Киллер – черные слезы мира - Сергей Шишкин
Николай Николаевича и Нину Дмитриевну поздравили с законным браком, вручили цветы, Булочкин щелкнул всех своим фотоаппаратом. Основное торжество в это воскресенье, зал в Советской заказан на пятьдесят человек, приглашены только самые близкие. Теперь осталось решить по подарку, всякую чушь дарить не хочется, а только самое нужное. Есть одна мысль, насчет неё посоветуюсь с Антоном и Софией, вдруг она им не понравится.
Домой вернулась около восьми, целый час проторчала в дороге. Пора в столице обзаводится собственным жильем, и в этом мне поможет Гришин. Капкан расставлен, и в эту субботу он в него попадёт, не зря же я увольняла его горкомовских сотрудников. Да-да, именно так, из-за этого мажора, вернее его предков, пришлось поменять планы. Я просто хотела узнать его адрес, а потом «потанцевать» с ним в ангаре или гараже, немного наполнить свои аккумуляторы. Сами понимаете, предстоит принимать клятвы у второго круга, а это значит снова лечить, тратить на них свою жизненную энергию.
Итак я на даче, Митрич открыл ворота, а потом долго благодарил за газонокосилку и снегоуборщик. Не скрою, было очень приятно, от Анастасии слова доброго не добьёшься, скорее наоборот, она только орать горазда. Вчера полковница столько всего наговорила, пока бегала за мной с ремнем, от многого я до сих пор в шоке. Вот тебе и офицерка милиции, которая выражается как пьяный сапожник, чего только не набралась пока общалась с уголовниками.
— Ну что Аким Дмитриевич, не передумали насчет Москвича, или может похлопотать насчет РАФа? — спросила Белобородько.
Эта мысль пришла спонтанно, он же хотел грузопассажирский автомобиль, а микроавтобус в сто раз лучше.
— Ольга Викторовна, голубушка, неужели такое возможно? — ахнул сторож.
Неувязочка вышла, нужно поднимать планку выше, пусть вместо сторожа будет комендантом наших дач, всё равно он в каждой бочке затычка.
— Завтра с утра едем за микроавтобусом, Иволгина насчет регистрации предупрежу, так сразу к нему без очереди, — усаживаясь в машину, сказала офигевшему сторож… тьфу ты, коменданту!
Дома меня встретила Айнура, обняла и даже немного всплакнула. Мы вроде расстались недавно, а тут такие чувства, неужели думала что забуду?
— Есть несколько новостей, вот и пришлось тебя срочно вызвать, по телефону не всё расскажешь, — усаживаясь за богато накрытый стол, объяснила Каримовой.
Сегодня были киргизские национальные блюда, впрочем это неудивительно. Такое ощущение, что Айнура с родственниками всю ночь не спали, весь стол был заставлен тарелками.
— Мы еле-еле втроём до машины дотащили, до того сумки были тяжёлые, — рассказала Нина, накладывая мне в тарелку бешбармак.
Василиса в это время налегала на оромо и быжи, временами щурясь от удовольствия. Киргизская кухня у меня бывает не часто, как впрочем и белорусская, приятно попробовать что-нибудь новенькое.
После ужина прошли в кабинет, там я из сейфа достала четыре пачки пятидесяток, положила на стопку наших пластинок. Под округлившиеся от удивления глаза, пододвинула винил с деньгами Каримовой.
— Это всё мне? — шепотом спросила Айнура, осторожно трогая пачки с рублями.
— Гонорар за пластинки, все получили ровно по двадцать тысяч, здесь твоя доля, — кивнула на деньги.
Блин, ну почему одно и тоже! Нет бы сказать спасибо, можно даже с поцелуйчиками, а сейчас снова здорова. Каримова не просто плакала (надеюсь от счастья), она ревела навзрыд, мне даже стало от этого стыдно. Всё, с меня хватит, будущие гонорары начнет выдавать София, она у нас училась на экономическом факультете, значит считать деньги умеет.
Спать легли поздно, Айнура немного рассказала о своей семье, и как вернувшись из Москвы стала звездой института.
— Знаешь, все просят у меня наши плакаты и пластинки, как будто я их печатаю, — поделилась наболевшим Каримова.
Действительно, меня на съемочной площадке тоже о них постоянно спрашивают, я даже подарила штук пять, всем играющим главные роли.
— К сожалению, я завтра возвращаюсь домой, из института отпустили только на два дня, а так хотелось остаться, — с сожалением произнесла Айнура, рассматривая «Гагаринский» шлем (конечно не просто так, а пару раз примерив).
— До конца года осталось немного, а там съёмки Голубого огонька, которые без нас не начнутся, — немного приободрила бэк-вокалистку.
Утром примчались подруги, даже извинились перед Айнурой, что вчера не смогли приехать на дачу. У этих профурсеток был выход в свет, ходили по пригласительным в театр Ленинского комсомола, на «Перекресток судьбы», постановки Монахова. Судя по счастливым лицам, сумели там себя показать, хотя это может быть и от секса. Точно, их же после шотландок всю ночь накачивали, девчонки до сих пор зевают, значит не выспались.
— Ну что театралки, коленки после вчерашнего представления не болят, мазать зеленкой не надо? — спросила подруг.
Мой сарказм они поняли не сразу, обе быстро посмотрели вниз, даже потрогали под джинсами ноги. Не сдержавшись я засмеялась, ко мне тут же присоединилась Айнура, через минуты мы все хохотали.
— Оль, ну и ядовитый у тебя язык, прямо как яд курары, — отдышавшись от смеха сказала Катюша.
Проводили Каримову в аэропорт, вылет у неё ровно в восемь, к обеду как раз будет дома. Судя по всему, после окончания института переберется в Москву, хотя если сильно загорится, то перевод можно устроить. А что, девчонка боевая, без всякой внутренней гнильцы, глядишь на что нибудь и сгодится.
Белобородько отправила за микроавтобусом, конечно предварительно позвонила в представительство Латвии, чтобы были в курсе. Вручила Митричу папку с документами, не забыла напомнить о ГАИ, девчонки там все свои, так что быстро оформят.
Киносъёмки, из-за моих постоянных опозданий и прочих форс-мажорных обстоятельств, затянутся ещё на один день, а сейчас я подъехала к Юлькиной школе. Она меня уже ждала, стояла вместе с одноклассником, которому вручили коробку с пластинками. Паренек на меня смотрел такими влюбленными глазами, что даже стало неловко, впрочем не только на меня, но и на Юльку тоже. Мелкая похоже про его чувства знала и этим бессовестно пользовалась. У меня появилось такое чувство, что Юлька будет ещё той стервой, наглой, красивой и самоуверенной.
— Юль, мальчику наверное тяжело, может немного поможем? — решила проверить своё предположение.
— Вот ещё, — фыркнула мелкая, придерживая для паренька входную дверь.
В неё он осторожно вошел, держа перед собою коробку с пластинками. В фойе кивнула вахтерше, сидящей за маленьким столом, которая на меня уставилась как на привидение. Когда мы поднимались на второй этаж, она так и осталась сидеть
