Владислав Тимофе - Сумрак в конце туннеля (сборник)
Никто уже толком и не помнит, когда именно это началось. Просто в один «прекрасный» день солнца не стало. Не в прямом, конечно же, смысле. Где-то там, за линией облаков, оно продолжало свой бесконечный путь, разграничивая неумолимую реку времени на день и ночь, лето и зиму, но не здесь. В то самое утро, много лет назад, это небо заволокло мутно-черными, монолитными тучами. По всему горизонту ни просвета, ни движения, даже в самый сильный ветер. Гранит. Вороненый металл. Давящий, прижимающий к земле, сгибающий спины. И ни на что не похожая тьма, бесконечная беззвездная ночь, притупляющая разум, скрывающая в тяжелых бархатных фалдах погребального савана любую опасность. А следом , подобно каре Господней, самое жестокое и беспощадное проклятие нового мира – «Черные снегопады» или «Молчуны». Мгновенно наступала звенящая тишина. Смолкала вся живность покореженного ядерным ударом мира. И в небе начинали свой смертоносный вальс хлопья черного кристаллического пепла. Касаясь кожи, они таяли, оставляя мелкие язвочки и мутно-серые разводы. Медленно пятна разрастались, сжирая все краски живого существа, превращая человека в бесцветную тень, в жалкое подобие его самого. Следом уходили все чувства, даже самая нестерпимая боль становилась просто словом, не имеющим сакрального смысла. И постепенно инфицированный исчезал. Рассыпался тем самым ледяным пеплом, под аккомпанемент тишины растворяясь в окружающей тьме. После не оставалось ничего. Только память.
Поначалу находились смельчаки, обещавшие перевернуть горы, достичь горизонта, найти выход. Многие из них и впрямь уходили. Вернулся лишь один. Едва живой от ран и схваченной дозы радиации, но вернулся . Леонид Хромой. В прошлом боевой офицер, прошедший Вторую Чеченскую войну, теперь он больше напоминал забитую, загнанную в угол собаку, дергающуюся от каждого шороха. Он-то и поведал остальным, что такое творится не везде, что их персональный ад отделен от остального мира стенами, Границами. Ему удалось преодолеть одну из них и оказаться в Петрозаводске. С выпученными от страха глазами он рассказывал, что город на самом деле уцелел, и где-то в его центре хранится Золотой Шар, как в «Пикнике на обочине». Их единственный способ выжить…
* * *
Дверь землянки со скрипом открылась, впуская поток холодного воздуха. Пламя лучины нервно затрепетало, норовя погаснуть. Мужчина, склонившийся над старенькой замызганной картой местности, разложенной на столе, поднял взгляд на вошедшего и тут же напрягся, подобно зверю, готовящемуся к атаке.
– Надеюсь, у тебя был очень важный повод явиться ко мне, Котя, – глухо прорычал А нтон.
– Котя… – гость ухмыльнулся. – Прямо как в детстве. Да, Рэд?
Он аккуратно закрыл за собой дверь, оставшись рядом с выходом, небезосновательно полагая, что так будет безопаснее.
– Хватит уже огрызаться, а… Столько времени прошло.
– Ты по делу? – Рэд навис над столом. – Или тебе просто по морде получить захотелось?
– Да, вижу, к вечеру воспоминаний за кувшином пива ты не расположен, – притворно обиженно вздохнул мужчина, не отводя внимательного взгляда от своего бывшего лучшего друга. Вдруг и правда сейчас засветит! Он может, ведь лучшим учеником был у Хромого. – По делу я, по делу. Конец к нам, Антошка, прибыл, восседая на том самом серебристом зверьке.
– Ты с первого раза не понял? – Антон вышел из-за стола. – Что, *censored*, бабы закончились, наших пришел просить? Увел уже одну, хватит!
Котя поднял руки в характерном жесте, успокаив ая Рэда:
– Да всё, всё. Я сяду?
– Рискни.
– Хорошо, раз любишь без прелюдий… – удар по столу заставил Котю опуститься на стул. – Помнишь, наставник говорил, что не будет так вечно продолжаться. Что все эти тучи, бури, снег этот проклятый, все они неспроста… Прав он был, Рэд. Закончится это всё скоро. Граница движется.
– В смысле? – Антон разжал кулак и подошел к Коте.
– В прямом, черт! – с лица того слетела вся напускная маска хохмача. В глазах отразился настоящий страх. Впервые за всё время их знакомства Рэд видел его таким. – Эта долбаная Граница движется со стороны Ладожского озера прямо на нас! По ту сторону уже остались две деревни рыбаков, и связи с ними нет! Эфир чист, как помыслы новорожденного!
