Маргарита Блинова - Демон. Одиночка
Но стоит мне, стянув перчатки, достать из кармана куртки телефон, как черный аппарат тут же оживает сам.
Подозрительно кошусь на незнакомый номер и почему-то жму зеленую трубку.
— Да-а?
— Неужели никто не объяснил тебе, девочка, что красть у своих неприлично?
Я замираю, моментально опознав по голосу своего собеседника. Тот самый демон, которого я героически спасала этой ночью, и тот самый райдер в темном, что с легкостью обошел даже Димаса.
Если ему известен мой номер телефона, значит, я влипла. Потому что, если ему не составило труда разузнать мой номер телефона, то о сохранности оставшейся информации можно позабыть.
— Согласна, как-то неправильно получилось… — лепечу я в ответ, щелкая на телефоне значок диктофона — теперь наш разговор автоматически окажется на сервере управления.
Ну, а дальше…
Чтобы не случилось дальше, у куратора будет информация, где и у кого меня искать, а это уже немало.
— Эва, тебе очень повезло, что Кристоф так сильно занят ликвидацией произошедшей благодаря тебе утечки, что не поехал сегодня с нами, — «приободряет» меня Курт.
— Из всех склонов я выбрала тот, который был заказан вами, разве можно говорить о везении?
Мужчина молчит, и мне почему-то очень хочется верить, что он улыбается. Почему? Потому что разозленного демона мне за глаза и за уши хватило вчера.
— Я хочу предоставить тебе шанс все исправить. Так сказать, в счет твоего благородного спасения меня от падения этой ночью.
Подобравшись всем телом, я настороженно оглядываю абсолютно пустой женский туалет и спрашиваю:
— Что от меня требуется?
— В семь за тобой приедет машина. Ты — в платье, туфлях, с прической и обворожительной улыбкой на лице, сядешь внутрь и приедешь к нам на ужин, где попытаешь объяснить Кристофу причину, подтолкнувшую тебя на воровство.
Ехать куда-то на ужин, тем более в платье и туфлях, да к тому же встречаться с Кристофом Дамиром и что-то ему объяснять, мягко говоря, не хотелось.
— А если нет? — осторожно уточняю я.
— В противном случае в семь ноль одну тебя, твоих братьев, твоих друзей и отца доставят в специальное место, — жестко предупреждает мужчина. — И сомневаюсь, что к ним будут относиться хорошо.
— Это угроза?
— Это реальность, девочка.
В совершенно пустом туалете мне неожиданно становится жутко. Неосознанно выпустив когти, поднимаю голову и смотрю на свое отражение в зеркале умывальника.
Как я могла так проколоться вчера? Почему так смело пошла одна без Кряка? Дура!
— В семь, — еще раз напоминает лаэрд немного устало, словно уже битый час доказывает ребенку, что земля круглая. — И, пожалуйста, не делай больше глупостей, — просит он перед тем, как отключиться.
УжинОн встречает меня на ступеньках крыльца, ведущего в трехэтажный коттедж. Весь такой стильный, ухоженный и на редкость солидный даже в обычных черных брюках и сером свитере.
Водитель торопливо открывает передо мной дверцу, я выхожу, делаю большой вдох холодного воздуха и ловлю его взгляд.
— Что? — передергиваю я плечами, ощущая себя на редкость неуютно в коттеджном поселке для олигархов.
— По-моему, ты не умеешь слушать, — рассерженно подмечает мужчина тоном готового к атаке тигра.
Я обижаюсь и деловито показываю большим пальцем себе за спину:
— Туфли в рюкзаке.
Видимо, поставив на мне жирнючий крест, Курт обреченно качает головой и, стремительно развернувшись, молча поднимается по ступенькам.
Что, и даже не попытается отослать меня обратно, чтобы я вернулась, вся из себя расфуфыренная? Вот это да!
Переступив ногами, обутыми в черные высокие сапожки, неуверенно следую за мужчиной по ступенькам в дом.
Давай, Яблокова! Ты сможешь. Ты не ударишь лицом в грязь перед кучкой зажравшихся толстосумов. Ты с честью пройдешь это испытание и с чистой совестью доложишь Вениамину Георгиевичу об успехе возложенной на тебя операции.
Еще раз мысленно повторяю алгоритм действий, который куратор заставил повторишь раз шесть, не меньше:
1. вести себя прилично, как и положено воспитанной девушке моего возраста;
2. попытаться уговорить Кристофа Дамира спустить мой взлом на тормозах (хотя меня и терзают смутные подозрения, что взбешенный мужчина придушит меня раньше, чем я успею торопливо выговорить: «Простите меня, пожалуйста!»).
3. отрицать свою причастность к УНЗД…
Ничего не забыла?
