Все сказки Гауфа - Вильгельм Гауф

Калиф был очень изумлён и спросил, каким же путём можно спастись по её мнению.

— Волшебник, который обоих нас сделал несчастными, — сказала она, — раз в месяц приходит в эти развалины. Недалеко от этой комнаты есть зала. Там он и многие его товарищи собираются и пируют. Уже не раз я подслушивала их там. Тогда они рассказывают друг другу свои постыдные дела; быть может, в то время он произносит волшебное слово, которое вы забыли.

— Дражайшая принцесса! — воскликнул калиф. — Скажи, когда он приходит и где эта зала!

Сова минуту помолчала, а потом сказала:

— Не обижайтесь, но только под одним условием я могу исполнить ваше желание.

— Говори! Говори! — закричал Хасид. — Приказывай, для меня всё хорошо!

— Я очень хотела бы тоже быть свободной. Но это может произойти лишь тогда, когда один из вас предложит мне свою руку.

Аисты, по-видимому, были несколько смущены этим предложением, и калиф сделал своему слуге знак немного отойти с ним.

— Великий визирь, — сказал за дверью калиф, — это глупая сделка, но вы могли бы, как мне кажется, принять её.

— Как? — отвечал визирь. — Чтобы моя жена, когда я приду домой, выцарапала мне глаза? К тому же я старик, а вы ещё молоды, не женаты. Вы скорее можете отдать руку молодой, прекрасной принцессе.

— То-то и есть, — вздохнул калиф, печально опуская крылья, — кто же говорит тебе, что она молода и прекрасна? Это значит купить за глаза!

Они ещё долго уговаривали друг друга, но наконец, когда калиф увидел, что его визирь предпочитает остаться аистом, нежели жениться на сове, он решился сам исполнить условие. Сова очень обрадовалась. Она призналась им, что в лучшее время они не могли бы прийти, потому что волшебники соберутся, вероятно, в эту ночь.

Она вместе с аистами покинула комнату, чтобы вести их в ту залу. Они долго шли в тёмном коридоре; наконец из-за полуразвалившейся стены им блеснул в глаза яркий свет. Когда они подошли туда, сова посоветовала им держать себя совсем тихо. Через отверстие, у которого они стояли, они могли осмотреть большую залу. Она была украшена колоннами и великолепно убрана. Множество цветных ламп заменяли дневной свет. Посредине залы стоял круглый стол, уставленный множеством изысканных кушаний. Вокруг стола тянулся диван, на котором сидели восемь человек. В одном из этих людей аисты узнали того торговца, который продал им волшебный порошок. Его сосед пригласил его рассказать им свои новейшие дела. Он рассказал между прочим и историю калифа и его визиря.

— Какое же слово ты им задал? — спросил его другой волшебник.

— Очень трудное, латинское слово — мутабор.

V

Когда аисты у своего отверстия в стене услыхали это, они от радости почти вышли из себя. На своих длинных ногах они так быстро побежали к воротам развалин, что сова едва могла поспевать. Там растроганный калиф сказал сове:

— Спасительница моей жизни и жизни моего друга, возьми меня в супруги в знак вечной благодарности за то, что ты сделала для нас!

А затем он обернулся к востоку. Аисты трижды склонили свои длинные шеи навстречу солнцу, которое только что поднималось за горами. «Мутабор!» — воскликнули они и вмиг превратились в людей. В великой радости от вновь дарованной жизни государь и слуга смеясь и плача обнимали друг друга. Но кто опишет их изумление, когда они оглянулись? Перед ними стояла прекрасная, великолепно наряженная дама. Она с улыбкой подала калифу руку.

— Разве вы уже не узнаете свою ночную сову? — сказала она.

Это была она. Калиф был так восхищён её красотой и прелестью, что воскликнул:

— Моё величайшее счастье, что я в своё время сделался аистом!

Теперь все трое вместе направились в Багдад.

В своей одежде калиф нашёл не только коробку с волшебным порошком, но и свой кошелёк с деньгами. Поэтому в ближайшей деревне он купил всё, что было необходимо для их путешествия, и вот они скоро приехали к воротам Багдада. А там прибытие калифа возбудило большое изумление. Его выдавали за умершего, и поэтому народ был очень рад опять иметь своего возлюбленного государя.

Но тем сильнее возгорелась ненависть жителей к обманщику Мицре. Они пошли во дворец и поймали старого волшебника и его сына. Старика калиф отправил в ту самую комнату развалин, где принцесса жила совой, и велел повесить его там. А сыну, который ничего не понимал в искусствах отца, калиф предоставил выбрать, что он хочет: умереть или понюхать порошка. Когда он выбрал последнее, великий визирь подал ему коробку. Порядочная щепоть и волшебное слово калифа превратили его в аиста. Калиф велел запереть его в железную клетку и поставить её в своём саду.

Долго и весело жил калиф Хасид со своей женой принцессой. Его самыми приятными часами были всегда те, когда после обеда его посещал великий визирь. Тогда они часто говорили о своих приключениях, когда были аистами, и если калиф был очень весел, то снисходил до того, что изображал великого визиря, какой вид он имел аистом. Он важно ходил не сгибая ног взад и вперёд по комнате, курлыкал, махал руками, как крыльями, и показывал, как визирь тщетно кланялся на восток и при этом восклицал му-му. Для жены калифа и её детей это представление всегда было большой радостью; но когда калиф слишком долго курлыкал, кланялся и кричал му-му, то визирь улыбаясь грозил ему, что сообщит жене калифа, что обсуждалось за дверью принцессы ночной совы.

* * *

Когда Селим Барух окончил свой рассказ, купцы, казалось, были очень довольны им.

— Правда, послеобеденное время прошло у нас так, что мы и не заметили! — сказал один из них, открывая ковёр палатки. — Дует прохладный, вечерний ветер; мы могли бы проехать ещё хорошее расстояние.

Его товарищи согласились на это. Палатки были разобраны, и караван отправился в путь в том же порядке, в каком пришёл.

Они проехали почти всю ночь; ведь днём было душно, а ночь была прохладная и звёздная. Наконец они подъехали к удобному привалу, раскинули палатки и легли отдыхать. О незнакомце купцы заботились так, как будто он был их самым дорогим гостем. Один дал ему подушки, другой — одеяла, третий дал рабов; словом, ему прислуживали так хорошо, как будто он был дома. Когда они опять встали, наступили уже более жаркие часы дня, и они единодушно решили дождаться здесь вечера. Пообедав вместе, они опять сдвинулись ближе, и молодой