Дрёмы Н.Е.Т. - Михаил Северный
Чиж остановился. Ноги не слушались, ослабели и дрожали. Треножник с размаху влетел в дверь подъезда и отскочил назад. Возмущенно затрясся и опять попробовал взять тараном. Отбежал и остановился переминаясь на своих троих. К нему подбежал ещё один и они начали кружить друг за другом по площадке. Чиж шагнул назад, ближе к тени. Как бы не заметили сволочи. К двери с размаху приклеилась черная тварь и так и висела размахивая крыльями. Даже сюда было слышно, как яростно она верещит. Остальная стая кружила у крыши, изредка одиночки ныряли вниз и улетали вверх. Окна в доме закрыты, некоторые даже забаррикадировались шкафами, столами и стульями. Никто не выглядывает, все забились по углам своих комнат и ждут, когда все закончится. А может людей давно эвакуировали?
Эта мысль одновременно обрадовала и расстроила его. Обрадовала, потому что теперь можно было не беспокоится о спасении семьи. Теперь они в безопасности. А расстроила потому что теперь он потерял цель и не знал, что делать дальше.
"Папа!"
Он вздрогнул и пригляделся. Одно окно в сплошной стене окон было открыто. Маленькая девочка выглядывала из него и махала рукой. Ему. За ее спиной, в глубине квартиры виднелся женский силуэт.
"Папочка!"
Треножники забегали быстрее и начали даже прыгать, как будто пытаясь взлететь. Стайка летающих крыс начала сужать круги.
Чиж побежал. Крик дочери отзывался болью в сердце. Асфальт пошел трещинами и он опять остановился. Большая трещина расширяясь со скоростью бегущего человека пошла к дому и нырнула под него. Сваи заскрипели и Чиж замер выругавшись.
- Закрой окно!
- Что?
По стене ползли сужая круг мерзкие мыши, а окно было в центре. Из новой щели полезли твари похожие на пауков, но с десятком светящихся глаз у каждого.
- Что?
- Закрой окно, дура!
Треножники перестали бегать и уставились на него.
Дочка закрыла окно. Успела, перед тем как первая мышь посмотрела внутрь. Треножники уже шли к нему и он развернулся чертыхаясь. Дом как будто стонал от напряжения и его клонило вправо.
" Это плохо" - подумал он и побежал прочь, - Это очень плохо. Но они справятся. Я не могу все делать сам".
Гвоздя посылают
У Гвоздя началась ломка, а хуже этого только когда пойнты заканчиваются. Потому что ломка обязательно приходит когда заканчиваются пойнты.
Сначала слабость, безразличие а потом начинает “крутить”. Вот и сейчас он чувствовал, что проходящие мимо люди оглядываются на него с подозрением. Смотрят косо и боятся встретиться взглядом. Стоит ему повернуться и рожи становятся безразличными и отсутствующими. Еще бы. Когда-то Гвоздь был неплохим боксером и хотя уже не выступает очень давно - хватку не прокуришь, люди это чувствуют и перестают “любопытничать”.
Че? - сказал он мужику с красным шарфом, - Что-то интересует? Перетереть хочешь?
Мужик сравнялся по цвету со своим шарфом и озабоченно уткнулся в браслет, сделал вид, что не услышал. Гвоздь не стал усложнять и поковылял дальше. Связываться с обывателями нет времени и не интересно - слишком тупы они для него. Работа и с работы - вот их жизненная философия.
Встать в пять утра, чтобы наготовить своим “ребенкам” жратвы на целый день и валить на свой вонючий завод. Там вкалывать двенадцать часов под крики начальства, позорно гнуть спины перед высшими чинами и после работы уже без сил плестись в магазин, чтобы купить жратвы своим детенышам на вечер.
Дома (если это женщина) готовить на своих толстопузых, (если мужик) тупо пялиться в планшет на очередное тупое шоу. Потом в постель без задних ног и на утро все по кругу.
Это тупые люди, живущие как на конвейере. Разве они могут философствовать или разбираться в высоких материях? Поэтика Уровней для них неясна. Они любят копов и преклоняются перед элитниками. Слушают тупую музыку и не читают книг.
Гвоздь правда тоже книг не читал, но он был слишком умен для электронных чернил, с помощью которых корпорации вкладывали свою пропаганду в мозги обывателей. Гвоздь был сам как открытая книга, когда принимал химию и мог рассказать кому угодно что угодно. Перетереть на любую тему и опустить каждого тупицу Уровня, если было настроение.
Мужик, тебе плохо?
Гвоздь остановился. На него таращился типичный работяга с красным облупленным носом, штанами на подтяжках и папиросой в уголке рта.
Что хочешь? - слова выходили туго, как при запоре и Гвоздь скорее промычал свои два слова, чем произнес.Не понял.
Гвоздь зашагал к мужику подтягивая поочередно то правую, то левую ногу и удерживаясь за воздух для равновесия. Он походил на странного человекоподобного космического паука и мужик попятился выставив руки вперед, как будто хотел оттолкнуть или обнять своего собеседника:
Эй. Не подходи ко мне! Я вызову копов!
Гвоздь остановился:
Чего звал тогда?
Ничего, ничего, - забормотал мужик и пошел прочь бормоча под нос.
Очередной глупый и недалекий собеседник, только с ритма сбил. Когда приходила ломка, то не то что общаться - ходить было трудно. Ноги выгибало в стороны, руки вели себя как хотели и не слушаясь мозговых приказов могли выкинуть такие колеса, что иногда Гвоздь сам своих конечностей побаивался. Но если принять химию, то все становилось на свои места и руки были просто руками, а не червями, которые пытаются задушить тебя.
Через семнадцать минут сорок восемь секунд Гвоздь уже стучал в дверь к уборщику Церкви Трех Островов. Предварительно удостоверился, что за ним нет хвоста, как Весельчак и учил.
Неизвестно кто назвал его так, но на веселого человека дворник не смахивал. Днем он ездил вокруг церкви на своей машине для уборки: поливал детей водой из шланга и разгонял бомжей гудками, а вечером после смены принимал “особых гостей”. Как продажа химии сочеталась с заповедями Церкви Гвоздь не знал, да и никто Весельчака не спрашивал. “Много будешь знать, состаришься в гробу”, - загадочно говорил тот, выдавая очередную дозу.
Дверь открылась не сразу и Весельчак не улыбался. Сначала он выглянул в окошко, рассматривал Гвоздя около минуты и наконец объявился на пороге. Одетый по-военному - камуфляж, высокая обувь на шнурках, берет с эмблемой церкви и автомат в руках.
Чего надо?
Гвоздь не был готов к такой встрече. Он ждал грубости, был готов просить и унижаться, но военная форма? Кажется
