E.K. Blair - Bang

— Значит, слушай, я не смогла найти тебе дом в этом городе, так что ты переедешь в другой. И ты больше не увидишь меня, так как я там не живу. Я все еще буду следить за твоим делом, но общаться ты будешь с Люсией. Она придет к тебе через несколько дней. Но дам тебе совет: прекращай доставлять неприятности или твоим следующим местом пребывания станет интернат.

— Так я больше не увижу тебя?

Она смотрит на меня и произносит:

— Вероятно, нет, ребенок.

Мы были в дороге примерно два часа до того, как, наконец, съехали с шоссе.

— Добро пожаловать в Позен, — бормочет Барбара, и через несколько минут поворачивает в захудалый квартал.

Заборы из сетки рабица дополняют потрескавшиеся тротуары. Дома старые и небольшие, в отличие от большого кирпичного дома, в котором я жила с папой. У большинства домов припаркованы машины на неопрятных газонах, и все, что я вижу, вызывает во мне желание разреветься. Желудок скручивает, и я, поворачиваясь к Барбаре, говорю:

— Я не хочу здесь жить, Барб.

— Надо было думать, когда я предупреждала тебя, чтобы ты не сбегала по ночам.

— Я обещаю. Я больше не буду, я извинюсь перед Молли, — умоляю я, и когда она сворачивает к грязному, старому двухэтажному дому, который выглядит, будто вот-вот рассыплется, я начинаю плакать. — Пожалуйста. Я не хочу здесь жить. Я хочу домой.

Она глушит машину и поворачивается ко мне. Я чувствую, что готова сделать все что угодно, лишь бы она развернула машину и увезла меня обратно в Нортбрук.

— Я в безвыходном положении. Тебе восемь лет и у тебя нестабильная история с приемными домами. Эта семья берет к себе детей уже давно. Сейчас у них приемный мальчик на несколько лет постарше тебя, — говорит она мне. — Я недавно разговаривала с ними. У тебя будет своя комната, и ты будешь ходить в одну школу с их приемным ребенком.

Я слушала и молчала, я не хотела здесь жить. Я хотела убежать, просто открыть дверь машины и помчаться так быстро, как только смогу. Интересно, сможет ли она поймать меня.

— Ты слушаешь? — спрашивает она и переводит мое внимание вновь на себя.

Я киваю.

— Давай. Мне еще обратно возвращаться, — говорит она, выходит из машины и открывает багажник, чтобы забрать мои сумки.

Трясущейся рукой я открываю дверь и следую за ней по дорожке к ступеням, ведущим к парадной двери. Проржавевшая дверь с проволочной сеткой скрипит, когда она открывает ее и стучится. Я стою, покусывая ногти, и молюсь Богу, чтобы никто не открыл. Что это просто ошибка, и мы подъехали не к тому дому.

Но это не ошибка, и кто-то открывает дверь. Женщина, одетая в простую, длинную джинсовую юбку и светло-лиловый свитер стоит в дверях. Я просто пялюсь на нее, в то время как Барбара разговаривает с ней. Женщина не выглядит пугающей, но у меня по-прежнему есть желание сбежать. Она смотрит на меня и ласково улыбается. Ее длинные каштановые волосы собраны в крысиный хвостик.

Она отступает и предлагает нам войти; место пахнет несвежим сигаретным дымом. Пока она ведет нас через маленькую гостиную на кухню, Барбара и эта женщина продолжают разговаривать, а я все внимательно рассматриваю. Стены покрыты панелями под дерево, коричневый ковер на полу, разномастная мебель и повсюду утки. Повсюду. Утки на подушках, деревянные утки, керамические утки, стеклянные утки. Они выстроены на книжных полках, на столе, и когда я поднимаю взгляд, то замечаю их даже наверху кухонных шкафов.

— Элизабет.

Мне требуется секунда, чтобы осознать, что Барбара зовет меня, и когда я смотрю на нее, она посылает мне одну из своих фальшивых улыбочек и говорит:

— Миссис Гаррисон сказала, что твоя спальня наверху.

— Надеюсь, тебе нравится лиловый цвет, — произносит женщина, я смотрю на ее лиловый свитер, потом на ее лицо. Она добавляет: — Ты первая девочка у нас, поэтому я немного волнуюсь.

Барбара раздраженно смотрит на меня, кивает головой, чтобы я заговорила.

— Да, — наконец, говорю я. — Лиловый — очень красивый цвет.

Она улыбается и кладет свою руку поверх моей. Я хочу отдернуть свою руку, но не делаю этого. Я не делаю ничего, но мой разум кричит, что должна. Я просто сижу.

— Ну, тогда давай я помогу тебе с сумками до своего ухода? — спрашивает Барбара.

Мы втроем поднимаемся по лестнице, ступеньки скрипят под ногами, а потом проходим в лиловую комнату. Стены покрашены в цвет свитера миссис Гаррисон, и я наблюдаю, как она показывает мне шкаф, а потом совмещенную ванную, которая примыкает к другой комнате.

