Слава Бродский - Страницы Миллбурнского клуба, 1
Уйду с дороги, таков закон.
Третий должен уйти.
Кое-что о футболе или уйди с поля
Не надо пастись в офсайде
В тени у чужих ворот.
Пишите. Или играйте.
Жена пусть в запасе ждет.
Мяч, то есть крест, несите.
И если открыли счет, –
Любимой гол посвятите.
Жена пущай подождет.
Строчку, как мяч, подрезал...
Что-то читатель притих...
Я с углового врезал
Прямо в собственный стих!
Вскричала любовь – «Мазила!»
Швырнула с крыльца бадьей.
Да и жена не простила,
Ушла с футбольным судьей.
Стихи и футбол отныне
Стоят на моем пути.
Третий я – посредине.
А третий должен уйти.
Остался поэт в офсайде,
В тени у чужого крыльца...
Стихи его прочитайте.
Несите свой крест до конца...
Одно время в СССР выходили ежегодные сборники «Альманах поэзии». Зачастую там публиковалось такие стишата, что пройти мимо было просто невозможно. Не знаю, стал ли известен нижеупомянутый Борис Ветров, но мне его мысли ужасно понравились. Вот они. Ну просто просятся на пародию. Борис Ветров, «Материя»:
Я стал человеком,
А мог стать орлом,
Зеленою веткой,
Железным веслом...
Кое-что материальное
Я стал человеком,
А мог стать котом.
Соломенной шляпкой,
Дубовым веслом.
Мог – кислой капустой
И спиленным пнем.
Вином и закуской,
Троянским конем.
Двенадцатым стулом,
Зеленой травой,
Зубастой акулой,
Ночною совой.
Пробиркой учебной,
Горшком под кровать...
Да мало ли чем мне
Захочется стать?
Дождем спозаранку,
Цветным какаду,
Мог дыркой в баранке,
Булавкой в заду...
Я все перечислил,
Я на ноги встал,
Я стал человеком.
Поэтом – не стал.
А вот попался поэт из второй волны эмиграции – Иван Буркин.
Не слышали? В Википедии он упомянут, но стихов его я не нашел. Только вот эти записанные когда-то строчки:
Я живу под каштанами,
Над веселой рекой,
С недостатками старыми,
С моей правой рукой...
Ну не повезло человеку, может, инвалид был Иван Афанасьевич?
Пособие по анатомии
Я живу со старухою,
За рекою совсем,
С глухотой в правом ухе,
Слепотой минус семь,
Не видать за туманами
Недостатки реки.
Проживу за каштанами
И без левой руки.
И митральные клапаны
Я в стихи притащу,
Даже нос расцарапанный
Зарифмую к дождю.
Вечерком со старухою
Недостатки сужу...
А на левую ногу я
Больше зла не держу!
Анатолий Софронов. Кто не помнит эту гнусную личность! Партприхлебатель, конъюнктурщик, любимец органов, секретарь Союза писателей. Посмотрите, что он сам о себе написал! И ведь гордился, что был продажной скотиной!
Не объезжайте старого коня!
Уже он в меру временем объезжен...
Он пережил немало седоков,
Сменил в пути немало всяких седел.
И для того, чтоб мчаться далеко,
Он сил своих в дорогах много отдал.
Мы не забыли эти времена
Не упрекайте старого коня!
Он гнал за лидером, то лысым, то бровастым!
Скакал, подобострастно семеня,
Поэт-кентавр, скакун продажной масти.
Пошлем его скакать за рубежи!
Подкованный. И партией проверен.
Такой не подведет. Он первым прибежит.
А если что – соврет как сивый мерин.
На всех рысях к литературе мчась,
И Запад понося, то в драме, то в сатире,
Он громко ржал, в конюшню возвратясь,
Что наш хомут – он самый лучший в мире!
Да, старый конь не портит борозды,
Но передавит множество народа!
Он думает, что скачет без узды,
Поэт-кентавр софроновской породы.
Меня всегда поражала готовность совписов отражать, следовать, всецело поддерживать. Уж на что приличный был поэт Евгений Долматовский, но и он подрабатывал из конъюнктурных соображений.
Тихим лирикам знать пора:
Говорят про одно и то же
И на площади рупора,
И супруги на нежном ложе.
Если нынче у соловьев
Поэтических слов нехватка, –
По разряду главнейших слов
Пусть войдет в словари разрядка.
Ну правильно! В СССР, как известно, секса не было. О чем еще говорить на ложе любви? Двух мнений быть не может – только о разрядке имени тов. Брежнева!
На разрядку – становись!
Ходят слухи: у соловья
Что-то с голосом не в порядке.
