Гай Крисп - Историки Рима
26. С целью сделать приятное принцепсу, а скорее для того, чтобы польстить новому наследнику, было принято постановление, по которому Домиций вводился в семью Клавдиев и получал имя Нерона.523 Возвеличили также и Агриппину, присвоив ей имя Августы.524 После всего этого ни один, самый жестокосердный, человек не мог не сокрушаться при мысли о судьбе, ожидавшей Британника. Постепенно даже рабы перестали ему прислуживать; мачеха время от времени оказывала ему любезности, но мальчик лишь потешался над этими неуклюжими попытками, неискренность которых была ему очевидна. Многие, действительно, рассказывают, что он отличался неробким нравом — то ли так оно и было на самом деле, а может быть, молва эта и не основана ни на чем, кроме обрушившихся на него несчастий.
27. Дабы показать свое могущество также и союзным народам, Агриппина добилась вывода ветеранов в то поселение в земле убиев, где она родилась, и создания там колонии, которой было присвоено ее имя.525 По случайному стечению обстоятельств, когда это племя еще только перешло Рейн, его принимал в число союзников дед Агриппины Агриппа.
Около того же времени в Верхней Германии начались волнения, вызванные вторжением хаттов, чинивших грабежи и насилия. Легат Публий Помпоний выслал против них вспомогательные войска, состоявшие из вангионов и неметов, присоединив к ним отряд союзнической конницы, и приказал им либо сразиться с врагами в открытую, либо неожиданно напасть на них, когда те разбредутся по округе. Солдаты постарались выполнить все, что велел командующий. Они разделились на две колонны, и та из них, что пошла налево, окружила и уничтожила хаттов, которые только перед этим вернулись с добычей, пропили награбленное и во время нападения крепко спали. Радость победы была тем большей, что солдатам удалось освободить здесь несколько человек, попавших в рабство сорок лет назад при разгроме армии Вара.526
28. Та колонна, которая пошла направо, более коротким и удобным путем, нанесла врагу, решившемуся двинуться ей навстречу и вступить в бой, еще более тяжелое поражение. Нагруженные добычей и покрытые славой, солдаты вернулись к горе Тауну, где стоял Помпоний с легионами; он рассчитывал, что охваченный жаждой мести противник даст ему повод для нового сражения. Опасаясь, однако, что на них с одной стороны могут напасть римляне, а с другой их вечные враги херуски, хатты отправили в Рим послов и выдали заложников. Помпонию были присуждены почести, подобающие триумфатору. Среди потомков, однако, об этом помнят немногие, ибо слава, которую он завоевал своими стихами,527 затмила его известность как полководца.
29. Тогда же примерно был свергнут со своего престола Ванний, которого посадил царем над свевами528 еще Друз Цезарь. В начале своего правления он завоевал любовь народа и громкую славу, но после долгих лет пребывания у власти изменился, стал презирать всех и вся, и вскоре вокруг него не осталось ничего, кроме ненависти, которую питали к нему соседи, и козней, которые строили против него соплеменники. Зачинщиками всего дела стали царь гермундуров529 Вибилий и дети сестры Ванния Вангион и Сидон. Клавдий, несмотря на многочисленные просьбы, не стал посылать войска и вмешиваться в борьбу варваров между собой, обещав, однако, Ваннию надежное убежище на случай, если он будет изгнан из своих владений. Он написал также наместнику Паннонии530 Пальпелию Гистеру и велел ему расположить вдоль берега один из легионов и набранные в самой провинции вспомогательные войска, готовые прийти на помощь побежденным и навести страх на победителей, если последние, опьяненные успехами, решатся перейти границу и нарушить царящий у нас мир, ибо молва о богатствах свевов, которые Ванний умножал грабежами и поборами в течение тридцати лет, привлекла сюда несметные полчища лугиев и других народов. Силы, которыми располагал Ванний, — свевское ополчение в пешем строю и конница, набранная среди сарматов и язигов,531 — явно уступали врагу в численности, и он поэтому решил отсиживаться за своими укреплениями и всячески затягивать войну.
