Джек Кетчам. Повести и рассказы. - Джек Кетчам
Наконец он припер ее к стенке.
— Вдохни через нос, — сказал он.
— Что?
— Ты совсем запуталась с этой белой дрянью. Втяни левой ноздрей.
Она втянула.
— Это не мое дело, но не кажется ли тебе, что ты делаешь это слишком часто? Ты пролила свой скотч.
Точно.
В любом случае она разразилась гневной тирадой.
— Ты, блядь, ПРАВ, это не твое дело! Господи, Струп! ДА ПОШЕЛ ТЫ! Кем ты себя возомнил? И ТЫ еще будешь указывать МНЕ, что делать? Ты чертов НЕУДАЧНИК! Ты пишешь долбаные РЕКЛАМНЫЕ ТЕКСТЫ, чтобы заработать на жизнь!
— Это не совсем рекламные тексты, Брауна.
— ТЫ ЗАСТАВИЛ МЕНЯ ЗАПЛАТИТЬ ЗА БЛЯДСКОЕ ТАКСИ, СТРУП!
Но он этого не делал. Она сама предложила деньги. Он просто не отказался, вот и все. Он взял себе за правило никогда не отказываться от денег. И, черт возьми, она была в состоянии купить и продать его.
На них смотрели. Пошли они к чертям. Пора убираться отсюда. Он взял ее за руку.
— Послушай, Брауна…
Она отстранилась. Во второй раз за вечер ее попка соприкоснулась со стеной. Тугая попка и мягкая стена. Возле плаката с Уитни Хьюстон послышался глухой удар.
— Я не хочу тебя СЛУШАТЬ! Я не твоя ЖЕНА! Я тебе вообще НИКТО! ТЫ ТРАХАЕШЬ ВСЕ, ЧТО ДВИЖЕТСЯ, ЗАСРАНЕЦ! И ты хочешь, чтобы я тебя СЛУШАЛА?
— Это неправда. Я не трахаю все, что движется. Хотя я и сторонник полиамории[57].
Это, казалось, смутило ее. Затем она ответила.
— Уебывай ОТСЮДА, Струп! Я БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ ХОЧУ ТЕБЯ ВИДЕТЬ! Понял?
Она направилась в ванную.
Он обернулся и увидел подтяжки. Остановить ее он не пытался.
* * *Во время поездки в такси на другой конец города, за которую на этот раз ему пришлось заплатить из собственного кармана, ему показалось, что он увидел Карлу на углу Сентрал-Парк-Уэст и 66-й улицы, но оказалось, что это киноактриса Лори Сингер[58]. Сингер была блондинкой, а Карла — рыжеволосой, так что он удивился, как мог так ошибиться. Ему показалось, что он услышал свое имя, произнесенное по радио диспетчером, но этого не могло быть.
Он предположил, что у него хандра. Велел таксисту высадить его на углу 66-й и Коламбус-авеню, чтобы пройти остаток пути пешком. Было тепло и ветрено. Воздух пойдет ему на пользу.
На углу 66-й улицы и Бродвея двое парней лет двадцати в джинсах и футболках, оба слегка полноватые, обнимались перед банком. Они выглядели счастливыми. Наверное, они были влюблены друг в друга. Любовь — "Чудесная штука"[59]. Мимо прошли трое рослых качков в новеньких свитерах "Гэп"[60]. Как только они миновали подростков, целующихся в нескольких ярдах от них, и как раз в тот момент, когда Струп споткнулся о противоположный бордюр, один из них обернулся.
— Отсоси! — сказал парень.
Подростки перестали обниматься и посмотрели.
— У тебя нечего отсасывать, — сказал Струп, — кроме твоего жалкого подобия хуя. Пошел ты на хер, дрочила! Ты бесполезный кусок говна!
Теперь любовники смотрели на него в упор. Среди них был сумасшедший.
— Продолжайте, ребята, — сказал он.
СУББОТА
"Положи меня, как печать, на сердце твое, как печать на руке твоей; ибо любовь сильна, как смерть; ревность жестока, как могила".
— Песнь Соломона, 8:6
Посреди фильма "ПРИКЛЮЧЕНИЯ ВОРА-ДОМУШНИКА" в дверь позвонили.
Струп посмотрел в глазок. Какой-то парень с рюкзаком.
— Да?
— Мистер Струп?
— Угу?
— Курьерская служба.
Он открыл дверь. Парень протянул ему конверт, квитанцию и шариковую ручку. Струп поставил свою подпись.
— Хорошего дня, — сказал ему парень.
Хорошо провести день прозвучало как приказ. Ему это не понравилось.
Он закрыл дверь и открыл конверт. Повестка. Его вызывали в суд по исковому требованию на небольшую сумму от Карлы. Ему было велено явиться лично в такой-то день и в такое-то время. Пусть выебут эту бритую потную пизду сучки-нимфоманки, поставив ее головой вниз на лестнице. Она вызывает его задницу в суд.
Он разорвал конверт надвое, потом передумал и снова склеил скотчем. Меньше всего ему нужны были неприятности с фемидой. Он бросил конверт