– Так, спокойно, – Антон подвинул ему кружку с квасом. – По-дробнее.
– Спасибо, – Котя трясущимися руками поднес напиток к губам и сд елал жадный глоток. – Мне давно не было так страшно, Тох. Я отправил связных. Результат один. То же происходит и в других деревнях. Кольцо сжимается. Более того, Граница приближается к моему поселению. Люди в панике, а я не знаю, что делать.
– Из рыбаков выжил кто-нибудь?
– Выжил. Один. Добежал до нас. Тот еще персонаж. Убийца, вор. Ирония судьбы. В тех поселениях было столько отличных ребят, а выжил только…
– Так, это позже. Он что-нибудь рассказывал?
– Угадал. – Котя невесело ухмыльнулся. – Говорит, будто Граница напоминает «снегопад». Только застывший и убивающий в разы быстрее.
– Ситуация… – Антон распахнул дверь и, выходя, резко бросил: – Собираем совет.
* * *
Десяток людей разного возраста собрались у центрального костра, по такому случаю разведенного едва ли не до гранитных небес. Но как пламя ни билось, разогнать тьму, поселившуюся в душах, ему было не под силу.
– Ну и что за паника? – бурчал полноватый мужчина в цветастых штанах, напоминающих шаровары. – Снегопад, буря… Столько лет с этим жили, и ничего. Что сейчас-то засуетились, забегали? Смерть нам, видите ли, грозит… Чушь это все!
Со всех сторон посыпались одобрительные возгласы и кивки.
– Верно, Казак!
– Да какая смерть!
– Нечего нам бояться попусту!
Антон вскочил.
– Нечего?! А давайте-ка послушаем, что нам на это скажет выживший из рыбацкой деревни! Ведите сюда Гамлета!
Двое молодых парней тут же рванулись куда-то в тень. Через некоторое время они буквально вытащили на свет мужчину в потрепанной, местами прожженной одежде, и кулем бросили у костра. Лицо, руки, все видимые сквозь прорехи участки кожи его были столь густо измазаны сажей и грязью, что возраст заключен ного так и остался неизвестным – может, двадцать лет, а может, и все пятьдесят. Неловко повозившись, из-за связанных рук и ног, он принял сидячее положение и обвел шальным взглядом присутствующих.
– Давай, поведай этим неверующим, что мне рассказывал, – бросил Антон, стараясь не смотреть на мужчину.
– Что рассказывать-то, братан? – Гамлет хрипло засмеялся. – Хана нам. Своими глазами видел, как эта дрянь двигалась. Все кто к ней лапки свои потянули – скопытились. А я-то умный, я браслеты скинул и деру дал.
– Да кто он такой, что мы его слушаем? Убийца и вор! Сам, небось, всех и прирезал, освободившись от наручников, а нам теперь тут заливает про бурю!
– А Границу тоже он передвинул? На горбу переносил? И передатчики тоже он испортил?
Поднялся непередаваемый гвалт. Поморщившись, Антон поднял голову, устремив взгляд в каменный небосвод. Ему не хотелось смотреть на это бьющееся в а гонии злости сборище. Старейшины деревень, мудрейшие мужи, сейчас они больше напоминали свору диких собак. Антону мерещились оскаленные, брызжущие зловонной слюной пасти, вздыбленная шерсть и рвущие землю когти. Он перевел взгляд на сидящего у костра Гамлета. Необычайно спокойный, тот гадко улыбался щербатым ртом, будто впитывая столь привычную для себя стихию хаоса. И наслаждаясь ею.
– Хватит! – рявкнул Рэд, перекрикивая спорщиков. – У нас есть общая проблема. Спорить, у кого длиннее, потом будете… Если будете.
– Ну и что же ты предлагаешь, разумный ты наш? – приподняв бровь, ехидно спросил Казак. – Будешь сейчас вещать о том шарике, о котором ваш юродивый всем уши прожужжал?
– Слышь, усач! – Антон подошел к нему вплотную. – Ты можешь попробовать оскорбить меня, но не смей трогать наставника. Во-первых, я не посмотрю на то, кто ты, и сверну тебе шею, а во-вторых, он умнее всех вас вместе взятых.
– Значит все-таки Шар, – Казак поднялся и взглянул Антону в глаза. – Ты всерьез думаешь, что кто-то поверит в эти бредни?
– У тебя есть вариант получше? – прорычал Антон, принимая вызов.
– Есть. Я беру своих людей и ухожу отсюда, – Казак развернулся спиной к Рэду и направился в сторону своей деревни. – Хочешь поиграться в сталкеров? Бог в помощь! Но без меня.
