Юлия Флёри - Порхай как бабочка, жаль как пчела
– А опровергать ничего и не нужно, ты просто выслушай то, что я скажу, и потом решай, что с этим делать.
Не могу сказать, что его слова меня успокоили, да и вообще я сидела как натянутая струна, вся в напряжении, но заинтересованный вид делать не пыталась, просто слушала.
– В общем, была у меня жена. Любимая. – Невесело начал Кирилл и что-то неожиданно чужое отразилось на его лице, сожаление, что ли, а раньше так он и вовсе о бывшей жене не рассказывал, теперь понятно почему: он до сих пор её любит. – Она не интересовалась делами, не работала, жила для себя и я её ни в чём не виню, это нормально для женщины, не все ведь такие сумасшедшие, как ты. – После этих слов, он улыбнулся, но на меня не смотрел, думал о своём. – Я женился сразу после института, уже тогда имел определённый капитал. А потом познакомил её с Димой. До свадьбы не хотел, веришь, нет, боялся, что сглазят. Сначала ничего не было, с Димкой мы в основном работали, но потом, снова сблизились, он часто бывал у нас в гостях. Ну и, как ты знаешь, она ушла от меня к нему. Я тогда взбесился, виноватых искал, и как раз такой момент настал, когда можно было бизнес переоформит на себя. Ты не подумай, я его не кинул в полном смысле этого слова, ведь он так тебе рассказывал?
Я кивнула, пока ничего нового не услышала.
– Всё дело в том, что жена моя, акула оказалась ещё та, я не плачусь, просто констатирую факт, в общем, она у меня половину бизнеса и отсудила, потом мне же её и продала, за приличную сумму, намного больше реальной стоимости, потому что отдавать своё конкурентам я не собирался. И ты понимаешь, что Димка стал фактическим владельцем своей половины. Потом, не знаю, что там у них было дальше, но знаю, что она его бросила, а он прибрал при этом деньги к рукам, начал новый бизнес, как раз в твоём городе. Я, почему всё это тебе рассказываю… Димка, он однолюб и не терпит, когда его бросают, я практически уверен, что он и заметил тебя только из-за твоего цвета волос. И вообще, вы с ней похожи. А уверен я потому, что и сам подумал об этом, когда тебя увидел. Не думаю, что удивлю тебя подобным признанием, но… я всегда любил только её.
– Не удивил. – Согласилась я.
– Алесь, ему от тебя нужны были деньги, часть моего бизнеса, как месть за то, что я тогда оставил его фактически ни с чем. Ты сейчас не веришь мне, думаешь, я и тебя так же кинул, но нет, я помню нашу договорённость. Просто не хочу, чтобы всё снова досталось ему. И когда он тебя бросит, а будет это скоро, поверь, я отдам всё, что тебе положено, как моей жене. Обещаю.
– Мне ничего не нужно, Кирилл.
– Он не любит тебя.
– Не хочу это с тобой обсуждать.
Мне было неприятно слушать этот бред, хотелось уйти, но непонятные силы не давали этого сделать. Потом Кирилл потянулся к сейфу, что скрывался за картиной в одной из стен, я знала, что он там есть, но так же знала, что ничего особо ценного в нём не хранится. А извлёк Кирилл небольшую фоторамку и диск, который тут же вставил в проигрыватель, рамку протянул мн.
– Красивая, правда?
В сопровождении этих слов я увидела девушку, в свадебном платье, такую же рыжую… нет, лучше, ярче… Карину. Тут же Кира обратил моё внимание на запись.
– Ты же понимаешь, я волнуюсь за тебя, поэтому, надеюсь, не в обиде, что приглядывал за тобой всё это время? И знаешь, что меня задело? – Он вопросительно смотрел на меня, я уже мало что соображала, но слушала его гипнотический голос, смотрела на него в ответ. – Он никогда вот так не смотрел на тебя, Алеся, никогда.
И пальцем указывал на монитор, где Дима, совсем молоденький, улыбается Карине. Открыто, искренне, с некоторым восхищением в глазах, с неподдельным интересом и самое страшное в том, что Кирилл прав, так он на меня никогда не смотрел. Он хотел меня, он добивался, но на Карину он смотрел как на идол в живом обличии, как на божество.
В груди разрасталось неприятное чувство горечи, сдавливающее изнутри все органы, не позволяющее вздохнуть. Мысленно я приказывала себе успокоиться, но уже не могла, большинство сил уходило на то, чтобы не заплакать.
– И у меня для тебя ещё кое-что есть.
Напоследок включил на компьютере запись, и голоса я узнала сразу, по крайней мере, Димкин:
«– Что молчишь? Колись. Уделал всё-таки Галаева?
– С чего ты взял, что его?
– Ну… слышал краем уха, что он вроде как развёлся, а жена его работу ищет. Ничего не напоминает?
– Ничуть.
– Димас, не тяни, я же знаю, что она. Как тебе удалось?»
