Скучная Жизнь 4 - Виталий Хонихоев
— Никакого дела. Просто одному хорошему знакомому нужно чтобы девчонка была нам должна. Чтобы так сказать основание было для беседы. А если она все еще у вас работает, так мы контракт перекупим, а не только долги. В конце концов за тобой должок, Ван. — звучит голос в трубке и Ван хмыкает про себя, отметив, что Ву-старший перестал называть его «Толстяком». Знает, что это его бесит и обычно ведет себя по-хамски, а тут вдруг вежливость где-то нашел и на харю нацепил.
— А ты знаешь, что Сирасони из тюрьмы вышел? — задает вопрос Ван и на том конце трубки наступает тишина.
— Я как раз с ним сейчас рядом. — ни капельки не врет Ван: — может трубку передать? Говорим про то, что Новое Поколение совсем от рук отбилось… может даже сами тебе сегодня визит нанесем…
— Ван. Погоди. Слушай, у меня тут срочное дело, пожалуйста передай уважаемому господину Ли Сон Суну что мы уважаем его и если он вдруг решит нанести к нам визит… пусть предупредит, все будет за счет заведения и в лучшем виде. — просыпается вдруг голос в трубке: — и… мне уже пора. Еще раз — уважения господину Ли! — короткие гудки. Ван неспешно убирает телефон в карман и смотрит на лежащее перед ним тело, подключённое ко всей этой медицинской машинерии.
— Даже в таком виде… — говорит он: — даже в таком виде одно твое имя садит их всех на жопу. Никогда бы не подумал, что скажу так, но сейчас мне тебя не хватает, Сирасони. Уж ты бы нашел что сделать… хотя зная тебя ты бы просто пошел и пробил голову Братьям Ву. Уж извини, но мне придется использовать твое имя еще некоторое время и на это время ты нужен мне живым. Жаль что у тебя нет сына. Он бы носил твое имя… а если бы он был бы таким же отмороженным ублюдком как ты, то было бы вовсе идеально. — он вздыхает и встает. Неторопливо кланяется лежащему.
— Не думаю, что буду часто посещать тебя, старый ты бандит. Но я попрошу медицинский персонал чтобы читали тебе какие-нибудь хорошие книги, в последнее время в тюрьме ты много читал. Пришлю список и пусть подберут что-нибудь по вкусу. Жаль, что так вышло, Сирасони. Бывай. — он выходит и плотно притворяет за собой дверь. Идет по белому коридору, поправляя медицинский халат, накинутый поверх пиджака, и думает. Думает о том, что эта Чон Джа опять какие-то проблемы с собой принесла… и по-хорошему если паренька предупредить, то он опять должен останется, хотя зачем ему этот паренек? Просто хорошее дело сделать? Нет, вообще-то можно было бы на Чон Джа недостачу повесить и продать этот долг Ву-старшему, но ведь потом обязательно придется с мелким отморозком дело иметь, а у него глаза порой бешеные бывают, такого бить бесполезно, такого только убивать сразу. И потом, выдуманные долги вскроются, шила в мешке не утаишь, а свои долги перед заведением Чон Джа погасила. Вернее — мелкий погасил. Лиджуань так и сказала — дескать нам больше не должна, будешь должна мелкому. Так что… лучшим ходом будет предупредить мелкого, что его подружку тут разыскивают. Причем разыскивают братья Ву, а репутация у этих чертей не очень хорошая. Может кому-то из богачей она приглянулась или обидела кого? Хотя чего гадать, тут и гадать не нужно, те, кто должны братьям Ву в конце концов или деньги отдают или пашут на них с утра и до ночи. Нет, определенно стоит мелкого предупредить. Эх, жаль, что с Сирасони так вышло. Он заворачивает за угол и…
— А ты чего тут делаешь, мелкий? — удивленно спрашивает он, глядя на предмет своих недавних размышлений. Паренек так же как и он — в накинутом на плечи медицинском халате и в бахилах поверх обуви.
— Здравствуйте дядюшка Ван. — кланяется паренек: — а у меня матушка тут лежит. Я два раза в неделю ее навещаю. Узнаю как дела и рассказываю о своих.
— Матушка? — Ван рассматривает Бон Хва, словно в первый раз его видит. Странно, думает он, а ведь есть какое-то сходство. Нос почти такой же… хотя может это потому, что у него тоже сломанный, и когда сломать успел? Недавно вроде с нормальным ходил. Но самое главное — взгляд. Нет, сейчас он был нормальный, но Ван помнил, какой он может быть — бешенный. Совсем как у…
— Слушай, малой, а твой отец тоже сюда приходит так часто? — задает он вопрос. Паренек мотает головой.
— Я своего отца и не знаю. И не знал никогда. Матушка о нем ничего не рассказывала. — говорит он: — и в документах ничего нет. Так что с одной стороны я вроде как сирота, дядюшка Ван. Скажите, а можно сегодня со смены отпроситься? Там Чон Джа помощь нужна, у нас вроде как переезд небольшой.
— Переезд? Это дело. А то живете все вместе цыганским табором, а это не дело. Ты, конечно, молодой, но столько девок вокруг… так и сотрешься совсем. — неторопливо говорит Ван, а в голове у него мелькают мысли и варианты. Это ж как удобно, думает он, и врать ничего не придется, сейчас только он узнает побольше про матушку этого Бон Хва, да где она с Сирасони могла пересечься лет семнадцать назад и можно наследничка объявлять. А что? Взгляд у парня бешеный, нос сломанный и вообще похож даже немного. И вообще это может и правдой оказаться.
— Да не. Мы и переезжаем всем табором. — чешет затылок паренек: — даже еще больше народу добавляется. На некоторое время нужно «на матрацы залечь».
— Ну дело твое. На смену можешь не выходить, я предупрежу кого надо. И кстати… а у тебя случайно фотографии твоей матушки нет? Молодежь обычно на своих телефонах кучу фоток хранит…
— Дядюшка Ван, вы что? — паренек смотрит на него с обеспокоенным лицом: — с вами все в порядке? Фото моей мамы… ну свежих нет. У меня вот, я делал фотографии семейного альбома, ей на аватарку поставил, старое фото, десятилетней давности… — он протягивает телефон: — а вам зачем?
— Да подумал, что знакомая старая. Хм. А матушка у тебя красивая.