30. Однако язиги, слишком нетерпеливые, чтобы выносить осаду, рассыпались по соседним равнинам, лугии и гермундуры бросились на них, и Ванний оказался вынужденным принять бой. Армия его вышла из своих укреплений и была разбита; однако сам он, несмотря на поражение, стяжал громкую хвалу, ибо не только командовал войсками, но лично участвовал в сражении, грудью шел на врага и был ранен в бою. Так или иначе, ему пришлось бежать и искать спасения на кораблях, ожидавших его на Дунае. Вскоре за ним последовали его клиенты, всем им дали землю и разместили в Паннонии. Вангион и Сидон разделили между собой царство и на редкость добросовестно выполняли свои обязательства по отношению к Риму.
Теперь, когда они достигли престола, подданные — то ли каждый по своим причинам, то ли так уж свойственно всем, кто находится в подчиненном положении — возненавидели обоих братьев еще более страстно, чем любили их в пору борьбы за власть.
31. Между тем Британния встретила пропретора Публия Остория волнениями и беспорядками. Рассчитав, что наступает зима и новый, еще незнакомый с армией, командующий не решится выступить против них, враги вторглись в пределы союзных племен. Осторий знал, однако, что страх врагов и доверие солдат — все зависит от первых его шагов. Во главе легковооруженных когорт он уничтожает тех, кто пытается оказать ему сопротивление и стремительно преследует бегущего в беспорядке противника. Мир, заключенный в этих условиях, когда враги еще пылали ненавистью к победителям и каждую минуту могли опять взяться за оружие, не принес бы отдыха ни командующему, ни солдатам. Чтобы помешать варварам снова собраться с силами, Осторий решил разоружить племена, внушавшие ему подозрения, и постоянно держать их под угрозой, построив с этой целью лагеря между реками Авоной и Сабриной. Против этих его намерений первыми восстали ицены — сильное племя, добровольно вступившее с нами в союз и потому не ослабленное войной; окружающие народности последовали их примеру. Вскоре они нашли место, где собирались дать нам бой — окруженное чем-то вроде вала, с узкими и неудобными подходами, по которым, как они рассчитывали, не сумеет пройти конница. Легионов у римского полководца не было, он располагал лишь силами союзников, но решил тем не менее прорвать укрепления врага и, распределив обязанности между когортами, приказал конникам действовать в пешем строю. Прозвучал сигнал, солдаты преодолели насыпь и обратили в замешательство противника, стесненного своими же укреплениями. Понимая, что мятежникам пощады не будет, и видя, что путей к отступлению нет, варвары доблестно сражались и совершили множество славных подвигов. Сын легата Марк Осторий заслужил в этом бою почетную награду, полагающуюся за спасение жизни римского гражданина.
32. После разгрома иценов все, кто дотоле еще колебался между войной и миром, пришли в повиновение, и армия выступила против племени цеангов. Поля их были опустошены, имущество разграблено; вступить в битву они не решились, те же, кто пытался нападать из засады, подверглись наказанию. Армия была уже недалеко от моря, омывающего остров Ибернию, когда вспыхнувшие среди бригантов волнения заставили командующего повернуть назад — он всегда оставался верным правилу не начинать нового дела, не доведя до конца прежнего. После того, как немногие мятежники были перебиты, а остальные прощены, среди бригантов воцарилось спокойствие. Племя силуров, однако, не удавалось подчинить нашей власти ни жестокостью, ни добром. По всякому поводу они брались за оружие, и, чтобы справиться с ними, решено было расположить в их владениях лагеря легионов. Кроме того, на отнятых у силуров землях основали комулодунскую колонию ветеранов в надежде, что это поможет быстрее сломить сопротивление племени: ветераны представляли собой значительную боевую силу, готовы были в любой момент выступить против врага, союзников же могли научить подчиняться законам.
33. Лишь после всего этого Осторий выступил против силуров. Люди этого племени рассчитывали не только на собственную храбрость, но и на способности царя Каратака, который прославился и своими несчастьями, и своими удачами и теперь слыл первым среди вождей британских племен. Каратак был хитер, ловок, умел использовать местность, где врага на каждом шагу подстерегали тайные опасности; армия его, однако, уступала нашей в численности, и он перенес войну на земли племени ордовиков; после того как к Каратаку стеклись все, кому не по душе был вводимый римлянами порядок, он отважился на решающее сражение и выбрал для него место, подступы к которому, пути отхода и все вокруг было неблагоприятно для нас и выгодно для них: с одной стороны круто поднимались горы, там же, где склон становился более пологим, его перегородили нагроможденными в виде вала камнями; перед валом протекала река, брода через которую никто не знал; впереди всех укреплений расположились толпы вооруженных британцев.