И откликнулась муза моя
На побасенки о разрядке.
Никаких цветочков-красот!
Никаких Пегасов-лошадок!
Пусть поэзия перейдет
К воспеванию разных разрядок.
Представляете – свадебный пир,
А в глазах жениха – желание:
Говорить о борьбе за мир
И вот это … сосу...ще…ствование…
Тихим лирикам невдомек,
Что маневры, десанты, учения –
Это Западу наш урок:
Как читать слово «разоружение».
О детанте везде поем –
И мутим потихоньку воду…
Разливается соловьем
Комсомолец двадцатого года.
Стихи Ильи Гущина из ежегодника поэзии, кажется 1978 года (пародия написана в то же время):
Дыни в солнце самом полощутся,
Под огнем помидоров – салат.
Виноград покупает уборщица.
Сочный солнечный виноград…
Плодово-ягодный венок
Пусть враги от досады морщатся!
Так и просится «Ох» и «Ах»!
Виноград покупает уборщица
На полставки в пяти местах.
Слесарь сок покупает яблочный,
Деткам тоже стаканчик налил.
А вот прежде (как непорядочно!)
Хлебный квас без закуски пил.
Почтальон купил апельсины,
А фотограф – кило помидор.
И на радость всему магазину
Сетку дынь взял простой шофер!
Вот арбузы лежат полосатые…
Тут бы надо поставить акцент:
Дескать, вот мы какие богатые –
Два лимона купил студент!
Умиление к горлу подходит.
Фрукты-овощи льются рекой….
Только где это все происходит?
На какой на планете такой?
Этот фрукт – он базаром отмеченный.
То не стих, а сплошной артишок!
Ты постой за картошкой до вечера
И сваргань про картошку стишок!
А вот эта пародия мне нравится больше других. В общем-то, Глеб Горбовский – поэт небесталанный, самокритичный, однако…
Бьешься ты как рыбка –
Килечка об лед.
Может, я – ошибка,
Выдумка, не тот?
Вижу, ты устала,
Вижу, но не злую…
Мало, слишком мало
Я тебя целую.
Рыбная любовь
Я дошел до точки:
Страсть моя – рассол.
Мысль как сельдь из бочки
Просится на стол.
Килька моя, где ты?
Палтус жировой!
Спинка нежной кеты,
Хариус ты мой!
Как лосось, игрива
У тебя душа.
С пивом особливо
Вобла хороша!
Вижу тебя редко,
Только поутру,
И хожу к соседке
Пробовать икру…
Сельдь и осетрина –
Рыбный дефицит.
Рыбным магазином
Страсть во мне кипит!
Завтра встану рано,
Без минуты семь.
Целовать не стану.
С маслом тебя съем!
В 1991 году я был в Питере. Увидел афишу – «Александр Иванов». Не может быть! – мой, так сказать, заочный учитель, мой кумир! Бросился за билетом. А после концерта постеснялся подойти – попросить автограф и признаться в любви к его творчеству. Мне хочется думать, что вот тот последний стишок ему бы понравился…
Надежда Брагинская – глубокий исследователь творчества Александра Сергеевича Пушкина – пользуется заслуженной популярностью у широкого русскочитающего и русскослушающего населения Америки. Она – автор книги «О Пушкине», огромного числа статей и радиопередач о русской литературе. Российский Фонд Культуры дважды награждал Н.С. Брагинскую грамотой «За многолетнее служение культуре». Недавно ей была вручена Пушкинская Царскосельская медаль.
1 марта (28 февраля) 2011 года –
180 лет со дня женитьбы А.С. Пушкина
А.Пушкин. Женитьба. Первый год. Хроника
Эта небольшая статья по жанру – хроника. Она как бы аккумулирует события, выверяя, отбирая из многих фактов и документов времена наиболее значительные. Автор, естественно, всегда стремится к предельной объективности, которая вряд ли возможна.
Поток материалов – самый разнородный: жизненные ситуации, письма Пушкина, его родных, семьи Гончаровых, переписка его друзей и знакомых с ним и о нем, официальные документы. Естественно, обозначены все стихотворения, созданные тогда Пушкиным.
Этот текст документальный, имеет внутреннюю и хронологическую логику. Потому желательно избегать чтения беглого, при котором возможна утеря чего-то особо значимого. Вот, например, в письме Надежды Осиповны Пушкиной к дочери Ольге 25 июля 1831 года можно упустить при беглом чтении, так сказать, «второй план» последней строки. Именно здесь – те материнские слова о Наталье Николаевне, за которыми прочитывается скромность молодой жены сына, ее милая простота, без притязаний.
