Железный Феникс (СИ) - Виктор Котович
Но когда сам попал как кур в ощип, смеяться что-то не хочется. Наоборот: ощущаю нечто вроде безысходности.
Непонятно даже, что мне вообще теперь делать: ситуацию я даже близко не контролирую. Просто тупо плыву по течению, и это жутко раздражает. А что ещё делать? Информации для анализа всё равно слишком мало. Может, я и не попадал никуда, а это моё угасающее сознание многократно ускорилось и показывает мне последнюю фантазию.
Если так, то имеет смысл насладиться ею по полной.
Но вообще-то окружающее пространство и здешние люди выглядят довольно правдоподобно. Хоть последние и ведут себя странно. Так что для удобства примем их реальность за аксиому.
Пока иду и размышляю о непривычном, успеваю ещё по сторонам посматривать. Хорошо тут, однако! Мы с Орлиной пробегаем по цветущему саду. Извилистые дорожки, раскидистые деревья, живописные кустарники с ароматными цветами, высокие травы — всё выглядит естественно и гармонично. На первый взгляд кажется, что оно само так выросло, но на деле за такой небрежностью стоит большой труд. Откуда знаю? Покойная жена увлекалась и приобщала к подсобным работам при каждом удобном случае.
Не любил я это дело тогда. Считал себя выше подобных малоинтеллектуальных занятий…
Идиот.
Сад неожиданно заканчивается, и мы выходим к задней стороне огромного здания. Я такие только в кино и на экскурсиях видел. Толком про них ничего не помню. Никогда архитектурой не увлекался, а вот супруга…
Так. Что-то слишком часто я про неё сегодня вспоминаю. Если бы верил в приметы, поплевал бы через плечо. Или что там ещё эти верующие делают.
Вслед за Орлиной подхожу к одной из малоприметных дверей. Она оборачивается ко мне. Смотрит обеспокоенно, вздыхает.
— Даже не знаю, как тебя, беспамятного, к Сердию вести. Ещё сморозишь что-нибудь, а он скор на расправу. Посему слушай и молчи, что бы он ни сказал и ни сделал. Я сама обсужу с ним дальнейшие перспективы.
— А какие у нас дальнейшие перспективы? — эхом отзываюсь я. Орлина хмурится. Ну а что ты хотела? Если ожидаешь от меня безропотного подчинения, то ты просчиталась, дамочка. В смысле, мамочка. Мало ли подо что ты меня там подписать решила! — Что отвечать, если он захочет у меня что-то уточнить?
Орлина явно не желает терять время, но мои слова, видимо, кажутся ей справедливыми.
— Ну, вряд ли он станет тебя спрашивать, — тем не менее сомневается она. — Раньше ты для него всё равно что пустое место был. За один день этого не изменишь… Впрочем, наши планы тебе и в самом деле надо припомнить. Первым делом нам стоит получить у Иерарха разрешение пригласить тебе учителя.
Ну и дела! На старости лет — опять учиться! Я ж вроде и так всё знаю. Дожил же как-то до седых волос. Широко известным специалистом был. Хоть и в узких кругах.
Это была моя первая мысль, глупая. Вторая приходит уже поумней.
«Всё знал», работал и прожил жизнь я в своём мире. В этом же — ничего не знаю от слова ни хрена. И про магию-шмагию я даже книжки с фильмами не любил — мне в принципе больше реализм импонирует.
А ещё, как ни грустно признавать, моё социальное положение здорово пошатнулось. Это дома я был взрослый и творил, что хотел. А здесь я — голожопый малолетка, которому приходится слушаться мамочку и отбивать поклоны папаше, чтобы дал денежек на репетитора. Ну или морду этому самому папаше отбивать — смотря как себя вести будет.
Так что пока буду брать, что дают, и по возможности делать, что говорят. И, конечно, смотреть в оба. А то народ тут уж больно подозрительный. И всем-то от меня что-то надо. Вот так расслабишься, пойдëшь у кого-нибудь на поводу — а мир и впрямь окажется реальным. И хомут, который наденут мне на шею — тоже. Осторожнее надо.
Киваю, пока Орлина втолковывает что-то о местных правилах поведения. В основном пропускаю мимо ушей: всё равно буду стоять и молчать, не пригодится. Благо, инструкция юного аристократа оказывается не слишком длинной. По всему видно, что мать торопится.
