Оливия Торн - Все что он пожелает

— LMGK уже сделал свою собственную оценку «Терамор». Я сказал, «Э-э, мы убедили Терамор позволить вам, ребята, также попытаться посмотреть на ваши цифры и сравнить, как Икзертон оценит ситуацию».

— Подожди, ты имеешь в виду, это тест для Икзертон Консалтинг? – спросила я, указывая на монитор.

Он кивнул.

— Это ненастоящий заказ – это просто проверка?

— Ну, Клаус думает, что это заказ, и Терамор действительно заплатит по счету, как за настоящий заказ. Но да, это тест.

— О котором мы и понятия не имели, что проходим.

— Мы не хотели, чтобы у вас возникло больше «проблем, чем обычно». Это как ресторанный критик не хочет, чтобы ресторан был в курсе, когда он его посетит, и кем он является на самом деле.

— Но почему?

И тут все встало на свои места.

LMGK рассматривал возможность приобретения Икзертон.

А этот отчет был частью их надлежащей проверки.

— О-о, — охнула я.

Коннор увидел, что до меня дошло.

— Ага.

Офигеть. Просто… офигеть.

Клаус не знал, что его оценивали. И что эта оценка может потенциально повлиять на поглощение в целом.

Я поморщилась:

— Полаю, мы не справились с задачей.

— Нет. Не справились. Ваша оценка рынка со-о-о-вершенно неверна. – Он поспешно взглянул на меня. – Не твоя, конечно, — Клауса.

— Ну, он всегда так делает, — бесцеремонно сказала я.

Коннор нахмурился:

— Что ты имеешь в виду?

— Я проверяла все его отчеты последние шесть месяцев. Мне приходилось все дважды перепроверять, и ну… он стремился сообщить клиентам, что они хотят услышать. И не обязательно то, что есть в действительности.

— Подожди – подожди, подожди, подожди, — сказал он. – Ты знаешь о…

И в течение следующих пяти минут я словно защищала докторскую диссертацию.

Он задавал множество вопросов о предыдущих заключенных сделках Клауса. Дело в том, что Коннор знал детали, о которых не должен был знать, и продолжал бросаться цифрами направо и налево прямо из головы.

Я изо всех сил старалась не отставать. Я справлялась – когда вы проводите столько времени, сколько потратила я, нянчась с Клаусом, вам приходится многое подчищать. Немногое из этого я помню достаточно хорошо.

В конце Коннор покачал головой.

— Невероятно.

— Что?

— То, что ты помощник, а не руководитель низшего звена, как минимум.

Он выглядел серьезным.

Я покраснела:

— Ну,… ничего особенного, правда. Просто то, чего я поднабралась за последние шесть…

— Перестань, — сказал он, почти сердито. – Не делай этого. Не скромничай, не принижай свое достоинство таким образом. Ты помощник, но ты только что показала лучшее понимание ситуации в целом, чем парочка выпускников Гарварда в области делового администрирования, которых я нанял в прошлом месяце. Перестань дурачится. Это чертовски впечатляет. Ты чертовски впечатляешь. Никогда не выставляй себя менее достойной, чем ты есть на самом деле.

Я была близка к обмороку.

Говоря всё это, он серьезно смотрел на меня прямо в глаза… и от этого запаха, этого мужского, опьяняющего одеколона моя голова буквально поплыла…

— Это немного печально, — закончил он, и это мгновенно вырвало меня из моей задумчивости.

— Что такое? – озадаченно спросила я.

— Что такая женщина как ты работает на такого идиота как Клаус. Всё должно быть наоборот – и если бы так и было, я надеюсь, что ты уволила бы его задницу.

Я усмехнулась:

— В мгновение ока.

Он немного наклонился. Моя усмешка померкла, и я снова почувствовала головокружение.

— Я вижу в тебе такой потенциал, Лили… огромное будущее. Кого-то, кто способен пойти и надрать задницу. Умная, способная, смешная и обаятельная.

Он помолчал, и легкий намек на улыбку появился в уголке его рта.

— …красивая, если это уместно сказать снова…

Мое сердце пропустило три удара подряд.

Он еще ближе наклонился.

— Жаль только, что ты такая тупица, – и с этими словами он расплылся в широкой улыбке.

Я сразу же накинулась на него, полностью вырвавшись из его чар:

— Что?! Я не…!

А потом я ведь действительно не знала, что он имел в виду, и спросила:

— …что именно ты подразумеваешь под словом «тупица»?

— Кто-то, кто либо в силу недостатка интеллекта – что к тебе не относится – либо дефицита самоуважения недооценивает себя и мирится с дерьмом, чего не должна делать. Только тупицы работают на мудаков, — сказал он, с выражением типа — «Не хочу тебя расстраивать, малыш, но правда ранит».