На этом запись прекратилась, а Кира уставился на меня.
– Кирилл, запись вырвана из контекста, поэтому никакой ценности не имеет, да и не сказал он ничего такого… Если у тебя всё, то я пойду.
– У меня всё. Я знаю, ты не была со мной счастлива, но и он тебя вряд ли порадует, ты слишком умна и независима, чтобы делить трон с другой. Извини, но это так. Ты ведь узнала её?
На последний вопрос я не ответила. Не хотела отвечать, унижаться, показывать свою слабость. Я сказала, что меня не задела звукозапись, но по дороге в Москву, только и слышала: «Что молчишь? Колись. Уделал всё-таки Галаева?». Уделал, ничего не скажешь, двух зайцев одним выстрелом. Не то, чтобы я особо поверила, но недоверие закралось нешуточное. Я позвонила Диме из машины, но телефон был выключен. Каким он был со мной? Каким? Самым обычным. Каким был всегда: властным, единственным, но наверно не моим. В квартире стало только хуже, повсюду так и мерещились фотографии этой Карины, мне даже показалось, что я чувствовала запах её духов. Нет, это, конечно же, моё воображение, но всё же не по себе как-то. Короче, не знаю, что там, только лишь моё недоверие, вследствие рассказа бывшего благоверного, а может, и в купе с гормонами, которые, как теперь доподлинно известно, блуждают в организме (беременность – это вам не шутки), но уже через полчаса я не могла найти себе места. Звонила Диме снова и снова, но даже тот факт, что телефон теперь был в зоне доступа, ничего не изменил, я слышала только длинные гудки, которые ничем не заканчивались. Уже и припомнила разговор по поводу своего развода, Дима тогда, как раз, и спросил про мою долю. Я ответила, что ушла ни с чем, а он вроде как порадовался, приговаривая, что нам ничего не нужно, у нас и так всё есть. А теперь вот сижу и думаю, а действительно ли он радовался или я что-то упустила, но в голову ничего толкового не приходило. В дверь позвонили, и я подскочила как ужаленная. Почему-то подумала, что это как раз Дима и пришёл, но всё оказалось куда проще, снова его мама и снова без звонка.
– Добрый день, Алеся, впустишь? – На удивление любезно попросилась она и ведь даже не своим ключом открыла – прогресс!
– Проходите.
На самом деле, я бы с удовольствием захлопнула дверь перед её носом, но что-то подсказывало, что это от разговора не спасёт. Я смотрела на то, как она неспешно раздевается, снимает красивые сапожки, достаёт с дальней полки тапки (надо же, а я их никогда не замечала!), и следует на кухню, ну, а я за ней.
– Чаю?
– Да, пожалуй.
Опять же, нарочито вежливо, даже неприятно, слышно ведь, что выкручивается, через себя переступает. Значит, разговор не из приятных, но с другой стороны, я ведь ничего другого от неё и не жду. Пока заваривала чай, старалась на Анжелику Викторовну не смотреть, да и она молчала, наверно будет что-то внушать, глаза в глаза, так сказать. И когда чай уже был разлит по чашкам, на столе стояли конфеты, и другие сладости, которые по причине своего невроза, поставила в неимоверном количестве, я, наконец, опустилась на стул и тут же встретила её взгляд.
– Алеся, я, думаю, вы понимаете, что пришла я сегодня не просто так.
– Понимаю. – Согласилась я, а сама подумала, что раз маски практически сброшены, то и танковая атака неподалёку.
– Я на самом деле беспокоюсь за вас.
– Я произвожу такое впечатление? – И снова мои штыки, бессмысленно, глупо, но по-другому сегодня не получится. Чёрт, ещё и Дима не отвечает!
– После нашей с вами первой встречи, я хотела поговорить с сыном, уточнить у него детали, но дозвониться не смогла и набрала его лучшего друга – Дениса. Знаете такого?
– Впервые слышу. – С вызовом бросила я на её подслащённую речь.
– Да… Так, в общем, оказалось, что он о вас тоже ничего не знает… Понимаю, это не аргумент, – судя по постоянным паузам, она и сама запуталась в своих витиеватых изречениях, поэтому шумно выдохнула и снова продолжила. – В разговоре выяснилось, что он вас всё же знает, но не в курсе, что ваши отношения с Димой дошли до такого уровня.
– Если можно покороче.
– Я стараюсь, просто не хочу вас обидеть.
– Я не настолько глупа, чтобы обижаться на слова постороннего человека.
Слово «посторонний» стало красной тряпкой и теперь, действительно, никаких прелюдий.
– Он вас не любит.
– Я так понимаю, вы даже толком с Димой не поговорили. Откуда такие выводы?
– Потому что я знаю своего сына. – Теперь Анжелика Викторовна говорила строго, уверенно и очень серьёзно, я её даже зауважала, ну, не идёт ей лебезить.
