Kniga-Online.club
» » » » Михаил Чулаки - Прощай, зеленая Пряжка

Михаил Чулаки - Прощай, зеленая Пряжка

Читать бесплатно Михаил Чулаки - Прощай, зеленая Пряжка. Жанр: Прочее издательство неизвестно, год 2004. Так же читаем полные версии (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте kniga-online.club или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Перейти на страницу:

Пока снимал пробу, вдруг разом навезли больных. Едва Виталий вошел в приемный покой, к нему бросилась старая знакомая: раз пять или шесть уже лежала.

Виталий Сергеевич, это вы! Вот радость-то! Подумайте, какое безобразие: муж меня избил, и меня же привезли! Я не позволю ему держать меня в темноте, я вся тянусь к свету и знаниям! Если вы настоящий врач-патриот, Виталий Сергеевич, вы меня сейчас же отпустите! Сейчас выяснится, осталось ли в вас воспитание, заложенное комсомолом!

Классический маниакально-депрессивный психоз — МДП. Виталий уже видел Марию Петровну в обеих фазах. Последняя депрессия была очень тяжелой: с доходящей до физического страдания тоской, с суицидными попытками. Насколько все- таки легче и приятнее маниакальная фаза!

Я тоже рад вас видеть, Мария Петровна. Как самочувствие?

Замечательно! Никогда еще не было таким замечательным! Если хочешь быть здоров — закаляйся! Вот так! Силы — ну вот просто удивительно! Сказочные!

Виталий просмотрел направление: «Состояние ухудшилось две недели назад, стала многоречивой, по ночам поет и танцует, собирается поступать в университет, уходит из дому, вымыла на улице чужую машину…». Как все смещается в психиатрии! Ну вот: «собирается поступать в университет» — законное же желание для всякого человека! А для Марии Петровны — симптом. И врач «скорой», который писал, без колебаний занес в симптоматику наряду с пением и танцами по ночам, и Виталий, читая, ничуть не удивляется. Все относительно, все зависит от контекста, от обстоятельства.

Мария Петровна, тут пишут, что вы чужую машину вымыли?

Точно! А чего такого? Иду, смотрю стоит маленький «Запорожец», щупленький такой, жалкий, и не мытый, может, лет десять! Нерадивый, значит, хозяин, несоветский человек. Ужас как мне его жалко стало! Взяла у дворничихи ведро, тряпку—и давай мыть.

Дворничиха-то знакомая?

Нет, первый раз увидела.

Как же она вам ведро дала?

Уговорила. Я кого хочешь уговорю. Сказала, что человек человеку не волк, а друг, что доверять надо советским людям. Взяла и вымыла! А вы бы не вымыли? Я же вас знаю, Виталий Сергеевич, вы тоже настоящий человек — значит, и вы бы вымыли! А меня теперь за это хотят упрятать в вашу вшивую больничку! Как будто не брат человек человеку, а волк или змей. Я по-братски вымыла, неужели непонятно?

Вы и в университет собрались поступать?

Да! На два факультета сразу: на исторический и философский — самые нужные факультеты. А что, нельзя? Муж у меня книжку отнимает, так он отсталый элемент и в душе феодал: не хочет, чтобы я к свету тянулась!

Вы же десятилетки не кончили, да и не поздно ли в сорок три года?

За десятилетку я в месяц сдам: у меня теперь столько сил, что мне ничего не стоит! Вот я вам сейчас с ходу расскажу про бином Ньютона. Или хотите теорему Пифагора? Пифагоровы штаны во все стороны равны! Пифагоровы! А муж хочет, чтобы я только его штанами занималась! И не стыдно вам у него на поводу? Я от вас не ожидала! Вы — советский врач, а на поводу у моего засранца-мужа!

Вы и дома сейчас почти не бываете. Где вы все ходите?

На вокзалы. Смотрю, хорошо ли там мирный труд нашего народа охраняют.

На вокзалах?

Да! На вокзалах нужно охранять особенно, чтобы мирный труд не растащили и не вывезли.

Как же вы охраняете?

Да господи, неужели не понятно! Охраняю и все! Смотрю, если кто подозрительный. Если б не охраняла, много чего могло бы произойти.

Ну хорошо. В отделении тоже что-нибудь охранять полезно.

Как это в отделении? Вы меня здесь запереть хотите?! На вашей вшивой Пряжке?! Все, Виталий Сергеевич, вы для меня больше не существуете как советский врач! Вы такой же феодал, как мой шиб- здик-муж. Муж наелся груш!

Хорошо-хорошо, это вы тоже в отделении выскажете… Можно раздевать, — кивнул Виталий санитаркам.

И Мария Петровна охотно пошла с санитарками, распевая: «Позабудь про докторов, водой холодной обливайся, если хочешь быть здоров!» — будто и не требовала только что, чтобы ее отпустили.

И работа пошла. После Марии Петровны Виталий разбирался со старушкой, внесенной на носилках да так и оставленной — сидеть она не могла. Около старушки пританцовывали санитары с сантранспорта — им нужно было освободить носилки и ехать дальше. За санитарами маячила дочь больной.

