Предназначение человека. От Книги Бытия до «Происхождения видов» - Сэмюэл Уилкинсон
381
См.: Stephen Cave, “There’s No Such Thing as Free Will,” The Atlantic, June 2016, https://www.theatlantic.com/magazine/archive/2016/06/ theres-no-such-thing-as-free-will/480750/.
382
Benjamin Libet, Curtis A. Gleason, Elwood W. Wright, and Dennis K. Pearl, “Time of Conscious Intention to Act in Relation to Onset of Cerebral Activity (Readiness Potential): The Unconscious Initiation of a Freely Voluntary Act,” Brain 106 (1983), 623–642.
383
См., например: Patrick Haggard and Martin Eimer, “On the Relation Between Brain Potentials and the Awareness of Voluntary Movements.” Experimental Brain Research 126 (1999), 128–136; I. Keller and H. Heckhausen, “Readiness Potentials Preceding Spontaneous Motor Acts: Voluntary vs. Involuntary Control,” Electroencephalography and Clinical Neurophysiology 76 (1990), 351–361.
384
См.: List, Why Free Will Is Real.
385
Eddy Nahmias, “Scientific Challenges to Free Will,” in A Companion to the Philosophy of Action, eds. Timothy O’Connor and Constantine Sandis (Hoboken, N.J.: Wiley-Blackwell, 2010), 352.
386
Кристиан Лист предлагает провести аналогию с комитетом, перед которым стоит задача решить, нанимать ли кого-нибудь на работу. Среди отдельных представителей комитета будет довольно много «низкоуровневой» активности, которая приведет к принятию решения – прочтение материалов, имеющих отношение к делу (резюме кандидата), обсуждение предмета (насколько хорошо кандидат подходит для работы) и даже собеседование с кандидатом (насколько он или она вписываются в корпоративную культуру компании). И если кто-то решит изучить тот процесс, при помощи которого комитет принимает решение, он мог бы уподобить эту активность «потенциалу готовности» или возрастанию мозговой активности, которая предшествует реальному решению. Но решение становится окончательным только после того, как комитет встретится и проголосует. Тот факт, что подготовка к официальному голосованию имела место, никоим образом не подрывает способность комитета к принятию решений. По мере того как мы узнаем о комитете все больше, мы, возможно, даже сможем делать прогнозы, каким окажется возможное решение. Они будут основаны на том, как проходит дискуссия, к чему склоняются те или иные представители комитета, как они голосовали в прошлом, и так далее. Но тот факт, что мы способны предсказать решение на основе того, к чему склоняется комитет, ни в коем случае не ослабляет саму его способность к принятию решений. См.: List, Why Free Will Is Real. Эта аналогия также помогает осмыслить последующие эксперименты, которые проводили Джон-Дилан Хэйнс и его коллеги. Хэйнс с помощниками разработали такой эксперимент: участникам давали задания, предполагающие принятие несложных решений, и сканировали их мозг. Например, им называли два числа и просили сложить и вычесть. Или же им предоставляли альтернативу: требовалось нажать на кнопку либо правой, либо левой рукой (выбирать они могли сами). В ходе эксперимента исследователи создали нейронную сигнатуру, или паттерн мозговой активности, основанный на основе снимков, и с ее помощью попытались определить, какой «выбор» совершат участники, когда их попросят сложить или вычесть числа. Однако прогнозы – что важно – были далеко не идеальны. В примере с двумя вариантами алгоритм делал верные предсказания лишь в 60 % случаев, что лишь на 10 % превышало вероятность успешной случайной догадки. См.: Chun Siong Soon, Marcel Brass, Hans-Jochen Heinze, and John-Dylan Haynes, “Unconscious Determinants of Free Decisions in the Human Brain,” Nature Neuroscience 11 (2008), 543–545. И все же каждый может представить как минимум несколько ситуаций, где подобный подход неприменим. Мы можем принимать решения, даже осознанные, гораздо быстрее, чем те 7–10 секунд, в течение которых, как уверяет Хэйнс, наши будущие решения увековечиваются в граните детерминизма. Эдди Нахмиас утверждает: «Мозговая активность, как правило, не может устанавливать наш выбор на протяжении тех [нескольких] секунд, прежде чем мы начнем действовать, поскольку мы способны реагировать на изменения в той обстановке, где находимся, быстрее. Если бы мы этого не умели, то все бы уже погибли в автокатастрофах!» См.: Eddy Nahmias, “Why We Have Free Will,” Scientific American, Jan. 1, 2015, 78. См. также: Aaron Schurger, Pengbo “Ben” Hu, Joanna Pak, and Adina L. Roskies, “What Is the Readiness Potential?” Trends in Cognitive Science 25, No. 7 (July 2021): 558–570.
