Демиург, меня создавший - Олеся Феоктистова
«Путь лежал через сумрачные земли, поросшие пыльной шуршащей травой, такой же серой, как и тучи на небе. Кожу сушили кусачие потоки воздуха, срывающиеся прямиком с безжизненных небес. Маслянистый пот покрывал тело – лишь для того, чтобы через минуту высохнуть в пыль и слететь на землю. Но камнеглазый шел вперед упрямо, и, казалось, не найдется такой силы, что свернет идущего с пути. Ведь его…»
– Ждал сын! – восторженно прошептал малыш из-под одеяла. Мама погладила его по непослушным волосам и улыбнулась.
«Увидел камнеглазый десять высоких камней, поставленных по кругу, и понял, что пришел к древнему захоронищу. Множество поколений закончили здесь жизнь, зарывшись в холодную землю и отдав ей свой последний выдох. Обрадовался наш путник. Ибо понял, какой подарок принесет своему ребенку. Игрушку, что сбережет его от многих бед, даже когда отца и матери не будет в живых. Камнеглазый голыми руками начал рыть землю, пока не обнаружил широкую белую кость – бедро одного из захороненных. Очистил находку от почвы, достал нож, вырезал на ней лицо и обстругал туловище».
– А что он сделал с игрушкой дальше, я расскажу завтра. А пока – спать! – мама хитро посмотрела на сынишку. Тот упрямо замотал головой:
– Нет, сегодня, сегодня!
Мама незаметно усмехнулась. Это никогда не срабатывало. Каждый раз малыш просил рассказать сказку до конца. И ведь знает историю почти наизусть, а все же!
«Пошел камнеглазый дальше, и привела его дорога в лес, да не простой, а в само птицеловище. И птицы, видя нашего странника, вырывали перья из своей груди и бросали ему под ноги. А камнеглазый собирал перья в небольшой мешок. Вскоре вышел он из леса, сел на траву, достал нож и разрезал кожу на своей ладони от пальца до пальца. И потекла кровь, черная, как ночное небо, вязкая, как смола. И обмазал камнеглазый костяную игрушку своей кровью и покрыл ее перьями, собранными в птицеловище. Осмотрел подарок для сына – хорошо, но не хватает чего-то очень важного».
– И чего же не хватало в игрушке? – спросила мама. Сын, как и всегда, с восторгом ответил: «Глазок!»
«Где взять глаза для куклы камнеглазый не знал. Он шел все дальше и дальше, пока не завела дорога скитальца к синеводым болотам. Через мутную жижу шла едва заметная возвышенность – тропа. По ней и пошел камнеглазый, время от времени останавливаясь и черпая ладонью синий ил. И пусть обвивались вокруг его ног тугими веревками болотные травы, пытаясь утянуть незванного пришельца на дно, – не обращал на них внимания наш путник. Наконец выудил он из донной грязи два камня – прозрачных и сияющих, как воздух, пронизанный светом. Положил камнеглазый их себе в карман, а как прошел болото – так достал игрушку и приделал два сверкающих кристалла на место глаз».
– И получился самый настоящий-пренастоящий игрушечный камнеглазый! – захохотал мальчик.
«Подарок для сына готов! Скорее бы добраться до дома. Но путь был не так уж близок. Еще много трудностей и опасностей пришлось преодолеть камнеглазому. Прошел он непреодолимую стену пыли; избежал встречи с разноцветными облаками, сводящими с ума любого, кто вдохнет их пар; отбился от стаи черных лисиц с горящими желтыми глазами. Но судьба была милосердна к путнику – цел и невредим добрался камнеглазый до дома, крепко обнял свою жену и подарил игрушку любимому ребенку. И жил дома счастливо, пока зов дороги не увлек его снова в далекие края».
– А когда он вернется – не известно… – закончила мать свой рассказ и тяжело вздохнула.
– Мамочка, ну не грусти! – малыш сел в кровати и поцеловал ее в щеку.
– Все хорошо, сынок, не беспокойся, – улыбнулась мама.
– Я же вижу… Знаешь что? Пусть он сегодня поспит с тобой, – мальчик вытащил из-под одеяла игрушечную костяную фигурку. Она топорщилась приклеенными перьями и имела довольно потрепанный вид. И не удивительно, ведь малыш практически не расставался с ней. Лишь два прозрачных глаза куклы сияли ярко и чисто.
– Не надо, сыночек, это же твоя любимая игрушка, – мама была растрогана до слез добротой ребенка.
– Надо! – малыш был непреклонен. – И вообще, папа скоро снова вернется, я точно знаю!
И камнеглазый мальчик с любовью посмотрел в такие же любящие каменные глаза своей матери.
Демиург, меня создавший
… И если есть в этом мире высшая справедливость и милосердие, то пусть они явят себя сейчас, ибо я устала. Устала от бесконечных слез, от рвущей сердце боли, от холодящего руки страха. И от войны, начавшейся, кажется, бесконечность назад, а длящейся еще дольше. Войны, которая не возвращает моего мужа, пропавшего без вести так далеко от дома. Смерть летает над нашими жилищами стаями черных ворон, свинцовыми тучами, несущими огненные дожди. Больше всего я боюсь смотреть в окно. Боюсь, что гляну – и вместо зеленой травы увижу сизый пепел, вместо домов – пожарища, вместо дружеского лица – беспощадные холодные глаза врага… И тем не менее каждую свободную минуту я провожу у окна. Нет ничего мучительнее ожидания – чего угодно, худа или добра, гибели или спасения…
Нет, это кошмар какой-то, ей Богу! Мне эта несчастная женщина уже снится! Похоже, мой писательский мозг целиком и полностью погружен в создание проклятого романа про войну, даже ночью не отдыхает, а прорисовывает образ героини, так сказать, в деталях. Зачем я вообще за это взялся, захотелось в новом для себя жанре поработать, ну и дурак. Да и заказчик у меня, будем честны, тот еще чудик. Трагедию ему подавай в отдельно взятом поселении, страдания бедной девушки, пропавший на поле боя муж, враг у ворот… Так, все! Выпить чаю, желательно с печеньем, и отвлечься от размышлений о собственноручно написанном шедевре.
Говорят, нельзя проклинать судьбу. Иначе демиург, меня создавший, нашлет еще больше несчастий, да таких, что прежние счастьем покажутся. Но я не могу не вопрошать. Отчего? Отчего муж мой, простой земледелец, вынужден был взять в руки оружие и отправиться прямиком в самое жерло войны? Почему никто не знает, где он сейчас? Ведь вернулись же несколько мужчин в наше поселение, раненные, покалеченные. Ни один из них не
