Сколько горя нужно для счастья? - Филантроп
— Зачем нам собака и этот преступник? Я велел привести в замок дворнягу и одного приговоренного к смерти. Собаку покормили и потому она спокойно сидела, виляя хвостом, а вот человечек ерзал по земле и кричал. — Отпустите! Я не виноват! Вот лжец, его еле отодрали от той бабы, причем он потешался даже когда она была мертва.
— Плевать виноват ты или нет, отныне ты будешь жить как собака. Вынес я приговор.
— Смотри что умею! И в добавок похвастался перед Мару.
Я положил ему ладонь на голову, а другой рукой схватил собаку за морду и опля!
В следующий миг они оба упали на землю и стали брыкаться конечностями как при конвульсиях, ногами и лапами царапая кафель. Один издавал нечленораздельные звуки, другой лаял.
— Ты переместил душу собаки в человека и наоборот? Мару удивилась.
— Ага, правда забавно? Смотри их нервная система сходит с ума. Они не понимают, как двигаться в новом теле. Шарик даже в штаны напрудил.
— Шарик? Мару поражает моя способность безалаберно относиться к именам. Хорошо, что никто не знает, как меня самого зовут, даже я.
— Хоть он теперь и носит человеческое тело, но пусть имя будет собачье. Я подошел к шарику и дал ему сапогом по морде, но не просто так, а чтобы передать знания, самые азы.
Конвульсии прекратились, он робко встал на две ноги и стал озираться по сторонам. Я передал ему знания десятилетнего юнца. Отныне он знает, что такое человек, планета, небо, земля… и прочие пустяки.
Новорожденный человек уставился на меня. — Ну что ты шарик смотришь на меня? Пропел я пару строк из любимой песни.
— Я теперь человек получается… Вот и первые слова.
— Да, но предупрежу сразу, тут нечем гордится. Я почесал его за ухом. Пока он пребывает в шоковом состоянии.
— Мару будь добра укажи ему дорогу к Леопольду, пусть помогает там, вдруг его порода охотничья.
— Вроде обычная дворняжка же… Отозвалась Мару.
Глава 33
Свобода — это делать то, что ты хочешь, не заботясь о чужом мнении. В прошлом мире хоть почти и не существовало рабства, но планету населяли несвободные люди. Им законом запрещено воровать, убивать, хамить, брать без спроса чужую женщину, запечь в духовке соседского мальчонку.
Только во второй жизни я чувствую себя свободным, ведь настоящая свобода — это концентрированная власть. Я повелеваю собой! Моя больная фантазия не ограничиваются ничем — ни моралью, ни совестью, ни законом.
Один из рычагов моей власти — деньги. Мне не нужны печатные машинки, я создаю золото из воды и могу осыпать драгоценностями тех, кто мне мил и обрекать на голодную смерть всякого, кто противится моей воле.
Кстати, мой предшественник создавал из воды вино и спаивал ближних своих… Как вы считаете, создавать золото круче?
Будь проклят тот, кто придумал деньги. Ничто так не оскатинивает человека, как товарно-денежные отношения. На что только люди не способны ради них… Большая часть добровольно продается в рабство и трудятся как проклятые, забывая в процессе, зачем им вообще это надо.
Человек по замыслу своему обожает унижаться перед начальством, обманывать стариков на пенсии, воровать и садиться в тюрьмы, самые недостойные продают своё тело…
— Но ведь женщины могут продавать тело, чтобы заработать денег на операцию для члена семьи. Похоже Мару вспомнила какой-то фильм и в ней взыграла девичья солидарность.
— Отвечу так моя дорогая, нету на свете столько больных детей, сколько существует проституток. Думаю, примерное соотношение один к миллиону. На мою реплику она закатила глаза…
Мой второй рычаг — это продовольствие. Я материализую такие удобрения, что почва буквально за недельку выплевывает годовой урожай. Так же стоит отметить, что я загубил отравой частные посевы и большие огороды в деревнях, я не потерплю конкуренции, у людей не должно остаться выбора, либо они идут работать ко мне в найм, либо умирают с голоду.
— Господин, как нам поступить с излишками зерна? Спросил зашедший Ярослав.
— Сжечь! Можно было, конечно, подкормить нуждающихся, но зачем? Пусть люди зарабатывают себе на хлебушек, разминая хребет. Несмотря на то, что голода нет, я часто прибегаю к спасительному каннибализму, он спасает моё хорошее настроение.
Так же по мере вырубки леса мы обнаружили старинные шахты и уже приступили к их расконсервации, один только Герасим будет пахать как экскаватор, так что проблема с рудой теоретически решена.
Ну и, пожалуй, то, на чем зиждется любая власть — насилие. Мои руки не могут дотянуться до шеи каждого гражданина, потому мне нужны удлинители, те кто будет вонзать ножик в живот, душить в подвалах, уничтожать тех, кто сопротивляется или даже допускает мысль о сопротивлении…
За каждые сутки моего правления, должны быть казнены три сотни людей. Меригуан отлично проявляет себя.
До меня доходят слухи, что за мелкие правонарушения он ломает пальцы и руки. За более тяжкие преступления он отправляет на эшафот, где после обработки Кондратия преступник оказывается у меня на обеденном столе.
Стражников становится очень много, но это означает что рабочих мест вдоволь. Одна половина населения будет работать, а другая надзирать.
* * *Меригуан.
Чтобы быть справедливым, нужно иметь доброе сердце. Очень жаль, что такой вид сердец чаще подвержен инфарктам.
Не честно что люди рождаются разными. Кто-то от природы маленький и худосочный, кто-то глупый и хуже запоминает информацию… Не справедливо что те, кому повезло чуть больше, притесняют и издеваются над слабыми.
Я вышел ростом и силой, с детства защищал слабых детей и частенько получал по голове за храбрость, но ничего поделать с собой не мог. Еще тогда я понимал, что если бы отступил хоть на шаг, то перестал бы быть собой, потерял то, чем горжусь.
Справедливость — это моя жизнь, цель, которая стоит выше моих интересов, она значимее меня самого.
По зову сердца я
