Аристократы улиц - Александр Майерс
Его звали Алексей Бехтеев. Белослава познакомилась с ним во время поездки в Старосибирск, где и находилось имение его отца-графа. Одно из имений, если быть точным, потому что род имел также земли в других городах Сибири и даже в Рязанском княжестве.
Этот Алексей влюбился в Белу по уши с первого взгляда. Только увы, взаимности ему ожидать не следовало. Несмотря на отличное происхождение, сам Алексей был скучным, занудным и приставучим, как банный лист.
Общаться с ним было в тягость, а он этого не понимал. И стал приезжать к нам каждую неделю.
В очередной раз мы стояли с ним во дворе:
— Эспер, друг мой, ну пожалуйста! — взмолился Алексей. — Дай мне с ней увидеться!
«Да какие мы с тобой друзья», — подумал я, но вслух сказал:
— Послушай, дружище. Я ведь уже не раз говорил тебе прямо. Ты не нравишься Белославе.
— Но почему?
— Откуда мне знать? — развёл я руками. — Чужая душа потёмки, а женская вообще — тёмный лес.
— Позволь мне с ней поговорить!
— Прости, Алексей, не позволю. Она больше не хочет тебя видеть.
Бехтеев вздохнул и опустился на стул. На нём был красивый кремово-белый костюм, как будто он уже собрался жениться. В руке был букет из фиалок — очень красивый, кстати.
Сын графа положил цветы на стол и огляделся:
— У вас здесь очень уютно.
Я тоже бросил взгляд по сторонам и был вынужден признать, что да, здесь действительно стало уютно. После того, как мама занялась хозяйством на полную, наше поместье стало выглядеть совсем иначе.
Теперь, когда мы расширили территорию, сменили крышу на черепичную и сделали внешнюю отделку стен, бывшую халупу действительно можно было назвать поместьем.
С натяжкой, конечено, но тем не менее.
— Спасибо. Ты уже это не раз говорил.
— Правда? — Алексей поднял на меня грустные глаза и усмехнулся. — Я знаю, что меня считают занудой. Я повторяю по сто раз одно и то же, задаю бестактные вопросы, уточняю то, что уточнять не требуется. Лезу не в своё дело.
— С тобой бывает трудно общаться, это правда, — не стал отрицать я. — Но ты хороший человек. Просто перестань приезжать, прошу тебя. Белослава скоро заставит меня вызвать тебя на дуэль, чтобы ты прекратил.
— Это что, угроза?
— Перун с тобой, я не хочу угрожать. Говорю как есть.
— Значит, ей хочется моей крови? — Алексей встал.
— Ей хочется, чтобы ты отстал от неё. Твоя кровь Белославе не нужна.
— Мне кажется иначе! — воскликнул Бехтеев и закричал: — Белослава! Любовь моя!
«О боги», — подумал, закатывая глаза. Слуга, который подстригал кусты в стороне, чуть не подавился смехом и быстро отвернулся.
— Белослава! Ты жаждешь моей крови⁈
— Лёша, перестань говорить глупости… — начал я, но парень оттолкнул меня и шагнул вперёд.
— Эй, послушай! — я схватил его за плечо. — Ты переходишь границы.
— Белослава! Раз тебе нужна моя кровь ты её получишь! — игнорируя меня, продолжал орать Бехтеев. — Если ты сейчас же не выйдешь, я убью себя!
Он выхватил из-за пазухи револьвер и приставил его к виску. Взвёл курок.
Я тут же убрал руку с его плеча и на всякий случай активировал защитный амулет. Жестом велел слуге, которому внезапно стало не до смеха, валить отсюда.
Гвардейцы, что дежурили у калитки, встрепенулись и схватились за автоматы. Я выставил ладонь, без слов приказывая оставаться на месте.
— Лёша, убери револьвер.
— Нет! — вскрикнул он. Губы дрожали, но рука с оружием нет. — Пусть моя возлюбленная выйдет на крыльцо и скажет мне в глаза, что не хочет видеть!
— Так ведь она уже говорила. Да и чего ты хочешь добиться?
— Её любви!!!
— Добиться любви подобным шантажом? Ты идиот? — ласково спросил я. — Может быть, она и согласится на свидание, чтобы ты не сделал глупость. Но так она тебя точно не полюбит.
Белослава с мамой выбежали на крыльцо в сопровождении ещё одного гвардейца. Тот загородил их собой и включил амулет, но доставать оружие не стал.
— Господин Бехтеев, вы с ума сошли⁈ — воскликнула мама. — Уберите пистолет!
— Ни за что! Если ваша прекрасная дочь отвергает меня, я не хочу жить!
— Алексей, прошу тебя! — сказала Белослава. В глазах у неё стояли слёзы.
— Скажи, что любишь меня! — потребовал Бехтеев.
Честное слово, я уже и сам был готов пристрелить его. Ну или хотя бы как следует врезать. Какой нелепый и грубый шантаж.
— Я не могу, — ответила Бела. — Дворянки не лгут.
— Значит, ты не любишь меня…
— И ты это прекрасно знаешь! Думаешь, полюблю, пока ты держишь револьвер у виска?
Алексей усмехнулся:
— Честно? Я на это очень надеялся.
На несколько секунд воцарилась тишина. Я осторожно шагнул к Бехтееву, намереваясь забрать у него револьвер…
Но в этот момент он спустил курок.
Грохнул выстрел, и по нашей уютной лужайке расплескалась кровь. Женщины закричали, Алексей рухнул замертво, опустевшими глазами продолжая смотреть на Белославу.
— Никому не подходить! — приказал я. — Ничего не трогать! Накройте его чем-нибудь. Я скоро вернусь.
— Куда ты? — сдавленно спросила мама, прижимая к себе рыдающую Белославу.
— Как куда? В имение Бехтеевых. Теперь придётся постараться, чтобы нас не объявили в смерти этого придурка, — процедил я и приказал гвардейцам: — Машину, скорее!
— И вы считаете, будто я поверю в эту инсценировку?
Старший брат Алексея, Пётр, стоял и смотрел на его тело. У Петра были длинные каштановые волосы и тонкий шрам
