Разыскивается невиновный - Эдуард Михайлович Кондратов
— Зачем долго не ехал?!
Только опуская Сапара на расстеленное Айной одеяло, Жудягин понял, как жестоко тот исхудал. Всплыло давно забытое ощущение, что он укладывает в кроватку ребенка.
— Пить хочешь? — спросил Антон.
Мохнатые ресницы дрогнули.
— Не хочу пить, Антон Петрович, не хочу жить... Ай, зачем жить Сапару?
— Ты заболел? — тихо спросила Айна, присаживаясь на корточки. Обтянутая желтой кожей голова повернулась к ней так резко, что с узкой макушки слетела тюбетейка.
— Айнушка, я хотел хорошо тебе делать. Я охранял тебя, Володя просил: охраняй, Сапар, жену!..
— Успокойся, Сапар, о чем ты?..
— Зачем Володя бросил его вниз? Дурак!
Айна подняла глаза на Жудягина.
— Ему надо на станцию, он больной...
Голос Айны звучал умоляюще. Антон и сам решил немедля везти Сапара в Бабали, но ему нужна была еще хотя бы минута, чтобы услышать то, в чем они так был уверен.
— Скажи, Сапар, ты где прятался, когда начальник обижал Айну?
— На стенке. Слушал. Айна закричала — я по стенке слез. Я побежал — прямо с начальником столкнулся... Я упал, он ногой меня ударил. Он Айнушку звал, кричал.
— И чем же ты его ударил по голове? — волнуясь, спросил Антон.
Айна вздрогнула и закусила палец.
— Железка такой... Тяжелый... Монтировка называется. Я на крышу кухни бросил, кровь была, боялся. Зачем так сильно дрался, шайтан?! Ай, Сапар во всем виноват! Если бы Сапар не дрался, Вадим Петрович домой ушел. Тогда бы его Володька не убил...
— Антон Петрович! — Голос Айны дрожал. — Его надо скорее...
— Молчи, Айнушка! — крикнул Сапар, и его запавшие черные глаза сверкнули. — Володька — глупый йигит, зачем бросил начальника вниз? Драться людям надо — за жену надо, за семью надо, за детей надо. Убивать людей нельзя, всем жить надо... Сапар виноват, что Володька в тюрьму сядет. Зачем монтировкой дрался? Зачем с кыра ушел? Володьку не подождал?! Никогда бы он не бросил, если б я спать не захотел... Я бы сказал: зачем его бросать вниз, итак башка разбитая, до утра спать будет на кыре. Завяжем башку — пусть лежит...
Запальчивость, с какой говорил Сапар, очень не нравилась Антону: в ней чувствовалось не просто возбуждение, но и болезненность. Да и страдальческая гримаса, сопровождавшая рассказ, говорила о том, что кумли мучит не только душевный, но физический недуг.
«Да, а почему он на ногах-то не стоял?» — мелькнуло в голове у Антона, и, протянув руку, он несильно сдавил левое колено Сапара.
— У-уй! — пронзительно взвыл тот. Судорога передернула иссохшее тело.
— Спокойно, Сапар!..
Антон осторожно закатал штанину и содрогнулся: нога посинела и вспухла от лодыжки до колена. Две темные точки не оставляли сомнений: нога Сапара пострадала от укуса змеи.
— Сапар, дорогой! — Айна заплакала. — Почему ты не лечился? Тебя же десять раз кусала змея... Ты Володю лечил...
Антон помнил, что при змеином укусе надо разрезать и высосать ранку, но сейчас делать это было уже поздно.
— На станции есть сыворотка? Противоядие? — быстро спросил он, тряхнув Айну за плечи.
— Есть...
— Надо ехать!
Сапар протестующе поднял тонкую руку:
— Не хочу ехать. Змея наказала Сапара. Сапар виноват. Володьку в тюрьму посадил. Айнушка без мужа будет...
— Не посадят Володю в тюрьму, слышишь?! — крикнул Антон. — Он не убивал начальника!.. Говорю тебе: не убивал!..
Угольные глаза Сапара вспыхнули радостью.
— Не врешь, Антон Петрович? Не убивал Володька?
— Нет же! Начальник сам упал с кыра. Айна, помоги!
Они вынесли Сапара наружу. Пока Жудягин бегал к мотоциклу, Айна вытащила одно из одеял, сложила его вчетверо. Закрепив его на заднем сиденье куском веревки, которую Айна нашла в мазанке, они усадили Сапара.
— Тебе придется пешком, — сказал Жудягин. — Смотри, чтоб не свалился...
Девушка кивнула. Слезы беспрерывно, как из родника, катились из ее глаз, прочерчивая на запыленном лице светлые полоски.
— Поехали! Держись, Сапар!
От Бабали до Аман-баба по спидометру было всего восемь километров. Значит, фактически на километр-полтора меньше: на обратном пути они не будут петлять в поисках переправы через Узбой. То есть что-то около шести. Выдержит ли их Сапар?
На всякий случай Антон приторочил его к себе, использовав свой брючный ремень и остаток веревки. Но ехать быстро было, конечно же, нельзя: Айна не поспевала, падала, без сил садилась на песок. Приходилось ждать. Сапар старался не стонать, но когда мотоцикл подпрыгивал на скрытых песками корнях, из горла кумли вырывался сдавленный клекот. Больше всего Антон боялся, что его пассажир потеряет сознание: так он хоть держался за ручку, а когда обвиснет — не езда.
Потрескавшиеся от зноя площадки такыров Жудягин проходил на болышой скорости и потом поджидал Айну, давая Сапару отдых. Вода в канистре стала горячей и почти не утоляла жажду. Время от времени Айна поливала ею тюбетейку и ногу Сапара, зная, что и горячая вода, испаряясь, охлаждает тело.
Последнюю сотню метров по такыру Жудягин промчал как гонщик. Отставшая Айна уже не торопилась. Она упала ничком на барханчик и лежала, глядя, как навстречу следователю бегут Бельченко и обе новенькие девицы...
Она уткнулась лицом в песок и заплакала.
19
Пока Бельченко вызывал из Шартауза санитарный самолет, Жудягин отыскал аптечку, где хранились ампулы с противоядием. Вскрыл коробку с одноразовыми шприцами и сделал укол укушенному эфой — это он понял, когда услышал, что «маленькая змея ходит боком». Успокоило это его мало — укус эфы опасен для человека, хотя, может, и не так, как яд гюрзы или кобры. Больше, чем на уколы, он рассчитывал на иммунитет, который должен был выработаться у Сапара за долгие годы общения со змеями. Айна же сказала, что его много раз кусали каракумские гады — и ничего, жив... Может,
