Спящая красавица - С. Г. Малиновски
– А я никогда в этом и не сомневалась! – серьезно заметила правительница, – Но там, где нужна тонкая магия, ты практически, бессилен! Не сердись! Просто ты боевой маг, и здесь равных тебе нет! Но сегодня, ты все увидишь и, надеюсь, будешь рядом во время обряда?
– Естественно! Не надейся, что я от этого откажусь!
– Тогда пошли. Времени осталось совсем немного, правда и читать почти нечего. Запись очень короткая.
Молодые люди медленно направились во дворец.
***
– Пора, – тихо проронила Власта и внимательно посмотрела на Этайн, – ты еще не передумала?
– Нет! – отрешенно отозвалась та, – Все готово, можно начинать.
– Ну чтож, – Гвин ан Нудд властно кивнул, – зовите принцессу!
В ожидании именинницы все собравшиеся в зале замерли. Невольно мысли магов унеслись на шестнадцать лет назад, к тому роковому дню, когда на новую Избранницу было наложено проклятье. Все понимали, что если удастся провести обряд, то на этом неприятности не окончатся.
Великий Магистр мрачно смотрел на стоящую в центре зала молодую женщину и с болью думал о том, что Наг был верен себе, и применил такое заклинание, которое нельзя было снять, его можно было только перевести на другого человека. Но если переход заклятья на родственника давал тому хоть небольшой, но шанс выжить, то использование для этой цели постороннего человека значил моментальную и мучительную смерть для него. Он вздохнул, сейчас нельзя было с уверенностью сказать чем завершиться этот день – слезами или радостью, одно было точно – ждать дальше было нельзя. Он покосился на Власту. Надеялась ли она на благополучный исход эксперимента или нет? Пожалуй надеялась, как и он, как все собравшиеся здесь. В первую очередь из-за того, что сразу после проклятья она лично успела ослабить и слегка изменить его, а еще – Этайн была Избранницей и волшебницей, она побывала в Изначальном Мире… Поэтому они надеялись, очень надеялись, но готовились к самому худшему.
Дверь распахнулась и в зал легко вошла худенькая девушка. Глядя на хрупкую фигурку и совершенно детское лицо никто не дал бы ей шестнадцать. Медленно, прошла она в центр, к сестре и стала рядом с ней, бессильно уронив руки.
Гориас закрыл и запечатал двери. Никто не должен был присутствовать сейчас здесь, кроме посвященных. Потом он занял свое место в круге магов. Власта и Лорелея торжественно подняли руки и вокруг сестер начал ткаться призрачный узор. Когда защитная пентаграмма была готова Этайн повернулась к взволнованной девушке.
В руках правительницы оказалась серебряная чаша. Она поднесла ее к губам и пригубила, потом протянула Эрин. Та приняла сосуд и так же сделала глоток.
– Твоя кровь – моя кровь! – напевно произнесла Этайн, – Твоя боль – моя боль! Моя жизнь – твоя жизнь! Чашу выпей до дна от беды отвернись – боль лишь мне суждена… – она замерла и резко приказала – Пей!
Эрин, не отрывая глаз от сестры допила все содержимое чаши и слабо вскрикнув выронила ее. Серебро зазвенело по плитам, а девушка судорожно согнувшись рухнула на пол. Рядом, со сдавленным стоном опустилась на колени Этайн. Боль разрывала тело, но она и все члены Совета видели, как незримая тень висевшая над головой принцессы с самых первых дней ее рождения, и в последнее время пытавшаяся вырваться из кокона в который ее заключила Власта, змеящимся потоком обвивается вокруг новой хозяйки. Через несколько секунд все закончилось.
Дрожащая от пережитой боли Этайн с трудом встала и тут же наклонилась к упавшей сестре. Помогая ей подняться. Когда хрупкое нежное тело прижалось к ней, она с удивлением поняла, что они обе мокры от пота насквозь пропитавшего их одежду. Волшебница устало взмахнула рукой, убирая защиту и передала сестру Роане и Гориасу.
– Все, – выдохнула она, глядя им вслед, – теперь точно все!
– Для кого? – тихо поинтересовалась Лорелея.
– Для Эрин!
– А для тебя?
Вопрос повис в воздухе, так как не нуждался в ответе.
***
Бал был в разгаре. Ничто не омрачало торжества. Юная принцесса без устали, словно бабочка, порхала по залу. Казалось – в ней сегодня воплотились все мечты и радости сияющей молодости. Гости с удовольствием развлекались, и, даже вдовствующая королева, казалось, наконец смогла отвлечься от тягостных воспоминаний, даже Правительница и принц-консорт прошлись несколько раз в танце, а когда к танцующим присоединились и члены Совета, то все присутствующие в зале убедились – темные времена окончательно прошли.
Многие, помнившие Представление наследницы и жуткий подарок преподнесенный ей пытались исподволь выведать смогли ли нейтрализовать проклятье. В ответ им предлагали полюбоваться на виновницу торжества и осведомлялись видели ли спрашивающие столь цветущий вид у обреченной на смерть. Так что и с этой стороны ничто не омрачало веселья.
Пожалуй только самые внимательные наблюдатели могли заметить некоторую нервозность и напряженность присутствующих в зале магов. Но, принимая во внимание все предшествующие этому приему события, в этом не было ничего удивительного. Когда отгремели церемониальные танцы, принять участие в которых обязаны были все, молодежь законно оккупировала танцевальную залу, а их родители и просто более зрелые гости могли заняться тем, что их больше всего привлекало. Поэтому никто не заметил, как сперва, зал покинула королева-мать, потом исчезли некоторые маги, а потом и веселые стайки гостей засновали по переходам, галереям, балконам и по дорожкам парка.
Этайн разгоряченная танцами и не покидающим ее радостным настроением, которое охватило ее после утренних событий, тоже улизнула с бала, убедившись, что танцующим уже не до того, чтобы беспокоиться о присутствии хозяев. Она знала, что чуть погодя придется пару раз наведаться туда, а потом присутствовать на легком ужине или очень раннем завтраке (в данном конкретном случае формулировка не имела никакого значения), но все это не могло испортить ей настроение. Рядом, такой же счастливый, шел Гориас. Говорить не хотелось, да в этом и не было необходимости. Они так хорошо изучили друг друга за прошедшие годы, что понимали даже молчание.
Правительница, впервые с того дня, когда войска Нага капитулировали, и она приняла в свои руки бразды правления была бездумно счастлива. Немного раздражало ее неотступное, хоть и незаметное присутствие Власты. Время от времени до
