Домоводство. От сессии до сессии - Вероника Вячеславовна Горбачева
Соня делает страшные глаза, Маха, стушевавшись, пытается прошмыгнуть мимо меня к выходу, но я перехватываю её за плечо.
— Мам, да взяла я перчатки, взяла! — делает та невинные глазки.
— Ты мне зубы не заговаривай, — говорю строго. Мне всё ещё удаётся командирский тон, хоть и с трудом: попав в родной для себя мир и взявшись интенсивно расти, девчонки обогнали меня уже на полголовы. В папу уродились, ёшкин кот! Попробуй тут, покомандуй, задирая голову… — Кто кого собирается усыновить и почему это так важно, что может потребоваться решение Совета?
— Ой, мам…
Соня выпархивает из гардеробной, на ходу закидывая на плечо рюкзачок. Явно раздосадована.
— Да ничего ещё не решено, Машка, как обычно, ставит дракона позади телеги. Просто кое-кому так понравился Горик, что… Давай, в самом деле, вечером поговорим, а не сейчас, на ходу. Там папа заждался, мёрзнет.
Обычно перед совместным выездом Мага ожидает нас на улице, у экипажа. Объясняет свой маневр нелюбовью к бездельному торчанию в доме, когда он уже одет, а барышни, сообразно своей природе, всё ещё вертятся у зеркала и прихорашиваются. А ему, видите ли, жарко. На самом деле, подозреваю, что время наших сборов он использует, проявляя бдительность, высматривая, нет ли чего и кого подозрительного на улице, а заодно и накладывая защитные плетения на карету. С пунктиком некромантов касательно безопасности нет смысла бороться, да и не стоит. Конечно, Тардисбург — город мирный, но…
За себя-то я спокойна. Магино защитное кольцо не единожды доказало свою надёжность. А вот из-за дочек всё время дёргаюсь. Мало ли, при их беспечности… Или это тоже паранойя?
В общем, дочкина отмазка вполне ясна: «Папа заждался, и ты, мам, нас не трогай, пока, во всяком случае. Ну, сболтнула Машка лишнего, с кем не бывает, но не хотим мы сейчас об этом разговоры разговаривать…»
— Хорошо. Вечером обсудим, — многозначительно выдаю вслед удаляющимся спинам.
А когда дверь за ними захлопывается, поворачиваюсь к Дорогуше:
— Ты что-нибудь знаешь?
Домовой лишь вздыхает, выразительно опустив глаза. Ясно. Сейчас примется шантажировать.
— А покушать сперва, хозяюшка? У тебя режим! А у нас нынче на завтрак пирог с капустой и свежая земляничка, а на второй завтрак…
— Хватит пока и одного, — бурчу, направляясь к столу. Впрочем, долго разыгрывать обиженную не удаётся: Дорогушины «утрешние» пироги — это шедевр. Удивительно, что на мою долю что-то осталось, со здоровым-то аппетитом дочурок! А вот я нынче к завтраку не успела: проспала, видите ли. Сплю в последнее время, как сурок. И беременность влияет — уставать я стала больше — и ощущение, что моя мохнатая топтыжная ипостась как-то своей зимней дремотой делится… В общем, все выездные дела, запланированные на первую половину дня, я перенесла на час-полтора позже.
Домовой охотно наливает чаю и себе. Сажает на стол пару белых мышат, оделяя куском пирога. Подозреваю, он сам не в курсе, сколько добровольных помощников осталось у него в карманах, а скольких вернул Тим-Тиму: он каждый раз подкармливает всё новых и новых. Ох, и расползутся они скоро по соседям! Тардисбург — город большой…
— Так что там с Гориком? — напоминаю после второй чашки.
Горик — это церберок-дедсадовец. Буквально на днях огорошил всех проснувшейся способностью пыхать огнём, за что, хоть и не Змей, был прозван Горынычем. Трёхголовый всё-таки! Именем своим возгордился сразу и, начитавшись — вернее сказать, наслушавшись — сказок, повадился на досуге «похищать» Иду, маленькую Горгону, и прятать в чуланчике, как в пещере. Мантикорыши, изображая названых братьев-богатырей, пленницу освобождали, а потом шло замирение и пир с обязательным загадочным «мёд-пивом», которым с удовольствием снабжали малышей Ксюша и Дюша. Пивом там, конечно, не пахло, лишь цветочным мёдом, но каким!
Глаза у Дорогуши становятся несчастными.
— Горик очень понравился одной девочке…
— Та-ак…
Поперхнувшись, отставляю пирог подальше. Такие новости следует выслушивать, не отвлекаясь.
— Они познакомились на Ёлке, на Новый год. Девочка очень хорошая, почти взрослая, самостоятельная…
— Из местных? Я имею в виду, из Долины?
— Нет, хозяюшка, городская. Она вместе с нашими девами обучается, новенькая в их классе. Вот и вызвалась помочь на празднике. Там, сама понимаешь, каждая пара рук на счету; конечно, её взяли. Сбитень она всем разливала. А потом помогала малышам на горку забираться и на больших санях правильно съезжать. Очень уж она хорошо с ними управляется, с санями-то, привычная.
— Что-то не видела я в Тардисбурге больших горок, — озадачиваюсь я. — Во всяком случае, таких, какая на озере была накидана. Или здешние все за городом?
Брауни печально вздыхает.
— Нет, хозяюшка, у нас таких и вправду нет. А вот в Ново-Китеже…
— Погоди. — Мне в душу закрадывается некое подозрение. — Дорогуша, это ты меня так постепенно готовишь к какому-то известию, да? Говори уж, что там за девочка такая самостоятельная, новенькая. Не тяни.
Он сердито сопит. Выдаёт нехотя:
— Неждана, княжна юная, Ново-Китежская. Её ваш Вас… в общем, батюшка её, князь Северный, в нашу гимназию определил, чтобы дочь заграничное образование получила. Потому как в их мире таких школ ещё нет, а она всё же княжна, ей надо быть лучшей.
— Ого…
Я задумываюсь.
— Погоди, это что же получается… А девочки… как к ней отнеслись?
— Знамо дело, как. Сперва друг на дружку волчатами смотрели: огрызались да тявкали. Но не дрались, нет, хоть характерец у каждой не сахар. А потом с её Хорсом подружились…
— И Хорс тут? — перебиваю радостно. Красавец и умница, боевой пёс Васюты навсегда покорил моё сердце.
— Так он при княжне теперь, как охрана. Он с ней и в Долине был, — охотно отвечает Дорогуша, повеселев. Видать, понял, что дружбу девочек с Васютиной дочкой я в штыки не приму. Постойте-ка, он что, боялся меня огорчить? И девчонки по этой же причине сбежали? Ну, заговорщицы доморощенные!
— Ладно, Дорогуша, о детской дружбе мы чуть позже поговорим. Ты мне про Горика расскажи. Он-то как себя как повёл? Что это за идеи об усыновлении? Это ж не щенок, которого с улицы в дом принесли и просят: «Мам, давай оставим!», да и к щенку нужно относиться очень-очень серьёзно! А у нас вообще не простой зверёныш, а разумный, представитель иной расы,