— Кажется, это прекрасная комната? — говорит Барбара, когда ставит мои сумки на лиловую односпальную кровать.

— Ммм хмм.

— Ну, мне пора в дорогу, — обращается она ко мне, и когда она произносит это, я чувствую, как по моим щекам начинают катиться слезы.

Внезапно, я чувствую себя такой одинокой. Опустошенной.

— Не надо плакать. У тебя все будет хорошо. Я знаю, что перемены — это нелегко, но у тебя все будет хорошо. Как я и говорила, Люсия через несколько дней придет к тебе, ладно?

— Ладно, — автоматически отвечаю я, потому как была очень далека от нормального состояния.

Она легонько хлопает меня по плечу и уходит, а я остаюсь в лиловой комнате с женщиной, помешанной на утках.

— Ты бы хотела, чтобы я помогла тебе распаковать сумки? — спрашивает она.

— Я сама.

— Ты голодна? Могу сделать тебе сэндвич.

Я смотрю на нее сквозь скопившиеся в глазах слезы и киваю.

— Прекрасно. Мы обычно всегда едим за кухонным столом, но я могу принести сэндвич сюда, если хочешь.

— Хорошо, — говорю я и начинаю расстегивать сумку.

— Элизабет, — кричит она из коридора, — надеюсь, тебе здесь понравится. Карл, мой муж, очень старался, когда красил эту комнату для тебя. Он уехал по делам, но скоро должен вернуться.

Когда я не отвечаю, она спускается вниз, оставляя меня одну распаковывать сумки. Рядом с кроватью есть маленькое окошко, которое выходит на передний двор. Все дома раскрашены в разные цвета. И все они выглядят прогнившими.

Я разбираю одежду, а потом ем сэндвич с арахисовым маслом, который Бобби принесла мне. Она сказала мне называть ее так, вместо миссис Гаррисон.

Кроме комода и стола, комната довольно пуста. Когда я захожу в ванную, то замечаю, что место на раковине уже занято вещами другого ребенка. Я задаюсь вопросом, похож ли он на меня, сколько ему лет, и хороший ли он. Я чувствую, что прямо сейчас нуждаюсь в друге больше, чем когда-либо. Я так далеко от дома и так одинока.

Громкий грохот снаружи привлекает мое внимание, и я выхожу, чтобы взглянуть в окно. Старый, серый, потрепанный пикап заезжает на подъездную дорожку. Я наблюдаю, как взрослый, толстый мужчина вылезает с водительского сиденья и направляется к дому. За ним выпрыгивает мальчишка, но я не могу рассмотреть его лицо, оно скрыто бейсбольной кепкой.

Я стою в комнате и слышу, как они заходят внутрь, разговаривая друг с другом, и затем слышу скрип лестницы. Бобби появляется первая, за ней следом показывается ее муж.

— Элизабет, как проходит распаковка вещей? — спрашивает она.

— Хорошо, — говорю я и смотрю на мужчину. У него большой живот, запачканная рубашка и длинные, спутанные волосы.

— Отлично. Это Карл, мой муж, — представляет она его.

— Элизабет, не так ли? — спрашивает он.

Кивок.

— Ты хорошо устроилась?

Кивок.

— Ты не любишь много болтать?

Я чувствую, что должна что-то ответить, и бормочу:

— Я просто устала.

— Ну, тогда я отстану от тебя, — говорит он. — Рад был познакомиться.

Бобби улыбается, когда Карл уходит, потом спрашивает меня, как у меня дела и нужно ли мне что-нибудь, я лгу и убеждаю ее, что все и так хорошо. Она закрывает за собой дверь, и как только она делает это, я вижу через ванную комнату, как в соседней спальне загорается свет. Я гляжу туда, и когда замечаю мальчика в бейсболке, он поворачивается и смотрит на меня.

— Привет, — говорит он, и подходит к своей двери в ванную.

— Привет.

Он снимает кепку, бросает ее на кровать и проводит рукой по своим вспотевшим, темно-коричневым, почти черным волосам. Потом он идет через ванную в мою комнату и окидывает ее взглядом.

— Этот цвет — отвратительный, — бормочет он, посылая мне первую настоящую улыбку за очень долгое время.

— Я солгала, — призналась я ему. — Я сказала, что лиловый мне нравится, но это не так.

— Ты давно в этой системе?

— Три года.

— А я девять. Пару недель назад поселился сюда.

— Они милые? — спрашиваю я.

Он садится на кровать рядом со мной, от него пахнет дымом от сигарет и мылом.

— Бобби долго здесь не было. Она только что вернулась в город, с какой-то выставки, которую устраивала.

— Выставки?

— Ага, она делает деревянные статуэтки уточек и еще какое-то дерьмо, чтобы продавать его на ярмарках, барахолках, так что она часто отсутствует. Карл работает в автомагазине, — он делает паузу, а потом добавляет: — Он много пьет.