Демонология по Волкову. Падальщики - Наталья Николаевна Тимошенко
– Когда ты брал ее на работу, ты уже знал, что она может для тебя сделать?
Леон запнулся. Велико было желание спросить, кого Влад имеет в виду, тем самым дав себе время на размышления, но он остановился. Влад раскусил бы его в мгновение, слишком давно они знакомы, поэтому Леон не стал юлить.
– Знал.
– Откуда? Ты же не можешь видеть цвет души, пока она в теле человека.
– Оттуда же, откуда узнал и об Анжеле. Есть общие знакомые, которые подсказали, что есть такая девушка, которую мать в раннем детстве сдала в интернат, а она теперь мало того, что продолжает с ней общаться, так еще и тащит на своих плечах и мать, и двух сестер. Другая на ее месте после выпуска из интерната забыла бы, как их всех зовут.
Влад ничего не ответил, но Леон знал, что он понял его аргументы. Человек такого характера, как Алиса, не мог иметь душу большую, чем вместилище.
– Я навел о ней справки, убедился, что мне рассказали правду, – продолжил Леон. – Поэтому пригласил на второй этап собеседования. Альтруистов много, но не все они подходят. Думал, постепенно узнаю ее лучше, выясню, насколько она способна заменить Анжелу. Но повезло: в первый же день ее работы появился повод узнать цвет души.
– Удивился? – хмыкнул Влад.
– Не то слово, – подтвердил Леон. – Ожидал какого-либо оттенка синего, а получил – темно-фиолетовый. Никогда раньше такого не видел.
Леон умолчал о том, что еще до собеседования ему стала известна одна деталь об Алисе. Деталь, дающая понять, что об оттенках синего речи не идет. Поэтому о том, что он не ожидал увидеть фиолетовый цвет, Леон приврал. Никогда не видел – да. Но ожидал. Впрочем, Владу вовсе незачем об этом знать. Как и обо всем остальном.
– Не планировал… кхм, использовать ее так быстро, хотел дать время немного лучше влиться в коллектив, в работу, но жизнь вносит коррективы. Если бы не появление бездушного, я бы и в этот раз справился сам.
– Антон сильно на нее давил, – словно бы пожаловался Влад. – И более черствому человеку было бы сложно ему противостоять. Что уж говорить об Алисе.
Леон покосился на старого друга. Похоже, Владу тоже было жаль Алису, и, в отличие от Леона, он не пытался бежать от этого чувства. Главное, чтобы оно не переросло в нечто большее. Этого Леон допустить не мог.
Размышляя над тем, что ответить, Леон вдруг почувствовал взгляд на собственном затылке. Ощущение было слишком знакомое, чтобы он сомневался в том, кто именно смотрит. Скосил глаза вправо, понимая, что не ошибся. Они как раз проходили мимо пруда, и на другом его берегу в темноте был хорошо заметен огонек в окне хижины. Влад, занятый рассуждениями об Алисе и неподобающем давлении Антона, ничего не замечал, а вот Леон хорошо рассмотрел и сторожку, и женщину на пороге.
Ему нечасто доводилось видеть Стражницу. С самого первого дня в долине Леон знал, что она существует, что она наблюдает за ним, но показывалась на глаза редко. Стражница была недовольна его появлением, но сделать ничего не могла. Ей пришлось смириться с тем, что он теперь живет здесь, а он смирился с тем, что она не спускает с него глаз. Лишь изредка она напоминала о себе, но Леон всегда проходил мимо, не вступал в контакт. Пока они оба мирятся с существованием друг друга, долине ничего не угрожает. Так пусть так и остается дальше.
Глава 3
Сквозь сон, больше напоминающий бред при высокой температуре, Алиса слышала, как к ней несколько раз кто-то заходил. Наверное, это был Антон, потому что она чувствовала уколы, после которых становилось немного легче. Следовало быть благодарной не то доктору, не то мирозданию за то, что она больше не плескалась в темной воде и не видела волка с огненными глазами. Остальное уж как-нибудь перетерпит.
Окончательно Алиса открыла глаза лишь утром следующего дня. По крайней мере, ей хотелось верить, что прошло чуть меньше суток. В окно, шторы на котором оказались неожиданно распахнуты, заглядывали робкие солнечные лучи, а Алиса помнила, что эта часть дома выходит на восток.
Очевидно, навещал ее и кто-то еще, потому что на тумбочке рядом с кроватью стоял большой букет гортензий. Представить, что цветы принес Антон, Алиса при всей своей фантазии не могла. Он ее недолюбливает – это было ясно даже слепому. Наверное, Мария Антоновна или Влад.
Может, Леон?
Нет, глупости. Он тоже не стал бы. Алиса не разрешит себе больше обманываться на его счет.
Она осторожно села на кровати, прислушиваясь к собственным ощущениям. Отголоски боли еще бродили по телу, но кожа теперь выглядела обычно. Под ней ничего не шевелилось, тьма если и не ушла полностью, то, по крайней мере, перестала быть видимой. Тошнота тоже отступила. На ее место пришел зверский голод. Теперь Алиса наконец поняла, почему Анжела так набрасывалась на еду после «процедур». А еще поняла, что Анжела забирала намного меньше тьмы, раз приходила в себя быстрее, а то и сразу. Алисе вот почти сутки потребовались.
Ее не привязали, руки и ноги оставались свободными, что уже хорошо. Очевидно, на Леона тьма действует гораздо хуже, чем на нее. Она просто чуть коньки не отбросила, а он мог и кого-нибудь убить или покалечить. Может, даже самого себя.
В другую палату ее не переносили, она так и проснулась в комнате Леона. А вот одежда теперь была иная, не та, в которой она входила в палату накануне. Широкая темно-серая футболка была явно с чужого плеча, у Алисы в гардеробе такой не имелось. Серые спортивные штаны она тоже видела в первый раз. А за вязаные носки была особенно благодарна. Наверняка работа Тамары Ильиничны, Алиса видела как-то, как та вязала в свободное время.
Если тошнота отступила, то холод не собирался сдавать позиции. Алиса зябко поежилась, завернулась в большое одеяло, огляделась. На тумбочке рядом с цветами обнаружился еще и поднос, заботливо накрытый полотенцем. Алиса осторожно подняла ткань: на тарелке лежали четыре пирожка и стояла чашка с давно остывшим чаем. Впрочем, не в ее положении обращать внимание