— Поднимемся по чëрной лестнице, — наконец предлагает она. Ничего не имею против, тем более, что о здешних путях-дорогах я вообще не осведомлëн.
Чëрная лестница оказывается вовсе даже не чëрной, а вполне обычной, деревянной. Мы шустро взбираемся на второй этаж и выходим в светлый широкий коридор. Рассматривать его мне некогда, потому что мы почти сразу оказываемся у нужной двери.
Орлина бросает на меня взгляд-предупреждение и без стука толкает дверь.
— Ты опоздала, — рокочет чей-то невероятно низкий голос. Аж до костей пробирает. У меня такого баса даже в прошлой жизни не было, не то что в этой. — Почему не воспользовалась пространственным туннелем?
Вхожу вслед за матерью в огромный кабинет. Мне тут сразу нравится. Люблю, когда обстановка выглядит сдержанной и при этом шикарной: дерево, кожа, тёмная обивка. Ничего лишнего, абсолютный порядок.
А, нет, вот и лишнее. Во главе рабочего стола восседает напыщенный мужик, который выглядит даже чуть моложе меня прошлого. И, пожалуй, опаснее. Его старомодный костюм хорошо подчёркивает атлетичную фигуру.
Да, такого уже так просто, как прошлого малолетку, не придавишь…
Мужик тоже знает себе цену и по мелочам не разменивается. Нас он удостаивает лишь равнодушным взглядом полупрозрачных глаз, которые странно смотрятся на фоне довольно тёмной кожи.
— Приветствую, Иерарх, — непривычно мило щебечет Орлина. — Надеюсь, вы пребываете в добром здравии.
— Избавь меня от своей хитрости, ласкина дочь, — произносит с плохо скрытым раздражением. — Отвечай на вопрос.
Орлина движением руки указывает на меня:
— Вы же видите, Иерарх, что Максин сегодня со мной. Я не могла так рисковать.
Иерарх изволит хмуриться:
— Разве ты не сообщила, что он прикоснулся к Источнику? Разве это не значит, что теперь он может свободно пользоваться туннелем? Или опять солгала?
Орлина вдруг низко кланяется, буквально складываясь пополам и приложив обе ладони к верхней части груди.
— Простите, если неосознанно ввела вас в заблуждение, любезный супруг, — буквально поёт она. — Источник принял Максина только сегодня. Поэтому я взяла на себя смелость перестраховаться. Ведь его теу-каналы всё ещё могут быть нестабильны. Это всего лишь проявление заботы об эффективном распределении вашего рабочего времени, Иерарх.
— На всё-то у тебя ответ имеется, — недовольно бормочет мужик. Но по факту возразить ему нечего.
— Ради вас стараюсь, любезный супруг, — снова кланяется Орлина, уже не так низко. Кажется, она действительно знает подход к этому хмурому товарищу. Одно слово — женщина. Значит, я пока просто постою и послушаю, слившись с предметами обстановки. И дело даже не в том, что об этом меня просила Орлина. В разговоры между мужем и женой постороннему лучше не лезть — это я ещё по первой жизни помню. На личном опыте испытал, было дело.
Ну и вообще — сейчас мне действительно выгоднее всего смотреть в оба и помалкивать. Хотя бы когда меня.
— Ладно, — отрывисто бросает Сердий, так и не нашедший повода для претензий. — Говори, чего хотела.
Орлина глубоко вдыхает, будто готовится к погружению в холодную воду.
— Всего лишь исполнения договоренностей, Иерарх, — теперь в её голосе слышится сталь. — Тех самых, что были отложены тобой на неопределённый срок.
Мужик кривится, будто ему на ногу наступили, и демонстративно массирует виски. «Как же ты меня задолбала», — читается в его взгляде. Видать, не первый раз у них такая беседа.
— Ты сама сделала исполнение договора невозможным, — неприязненно произносит он. — Если бы сразу избавилась от пустышки…
— В тексте договора не прописан уровень взаимодействия с Источником, — непреклонно отвечает Орлина, метнув на меня непонятный взгляд. — А потенциал проводимости у Максина близок к тысяче. Даже Эолос Разрушитель в древние времена начинал с меньшего.
— Будешь мне ещё бабкины байки пересказывать! — пренебрежительно фыркает Сердий. — Толку от того потенциала — как от совы молока. Если б не внешнее сходство, я бы вообще не поверил, что это имел отношение к порождению этого недоразумения. Только и способен, что с бабами