387
Вот что говорит об этом Альфред Меле: «Насколько сильно произвольное решение, какую выбрать кнопку, похоже на решение попросить супруга или супругу о разводе – или на решение сменить профессию или открыть свой бизнес после долгого взвешивания всех “за” и “против”? И если произвольный выбор кнопки не слишком похож на эти решения, то уверять, что все события, связанные с произвольным нажатием на кнопку, происходят и в том случае, когда дело касается сложного и скрупулезного процесса решений – это очень большое допущение». По источнику: Alfred Mele, Free: Why Science Hasn’t Disproved Free Will (Oxford, UK: Oxford University Press, 2014), 30.
388
Nahmias, “Why We Have Free Will,” 78–79.
389
При оценке решений, которым мы придаем реальный смысл и реальную важность, аналогия с комитетом (которую предложил Кристиан Лист) – это намного более адекватное описание, чем эксперименты Либета, в которых решение принимается мгновенно без предварительного сознательного размышления. Дальнейшее обсуждение последствий опытов Либета см. в источниках: Nahmias, “Why We Have Free Will”, Mele, Free: Why Science Hasn’t Disproved Free Will.
390
Иногда об этом говорят как об аргументе от общественно-научной незаменимости. См.: List, Why Free Will Is Real.
391
Другие аргументы против свободы воли излагал психолог Дэниел Вегнер, ныне покойный. См.: Daniel Wegner, The Illusion of Conscious Will (Cambridge, Mass.: MIT Press, 2003). Вегнер утверждал, иногда мера нашего сознательного контроля, под которой мы держим все события и процессы, не настолько значительна, как это представляется нам самим. В подтверждение своей точки зрения Вегнер приводил несколько увлекательных, но необычных примеров. В частности, в одном исследовании участников просили шевельнуть указательным пальцем левой или правой руки, как только они услышат щелчок. В этот момент на их мозг воздействовало магнитное поле (посредством технологии, называемой транскраниальной магнитной стимуляцией) и стимулировало часть мозга, ответственную за контроль дви
жений. Внешняя стимуляция применялась таким образом, что источником движения указательного пальца становилось именно внешнее магнитное поле, а роль самих участников эксперимента оставалась пассивной. Во многих случаях людей, принявших участие в опыте, можно сказать, обманывали, заставляя их верить в то, что именно они сознательно шевельнули пальцем. Они не осознавали, что на самом деле причиной служило именно магнитное поле. В данном случае подопытные ошибочно приписали причинную обусловленность своему собственному ощущению свободы воли, в то время как движущей силой на самом деле был внешний источник (магнитное поле).
Об этом эксперименте рассказывается в источнике: Joaquim P. Brasil-Neto, Alvaro Pascual-Leone, Josep Valls-Sole, Leonardo G. Cohen, and Mark Hallett, “Focal Transcranial Magnetic Stimulation and Response Bias in a Forced-Choice Task,” Journal of Neurology, Neurosurgery, and Psychiatry 55 (1992), 964–966. Кроме того, Вегнер часто ссылается на примеры противоположного феномена, когда люди ошибочно приписывают причинную обусловленность внешним источникам, хотя очевидно, что они сами были движущей силой изменений. В число таких примеров входят трансовый ченнелинг, одержимость духами, спиритические сеансы с использованием «говорящих досок» и диссоциативное расстройство идентичности. Эти примеры, как утверждает Вегнер, показывают, каким образом нас можно обмануть, заставив неверно приписать источник причинной обусловленности либо себе самим, либо внешним источникам. Наконец, заключает Вегнер, благодаря этим примерам, которые показывают, как легко мы неправильно определяем движущую силу причинной обусловленности, можно заключить, что
