Unknown - i 210de1b8c36208e1

Люк протянул руку для крепкого рукопожатия с Джаксом. Кинси жадно ловила

проявляемые при этом чувства своего брата.

О, черт, что все это значило? Люк з

аявился с

юда, чтобы в п

ещерной м

анере с

тукнуть е

е

дубинкой и уволочь обратно в Чикаго, но она никак не могла поддаться его т

ребованиям.

Она не окажется снова в дураках из­за любви. Хватит. И все же ее сердце сжималось от

того, что он пролетел через всю страну, чтобы заявить на нее свои права. Нужно быть

сделанной из камня, чтобы не оказаться сраженной явной романтичностью этого жеста.

Во двор вышел ее отец, без кувшина. Люк бросил на нее косой взгляд, изогнув губы в

веселой усмешке.

Время для настоящего теста.

― Мне нужно принять душ, ― Кинси прямо взглянула на Люка, чтобы узнать,

насколько его беспокоила идея остаться наедине с мужчинами семьи Тэйлор, но эти

невозможные голубые глаза ничего не выдавали.

― Вперед, сладкая.

Когда она сделала шаг в строну, кончики его пальцев задели ее, настолько интимное и

возбуждающее прикосновение, как и поцелуй, подаренный ранее.

Лучше сделать душ похолоднее.

Сорок минут спустя, Кинси спустилась по ступенькам и обнаружила Люка, Джакса и

своего отца на кухне. Люк готовил французские тосты... подлиза... отец нарезал столько

бекона, что она задалась вопросом, сколько же свиней было принесено в жертву ради

этого. При ее появлении их смех резко оборвался.

Джакс бросил на нее взгляд ​

“Ну, разве это не что­то особенное?”

Да, Кинси все поняла. Мужчина проделал долгий путь и, конечно же, ее отец оценил

это. Папа в душе был сентиментальным старым романтиком, и о

н п

ризнавал родственную

душу, едва увидев ее.

Но Кинси не была романтиком. Она не могла изменить мнение, не смотря на то, сколько широких жестов было припасено у Люка. Риск был слишком большим.

― А вот и наша девочка, ― сказал ее отец, откладывая кусок бекона и целуя ее в лоб.

Люк шутливо подмигнул ей.

Поздний завтрак был не таким неугомонным, как приемы пищи в семье Дэмпси, но

через пару минут все вошло в колею, когда Люк и Джакс начали перемывать кости

хоккейным и бейсбольным командам. И все же, куда бы ни уводила их тема разговора, Люк возвращался решительным взглядом в ее сторону. Девушка обнаружила, что

температура ее тела повышается от каждого взгляда, и когда она не смотрела н

а него, в

се

было еще хуже. Хуже от того, что не видит его, и от того, что приходится встречать

понимающую усмешку своего брата и знающий внимательный взгляд отца.

И оба они не скрывали своего одобрения. Двадцать три минуты спустя ее отец

пригласил Люка на рыбалку. На тридцать седьмой минуте Джакс явно пересмотрел свое

мнение о ее летней интрижке, как о “придурке с комплексом героя”, и заверял Люка, что

он держится на лыжах, как рыба в воде. Увидишь, во время поездки в Вейл​

[2]​

, к которой

Люка пригласили присоединиться на День благодарения. К концу трапезы Кинси начала

подозревать, что уютный мужской кружок по вязанию уже был готов определиться со

схемой приглашений и рисунком свадебного фарфора.

― Итак, Люк. Ты раньше бывал в Сан­Франциско? ― спросил ее отец.

― Нет, но то, что я увидел, произвело на меня впечатление.

― Один день, ― сказала Кинси, ― и ты уже впечатлен.

― Здесь моя женщина. Это все. что мне надо знать.

Что­то встрепенулось в ее груди. Какого черта это значило?

Полковник принял это за знак, чтобы удалиться.

