Искусство и религия (Теоретический очерк) - Дмитрий Модестович Угринович
[1 Анисимов А. Ф. Духовная жизнь первобытного общества. М. -Л., 1966, с. 30.]
Однажды ему предстояло пройти сложным путем по незнакомой местности. Эвенк, который его сопровождал, никогда не бывал в этих местах, но приметы предстоящего пути проводнику рассказал бывший в этих местах много лет тому назад старик эвенк. С его слов проводник в течение шести дней вел отряд по незнакомой ему местности и привел к тому месту, где его должен был встретить другой отряд, шедший навстречу… Оказывается, проводник каждый вечер наблюдал на небе звезды и по ним узнавал, правильно ли они идут и какого направления нужно держаться [1]. Эвенки в данном случае не исключение. Аналогичные факты отмечены как отечественными (Л. Я. Штернбергом, В. Г. Богоразом), так и зарубежными этнографами (Б.Малиновским и другими), изучавшими жизнь многих народностей, находившихся на низкой ступени общественного развития. Все это говорит о том, что, хотя первобытный человек делал лишь первые шаги на пути подчинения себе сил природы, его умения, навыки и эмпирические знания не следует недооценивать. В определенных, жизненно важных для него сферах практической жизни он обладал таким опытом, эмпирическими знаниями и умениями, которые могут превосходить знания и умения современного человека. Именно эта сторона общественной практики первобытных людей, сторона, в которой реализовалась их свобода, и была основой зарождения зачатков эстетической деятельности.
[1 См.: Вопросы истории религии и атеизма. М., 1958, вып. 5, с. 376.]
Зачатки художественной деятельности возникали в непосредственной связи с двумя сторонами жизни первобытных людей: они возникали, во-первых, в процессе и на основе трудовой деятельности, и прежде всего изготовления орудий труда, и, во-вторых, в процессе развития средств общения между людьми, в которых объективировалось познание мира.
Изготовление средств труда явилось, как известно, главным фактором развития человеческого сознания. Для того чтобы найти необходимый материал для изготовления орудия (например, кремень), чтобы придать этому материалу целесообразную для трудовой деятельности форму, необходимо иметь в сознании образ желаемого объекта, осознавать, пусть в примитивной, эмпирической форме, характер воздействия этого объекта на окружающие вещи. Иначе говоря, сознание, обслуживающее деятельность по изготовлению орудий, уже не могло быть только биологически ориентированным непосредственным отражением данной ситуации. Оно должно было оторваться, с одной стороны, от непосредственной биологической жизнедеятельности наших антропоморфных предков, а с другой - выйти за рамки единичной, сиюминутной ситуации и создать образ, предваряющий результаты трудовых действий. Конечно, „в начале было дело". Первые шаги на пути изготовления орудий архантропы делали невероятно медленно, на основе тысячекратно повторяемых проб и ошибок. Генетически не сознание предшествовало изготовлению орудий, а, напротив, первые попытки изготовления орудий, сопровождающиеся соответствующим морфологическим изменением передних конечностей, предшествовали развитию сознания. Это, кстати, подтверждается выводом антропологов, согласно которому изменение руки предшествовало изменению мозга [1]. Однако, раз возникнув, сознание, бесспорно, стало необходимым условием целесообразной деятельности людей по изготовлению орудий.
[1 См.: Борисковский П. И. Древнейшее прошлое человечества, с. 49-50.]
На определенной ступени развития трудовой деятельности возникают зачатки эстетического освоения мира, эстетического отношения к созданным человеком орудиям труда. Люди получают удовлетворение не только от того, что они создали практически целесообразный предмет, который необходим для производства средств их существования, они испытывают удовольствие от самого процесса владения материалом, придания ему необходимой формы, от умения использовать в своей деятельности свойства материала, подчиняя его своему замыслу, своей цели. Изготовление орудий, таким образом, выступает для них не просто как необходимая деятельность, но и как деятельность, приносящая субъективное удовлетворение реализацией всех человеческих способностей, знаний и умений. Создавая орудия труда, люди впервые получают возможность выявить такие объективные свойства вещей, как симметрия, ритм, и не просто выявить, а насладиться ими. А это значит, что люди начинают осваивать мир не только по законам необходимости и целесообразности, но и „по законам красоты” [1].
[1 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 42, с. 94.]
Эстетическое отношение к миру, таким образом, не было, вопреки мнению многих эстетиков и философов-идеалистов, оторвано от человеческой практики, не было результатом „чистой игры” или продуктом „высшего развития духа”. Оно возникало в процессе и на основе трудовой деятельности, первоначально как одна из ее сторон. Зачатки эстетического отношения возникали и развивались в непосредственной связи с развитием человеческих умений и способностей, с одной стороны, человеческих знаний - с другой. Художественная деятельность первобытных людей первоначально не отделялась от других видов их деятельности, и прежде всего от деятельности производственной, трудовой.
Об этом свидетельствуют и обнаруженные следы художественной деятельности неандертальцев, о которых говорилось выше. Эта связь отчетливо прослеживается и в последующую, эпоху, датируемую археологически верхним палеолитом. Археологами найдены многочисленные орудия труда этого времени, которые покрыты разнообразным орнаментом, а иногда резными или скульптурными изображениями животных. Важно отметить, что в этих изделиях украшения подчинены функциональному назначению орудия: красота не противостоит пользе, а лишь дополняет ее. Выдающимся образцом подобных изделий является копьеметалка, найденная в 1940 г. в Мас д'Азиле (Франция). Один ее конец - крючок, в который при метании копья упирался конец его древка, - является скульптурным изображением козла. Как отмечает А. П. Окладников, форма тела животного и его поза здесь целиком зависят от формы куска материала и от назначения предмета. Козел изображен поэтому не в обычном строго фронтальном положении, а в странном и своеобразном движении. Четыре ноги животного собраны вместе и упираются в конец копьеметалки. Голова его повернута назад, туловище наклонено. Козел как будто удивленно смотрит на двух маленьких птиц, которые вырастают из конца его хвостика. Скомпонованные с ним в одно целое, они образуют выступ, крючок копьеметалки [1].
[1 См.: Окладников А. П. Утро искусства, с. 101.]
Как уже говорилось, зачатки искусства связаны не только с процессом изготовления орудий труда, но и с развитием средств общения между людьми. Первоначально (у архантропов), по-видимому, средства общения были непосредственно вплетены в процесс деятельности и представляли собой нерасчлененные жесто-звуковые комплексы [2]. В дальнейшем процесс Общения отделяется от процесса труда и приобретает в своем развитии относительную самостоятельность. В верхнем палеолите, у людей современного физического типа, средства общения реализуются прежде всего в звуковой речи, которая становится
