смотрел, как сумерки постепенно окутывают долину темно-синей тенью. Небо еще долго хранило бледный слабый свет, наконец уступив место наступающей ночи. Я наблюдал и слушал, следя за медленным погружением мира во тьму.
Сердце мое дрогнуло, ибо казалось, что, когда ночь простерла свою темную руку над долиной, душа сгорбилась в печали. Сегодня смерть забрала многих хороших людей, а их жертва уже почти забыта. Кому как не Главному Барду показать пример родственникам павших, оплакать их? А я сижу здесь, в стороне от моих братьев. Я — Мирддин, сегодня и всегда привыкший переносить и победы и поражения в одиночестве. Я должен вернуться тем же путем, которым пришел. К этому призывала истина из моего видения, и я в это верил. Но как? Увы, я понятия не имел, как это сделать и с чего начать.
Сумерки быстро сгущались, а я все сидел, глядя на долину. Задумавшись, я не услышал приближающихся шагов. А когда услышал, решил, что Артур послал за мной Риса… Я повернулся, и из тьмы ко мне бросились люди со странными свирепыми лицами. Прежде чем я успел поднять руку, меня схватили.
Четверо огромных вандалов, вооруженных массивными копьями, держали меня. Сопротивляться бесполезно. Я и не пытался. Просто продолжал сидеть, призывая спокойствие и бесстрашие.
Конечно, мое поведение было мелочью, но двери великих событий часто висят на скромных петлях. Вандалы столкнулись с безоружным врагом, который не выказывал ни малейшего испуга. Они удивились и растерялись. Это придало мне смелости. Я бесстрастно осмотрел их и приветственно помахал рукой, словно только их и ждал.
— Я вас ждал, — произнес я, прекрасно понимая, что меня не поймут. Впрочем, это было неважно; нужно было просто заговорить первым. Это еще больше сбило их с толку.
— Опустите оружие и давайте поговорим, как разумные люди.
Моя уловка не сработала. Один из вандалов занес копье, готовясь нанести удар. Но его остановил резкий окрик из тьмы. Воин замер.
Я ждал, сердце бешено колотилось в груди. Копье не собиралось опускаться. Я был на волосок от смерти.
Тот же голос к моему удивлению, произнес на знакомом языке:
— Советую быть внимательнее. Вы в большой опасности.
Из мрака выступил человек и остановился передо мной. Такой же рослый и могучий, как и четверо моих пленителей, он все же моложе остальных. Я сразу узнал его: один из молодых вождей Черного Вепря. Кажется, его звали Мерсия. Не дай Бог ошибиться!
— Я прекрасно осознаю опасность, — спокойно ответил я. — Тебе нечего бояться меня, Мерсия. Я безоружен.
Услышав собственное имя, варвар явственно вздрогнул.
— Откуда ты меня знаешь?
Не объяснять же ему, что я запомнил человека, отметившего молодость Артура при первой встрече.
— Ты правильно говоришь. Хергест хорошо тебя обучил.
— Ты и это знаешь?
Интересно, а как иначе? Я многозначительно коснулся лба и значительно произнес:
— Я Бард; Я знаю очень много.
— Тогда ты должен знать, зачем я здесь? — он прищурился.
Ничуть не сомневаясь, я ответил на его вопрос.
— Ты здесь, чтобы наблюдать за британским лагерем, как и много ночей подряд. Амилькару надо знать как можно больше, чтобы правильно построить битву. Именно поэтому перевес сегодня оказался на его стороне.
— Хергест предупреждал, что ты — сильный и мудрый человек. Барды всегда говорят правду, даже себе во вред. — Очевидно, уважение к истине производило на него впечатление.
— Ты посидишь со мной, Мерсия? — сказал я, указывая на место на земле рядом со мной. — Мне надо кое-что сказать тебе.
— Ты ждал меня?
Я сделал вид, что именно так и обстояли дела.
— Садись, поговорим. — Я, правда, понятия не имел, что ему сказать. Но я надеялся расположить его к себе и, в конечном счете, убедить его отпустить меня. Но пока он стоял надо мной, пытаясь понять, стоит ли ему принимать мое предложение, план у меня в голове уже созрел.
— Не сомневайся, — подтолкнул я его и улыбнулся как можно более убедительно, — у нас мало времени. Скоро за мной придут.
Он прорычал короткую команду; его люди опустили копья и попятились. Мерсия сел на землю напротив, скрестив ноги, с копьем на коленях. Остатков света хватало, чтобы видеть лица друг друга.
— О чем ты хочешь говорить?