― Люк, приятно было познакомиться с тобой. Лично, ― улыбнувшись и

прищурившись, он поднялся и протянул руку.

Люк тоже поднялся и крепко пожал руку.

― Взаимно, сэр.

― Вот вытащим тебя на склоны и посмотрим, и

з чего ты с

делан, А

лмэйда, ― следуя з

а

ее отцом обратно в дом, Джакс послал Кинси многозначительный взгляд ​

“не испогань

все” ​

. До чего же не постоянен ее братец.

Люк сел обратно, подтянул поближе стул, на котором сидела Кинси, и

взял обе е

е р

уки

в свои.

― Я скучал по тебе.

Ее сердце забилось быстрее, а паника заставила обратить внимание на мелькающие на

краю сознания факты.

― Ты сказал, что приехал вчера. Почему не зашел раньше?

― Прошлым вечером я ужинал с Джоном Карсоном. Он начальник пожарного

отделения Мишен Дистрикт​

[3]​

департамента Сан­Франциско.

― Твой старый друг?

― Никогда раньше с ним не встречался.

Каждая мысль в ее голове растягивалась как кегли для боулинга, и все равно Кинси

отказывалась принимать это. Такого просто не могло происходить.

― Перенимаешь опыт для ЧПД?

Его улыбка вышла насмешливой.

― Узнавал у него по поводу работы.

― Ты имеешь ввиду…

― Да.

Кинси сглотнула сухой комок, застрявший в

г

орле. Он приготовил партию французских

тостов, высидел весь поздний завтрак, шутил с ее отцом, выдержал ее брата, и сейчас

вываливал на нее это?

― Я… я думала ты приехал сюда, чтобы вернуть меня обратно, ― сказала она от

удивления слишком высоким голосом. ― Думала, поэтому ты здесь.

― Ты слишком много думаешь, Кинси. Последовать за мужчиной и оставить все ради

него ― этого нет в списке. Я и не жду, что ты пойдешь на компромисс. Поэтому я так

чертовски схожу по тебе с ума, ― он поднес ее руку к губам и жарко прикоснулся к

костяшкам. ― Нет никаких причин, почему я не могу переехать сюда.

― Есть миллион причин и имя им ― Дэмпси, ― возразила она в шоке. ― Люк, твоя

семья. Ты не можешь оставить их. ― Ради нее? Он сделает это ради нее?

Он задумчиво кивнул.

― В первое время будет т

яжело. Я

б

уду с

кучать по н

им, но м

не пора начинать думать о

том, чего хочу я сам. Что мне нужно. И это прямо передом мной. Я думал, что хочу

кого­то простого, девушку, которая позволит мне управлять собой с помощью грубой

силы. И вместо этого получил тебя, Кинси. Властную, сильную, сексуальную как ад, занозу в моей заднице. Прекрасную занозу. Мое сердце болит, когда тебя нет рядом и…

― он крепче сжал ее руки, ― черт, крошка, когда я рядом, оно тоже болит, но это

хорошая боль, понимаешь? Ты заполучила меня. Ты как колючка, от которой я не могу

освободиться.

Кинси не могла вздохнуть.

― Люк, твоя работа…

― Картер из департамента Сан­Франциско сказал, что с моим опытом я, вероятно, смогу сдать экзамен на лейтенанта через год. Сначала это будет небольшим понижением, но все выполнимо.

Выполнимо? Как насчет безумно? Ее летняя интрижка не могла стать настолько

серьезной, что он готов отказаться от всего и от всех, кого знал, от людей, от города, который поклялся защищать, чтобы быть с ней. Она обожала свою семью, но для Люка

все было по­другому. В нем биологически была заложена необходимость защищать их.

Сможет ли она жить со знаем того, что стала причиной, по которой он оказался здесь, вдали от людей, которых любит?

― Люк, это… ― ​

безумная, глупая, самая романтичная вещь, которую кто­либо мог

сделать ради нее​

― … не сработает. Мы едва знаем друг друга.