Курт оборачивается и с подозрением смотрит на меня.
Блин! Я что, только что шептала это вслух?
— Это же куртка от костюма, — на высокий лоб мужчины набегают задумчивые морщинки. — Разве у тебя нет другой?
Я растерянно останавливаюсь в просторном холле, осматриваю свою черную широкую куртку, предназначенную для катания, и пожимаю плечами.
— Есть, — внутри поднимается обида — он вообще за кого меня принимает? — Точнее была, но кое-кто ее порвал.
Курт дарит мне взгляд из серии — «девочка, вы несете чепуху» и помогает снять рюкзак.
— По-моему, я упомянул прическу, — как бы между прочим замечает мужчина, глядя на мои распущенные волосы.
— Вы просто не видели платья, — интригующе улыбаюсь и дергаю молнию вниз.
Лаэрд учтиво помогает снять куртку, окидывает меня с ног до головы оценивающим взглядом и на пару до-о-олгих секунд задерживается на самой декольтированной части наряда.
Платье мне выдали в управлении, когда поминутно хватающийся за сердце Вениамин Георгиевич велел сделать из меня конфетку.
На мой взгляд, просто вопиюще короткое платье в облипочку делало меня больше похожей на девицу легкого поведения, чем на конфетку, но мои аргументы никто принимать во внимания не стал.
Верх платья и рукава были выполнены из полупрозрачного кружева. Открытый лиф делал большую часть моей груди достоянием любопытной общественности. Лента красного цвета подчеркивала слишком узкую талию. Начиная от шелковой алой полоски, низ платья был сшит из черного стрейча, который сидел на моих нижних девяносто, как вторая кожа. Довершали образ красные лаковые туфли на шпильке, которые пока еще таились в рюкзаке.
Короче, в таком виде меня можно было смело выставлять в зале музея и водить толпы старшеклассников. Ручаюсь, выручка музея моментально скакнула бы вверх…
— Согласитесь, что при таком платье прическа уже не важна, — улыбаюсь я, невероятно гордая тем, что застала Курта врасплох и, кажется, произвела впечатление.
Мужчина поднимает глаза немного выше и смотрит мне в лицо. Долго и чересчур внимательно…
Я ниже всего на полголовы, но, из-за ширины плеч мужчины, кажусь самой себе маленькой моськой, застывшей под взглядом титана древности. Как бы еще лужу от страха не надудонить…
А он все продолжает смотреть!
От неловкости я неуклюже переступаю с ноги на ногу и опускаю глаза.
— Что-то не так?
Лаэрд еще раз оглядывает меня с ног до головы и молча вытягивает руку с зажатым в ней рюкзаком.
— Туфли, — напоминает он.
Ощущая нервозность, вспотевшими руками дергаю молнию и достаю туфли. Оглянувшись по сторонам, замечаю белый пуфик, сажусь и быстро переобуваюсь.
Курт все с тем же непроницаемым выражением лица наблюдает за моими неловкими действиями. Вот спрашивается — чего он на меня так глазищами зыркает?
Так, Яблокова, без паники! Проверяем по списку — платье, туфли, прическа… ну, будем считать, что прическа тоже есть. Что там еще значилось в перечне? Обворожительная улыбка?
Полностью готовая к исполнению возложенной на меня управлением миссии, я встаю на ноги и растягиваю губы в улыбке, но вместо «обворожительной» выходит нечто растерянное и неловкое.
Облизнув разом пересохшие губы, напрямую спрашиваю у лаэрда:
— Я как-то не так выгляжу?
— С чего ты взяла? — тихо переспрашивает он и снова… смотрит!
Внезапно на меня накатывает острое желание поскорее свалить из этого чересчур богатого для меня дома и оказаться в своей маленькой однушке в тьму-таракани, а еще лучше, у папы в Подмосковье.
Так, Яблокова, держись! Еще слишком рано для побега.
Набрав в грудь побольше воздуха, пытаюсь вернуть себе былую уверенность.
— Ну, просто вы так странно смотрите…
И тут на лице мужчины появляется мягкая улыбка.
— Странно смотрю? — переспрашивает он и негромко смеется. — Наверное, ты права, — он замолкает и поднимает с пола мой рюкзак. — Я видел тебя дрожащей от страха на крыше, видел чертовски пьяной в офисе Криса, видел невероятно дерзкой сегодня на склоне… — Курт встречается со мной взглядом. — Просто не ожидал увидеть тебя такой красивой.
Я хмурюсь, пытаясь переварить только что сказанное лаэрдом. Он сказал, что я красивая? Это не слуховые галлюцинации? Он, правда, так думает? Тра-ля-ля! Я красивая!