Старушка что-то лепетала, понять ее было невозможно, а диспансер писал в направлении, что встает по ночам, что-то ищет, открывает газ… Дочь заученно повторила то же самое. Виталий не очень поверил ни направлению, ни дочери: ветховата казалась старая для таких активных действий. Раньше, наверное, вставала и искала, и газ открывала — всё типично. А теперь… Такие старушки — семейная трагедия: жить не живут и умирать забывают. Им нужно не лечение, а уход, а дети ходят на работу, дети хотят уехать в отпуск, дети просто устали, наконец, быть няньками и санитарками. Вот и умоляют диспансерного врача хоть на лето положить мать. Что тут сделаешь? Виталий кивнул санитаркам. Те принялись раздевать бабку как неодушевленную вещь, меланхолически беседуя при этом:

Надька моя на заводе пенсию сто три рубля выработала.

У меня соседка с неполным стажем — и то девяносто один. Завод — одно слово! В медицине столько не наработаешь.

А я ведь в заводе начинала. Дуреха была, молодая, вот и сбежала сюда: думала, легче. Теперь уж никуда не денешься, надо дорабатывать.

Виталий записывал первичный осмотр при приеме, а старухина дочь ему под руку с драматическими интонациями повторяла свой рассказ, как ее мать каждую ночь открывает газ и только чудом они спасаются — видно, еще не верила, что все сошло так легко.

На первое, Виталий Сергеевич? — осведомилась Ольга Михайловна.

Конечно.

Волосы стричь?

На первом полагалось стричь наголо: это облегчало уход за неподъемными старушками, но иногда, если родственники очень просили, волосы оставляли. Виталий выдержал паузу — дочь и не пыталась просить.

Да, стригите.

Следующий больной опять повторный. И всего месяц, как выписали. Так, что пишут? «Карташев Евгений Афанасьевич. 32 лет, инв. II гр., шизофрения, ранее четыре раза лежал в вашей больнице, посещает лечебно-трудовые мастерские. Сегодня возбудился, разбил горшок с цветами…» Карташев понуро сидел у стола.

Как себя чувствуете, Евгений Афанасьевич?

Тот поднял голову, посмотрел на Виталия, пожал плечами:

Хорошо.

Почти все на этом месте так говорят. Виталия интересовал не столько ответ, сколько тон, выражение лица. И тон был совершенно естественным, и выражение лица открытое — опечаленное, но открытое. У больных почти всегда чувствуется напряженность; трудно даже объяснить, в чем она выражается, но опытному врачу она бросается в глаза сразу — тут и отчужденность во взгляде, и ответы слишком быстрые или слишком медленные, и еще что-то неуловимое. У Карташева напряженности не замечалось. А пишут: «возбудился».

Тут пишут, что вы стали раздражительны.

Нет, такой, как всегда. В ЛТМ хожу каждый день, лекарства принимаю.

Какой-то горшок вы разбили.

Это случайно, доктор! Подошел к окну, хотел в форточку окурок выкинуть и задел. А Фроська, санитарка, сразу налетела: «Целый день убирай за вами, и чего вас, таких растяп, выписывают!». Тут я, конечно, разозлился: «Не твое дело, раз надо — значит, выписывают, ты еще умом не вышла!» Ну она еще больше раскричалась: «Ты у меня запомнишь, ты у меня в больнице насидишься!». Побежала за сестрой, та быстренько в кабинет, потом санитары пришли. А врача я даже не видел.

Образ санитарки Фроськи был Виталию знаком: вариация на тему Доры. И действительно, говорят не «належишься» в больнице, а «насидишься».

Формально дежурный врач в приемном покое каждый раз решает: класть ли привезенного больного или нет. Но фактически кладут всех, кого привозят с направлениями. Психическое состояние — тонкое дело, и трудно в нем бывает разобраться за пятнадцать минут. А дело опасное: не примешь больного, «недооценишь состояние», как пишет в акте комиссия, а он возьми да повесься или нападет на кого-нибудь — и хорошо, если до суда не дойдет. Безопаснее положить, пусть в отделении разбираются. Но все-таки изредка больных не принимали, заведен был даже специальный журнал отказов, но заполнялся медленно: так примерно одна-две записи в месяц. Конечно, не в одной перестраховке дело, без оснований и в самом деле присылают редко.

Виталию всегда было обидно сидеть на дежурстве простым писарем: привезли — записал и отправил в отделение. Может быть, по молодости. Он и в самом деле каждый раз решал — класть больного или не класть? И с Карташевым был как раз тот случай, когда Виталий сильно сомневался — нужно ли класть.

Ну, а если все-таки больной ловко диссимулирует, то есть скрывает свой бред? Хотелось с кем- нибудь разделить ответственность. Можно было позвать Эмму Самуиловну, заведующую пятым отделением: она числится консультантом приемного покоя. Но беда в том, что консультировать в приемном покое — занятие абсолютно не для нее: здесь нужна решительность, а Эмма Самуиловна обладает характером тревожно-мнительным. Один раз Виталий нажегся: случай был абсолютный ясный, нужно было больного отпускать, но он для одной лишь проформы вызвал Эмму Самуиловну, а та забеспокоилась, засомневалась — и пришлось больного класть: в медицине чинопочитание еще пуще, чем в армии.

Перейти на страницу:

Михаил Чулаки читать все книги автора по порядку

Михаил Чулаки - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки kniga-online.club.


Прощай, зеленая Пряжка отзывы

Отзывы читателей о книге Прощай, зеленая Пряжка, автор: Михаил Чулаки. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Уважаемые читатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

  • 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
  • 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
  • 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
  • 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор kniga-online.


Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*
Подтвердите что вы не робот:*