Ладно, при таком определении я на самом деле являюсь тупицей, но я не собиралась признаваться ему в этом.

Я скрестила руки на груди:

— Мне надо платить за аренду. Я должна что-то есть. И если единственный способ сделать это — работа на какого-то козла, простите, мистер Большая Шишка «Куплю Компанию Когда-Нибудь», но мне нравится иметь крышу над головой и ужин каждый вечер. Это не навсегда. Это временно. Разве тебе никогда не приходилось мириться с дерьмом или твоя жизнь всегда была такой замечательной, что тебе не приходилось преодолевать неудачи?

Он засмеялся, когда направился к кабинету Клауса:

— Ладно, ладно… тогда ты немного тупица. Давай, пойдем и нароем побольше улик на твоего босса мудака.

Глава 13

Еще час Коннор внимательно изучал документ за документом. Он спрашивал о компаниях, называя их, и казалось, он точно знал, что искал.

Все, что я делала, это искала папки, пока он сидел в дизайнерском офисном кресле Клауса, положив на стол ноги в рок-н-ролльных сапогах, и читал, читал, читал.

В конце концов, он швырнул на стол Клауса последний документ и откинулся назад, сложив руки домиком перед собой, размышляя.

Я посмотрела на него. Он посмотрел на меня.

— Я хочу капучино. Ты хочешь капучино? – спросил он.

— Э… думаю, могу принести из кафе Старбакс, если хочешь, — согласилась я, чувствуя себя немного разочарованной.

Первые десять минут нашего знакомства я принимала его заигрывания, а последние тридцать минут выполняла роль секретаря Сьюзи. Теперь я была разжалована до смазливой девчонки на побегушках.

— Забей, — сказал он. – Последний раз, когда я тут был, здесь была приличная кофе-машина в зале заседаний. Может, проверим?

У меня сердце остановилось.

Икзертон арендовал пентхаус в этом здании на 27 этаже. Там были кабинеты заместителей генеральных, и проводились встречи с клиентами – мультимиллионерами.

Я постаралась избежать ответа на вопрос.

— Когда ты был здесь?

— О, задолго до того, как началась твоя служба в Икзертоне в августе, — поддразнил он. – Итак, что скажешь?

— У меня нет доступа.

Он поднял вверх бэйдж Клауса:

— Я нашел это на столе твоего босса. Я почти уверен, что у него есть доступ, не так ли?

— Я… я не думаю, что мы должны делать это…

— Ой, да ладно. Поживи немного. Кроме того, предполагается, что ты должна дать мне всё, что я хочу, помнишь? А прямо сейчас, я хочу капучино, и в твоей компании.

Мое сердце ударилось с глухим стуком о ребра.

Капучино в пенхаусе и в компании с мужчиной моей мечты…

Я просто знала, что это мне аукнется.

— Ладно, — с дрожью в голосе согласилась я.

Глава 14

Мы словно два ребенка, улизнувшие с пижамной вечеринки. Или – ещё лучше – он был горячим старшеклассником – спортсменом, который уговорил меня вылезти через окно моей спальни, чтобы закидать туалетной бумагой чей-то дом.

Конечно же, благодаря бейджу Клауса, мы прошли через приемную, отделанную итальянским мрамором, в зал заседаний. Он представлял собой огромное открытое пространство с роскошными кожаными креслами. На полу лежал плюшевый ковёр, настолько толстый, что по нему тяжело было идти на каблуках. Здесь также стоял стол из красного дерева длиной почти 9,5 метров. Кофемашина находилась в подсобном помещении вместе с дорогим холодильником.

— Я понятия не имею, как это работает, — сказала я, положив свою сумочку на столешницу, и уставилась на хитроумное изобретение перед собой стоимостью в тысячу долларов.

— Позволь мне, — сказал он, и стал мастерски готовить кофе.

— Ты что, работал в кафе Старбакс в колледже или что-то типа того? – спросила я.

— Что? С чего ты взяла?

— Ты знаешь, как работает эта машина.

Он смущенно улыбнулся:

— У меня есть такая.

Я вздохнула и покачала головой:

— Должно быть, здорово.

— Всё только лучшее, Лили. Тебе стоит попробовать когда-нибудь.

Я просто закатила глаза.

Когда капучино был готов, мы вернулись с кружками в зал заседаний. Мы не стали включать свет, чтобы полюбоваться видом из окна. Целая сторона зала была из зеркального стекла, и весь центр Лос-Анджелеса распростерся перед нами. Солнце уже давно зашло, и отблески огней города чем-то напоминали кино. Передние фары и задние фонари автомобилей переливались вверх-вниз по 110 автостраде, словно бриллианты и рубины.