Лицей 2022. Шестой выпуск - Михаил Турбин
Пустых столиков было больше, чем занятых, но Никита подсел к молодой брюнетке, кушающей пирожное с прекрасным розовым джемом. Отвлёкшись от золотистой вилочки с осколком кушанья, она посмотрела на Никиту и застыла в ожидании. Никита молчал, боясь, видимо, ей помешать. Персидские глаза брюнетки вопросительно осмотрели Никиту и остановились, как стрелки на внезапно вставших часах. Только после этого, убедившись в сдержанном внимании брюнетки, Никита пробасил:
— Я тот, кто тебе не нравится.
Никита сказал это с лёгкой усмешкой на широком выбритом лице. Но брюнетка, видимо, очень чуткая особа, отметила, что непринуждённое заигрывание лишь имитировалось Никитой, иначе для чего бы он стал выделять каждое из сказанных слов вдалбливающей интонацией.
— Я тот, кто тебе не нравится, — ещё чётче повторил Никита и расправил плечи, укладывая руки на стол.
Девушка опустила вилку с пирожным на блюдечко, осмотрелась и испуганно спросила:
— Что?
Никита повторил, уже с признаками волнения в голосе:
— Я тот, кто тебе не нравится.
Девушка ответила:
— Ну да.
Никита глянул жалобно. Разочарованно. Он ожидал другого.
— Если это такой способ познакомиться, то извини. Ты и правда не в моём вкусе. Тем более у меня есть парень. Дагестанец, — добавила она после некоторой паузы.
— Извините, — совсем уже другим голосом произнёс он и ушёл, суетясь, не пропуская входящих в кафе.
На улице он ускорил шаг, а зайдя за угол, почти побежал к супермаркету, зазывающему гостей весёлой песней, в которой повторялись строчки:
Весна начнётся в пятницу,
Улица лицами пялится.
Укрывшись в кабинке туалета, промокнув вспотевший лоб туалетной бумагой, Никита вынул из кармана перетянутый изолентой телефон, нашёл контакт «Пьяница» и написал сообщение: «В горле скребутся птицы». Он поставил точку, но немного погодя добавил ещё одну фразу: «Варят старухи суп из голубя». Отправил, выдохнул и, тщательно смыв бумагу, вышел к умывальнику, у которого долго стоял недвижим, будто вспоминал что-то.
После, спустившись в продуктовый отдел супермаркета, он бродил с пустой тележкой вокруг прилавка с пелёнками, присматриваясь к охраннику. Охранник обратил внимание на бессодержательные манёвры Никиты и прохрипел в рацию:
— Тут странный какой-то в плаще. На пьяного не похож. Сейчас взял сковородку и бутылку с подсолнечным маслом. Оглядывается. Сильно оглядывается.
Ему что-то ответили, после чего появился ещё один охранник, молодой и симпатичный. Он окрикнул Никиту.
Никита делано улыбнулся, оставил тележку с маслом и сковородкой, подошёл и понимающе, будто заискивая, кивнул. Молодой ошалело глянул на старого, а тот только втянул голову в плечи, как испуганный мышонок. Как заговорщикам на тайном собрании, Никита шепнул:
— Наши матери больше не молоды.
— Что ты несёшь?! — заорал охранник. — Что ты, парень? Ты покупать будешь?
Никита отшатнулся, схватился за голову, будто в его черепе бахнул взрыв, и побежал к рыбному отделу, проворно расталкивая потребителей. Охранники двинулись за ним и догнали бы, но Никита рванул мешок с грунтом и швырнул им в преследователей. Старый охранник принял на грудь мешок, рухнул с ним на пол, а падая, потянул молодого, отчаянно сопротивляющегося падению. В суматохе они разорвали мешок, и сыроватый жирный грунт рассыпался по плитке сельскохозяйственного отдела.
Никита пробирался к выходу, расталкивая перепуганных встречных. В руках он держал, прижимая к груди, пакетик с супом для разогрева в микроволновой печи. Никакие окрики и угрозы не могли остановить его, и вскоре он оказался на улице, в толпе митингующих. Они уже пересекли площадь и застопорились в начале широкого проспекта. Там, размахивая плётками, казаки пытались запугать потную, кричащую толпу с плакатами. Никита увидел обрывок транспаранта. На нём уместилось только одно слово: «Суд». Подхватив картонку, он помчался к парку, путаясь в плаще, как ангел, упавший на землю и внезапно разучившийся летать. Он ушёл от преследования, потеряв по дороге суп, но сохранив картонку. В бурлящей толпе блуждал ребёнок сиротского вида. Не сумев пробежать мимо, Никита остановился и поманил дитя к себе. Ребёнок, пряча руки за спину, сделал шаг навстречу, но кто-то повалил Никиту на траву газона, и он, точно примирившись с обстоятельствами, блаженно прошептал:
— Россá! — и забился в эпилептическом припадке.
Сержант Глазьев сопровождал Никиту в карете скорой помощи. Испачканный грязью и рвотой Никита лежал без сознания на дёргающихся носилках и казался мёртвым. К обеду во вторую городскую больницу приехал психиатр Мышкин, который пояснил, что Никита — шизофреник, страдающий каждую весну припадками.
— У него каждую весну обострение. Он на учёте у нас уже два года. Это такая реакция психики. Он прячется от мира, искусно создавая себе альтернативную личность. Скучно ему с нами жить, вот он и прячется. Чаще всего он представляет себя шпионом, пытающимся с помощью пароля отыскать связного. Через связного Никита мечтает передать каким-то южанам шифровку, в которой содержится схема создания оружия массового уничтожения. Что-то новое. Круче, чем атомная бомба. Он когда-то намекнул, кстати, — добавил, улыбаясь, Мышкин, — что может устроить мне встречу с Центром. Я отказался, а вот теперь жалею. Вы нашли у него что-то? Может, бумагу с цифрами или диск?
— Да, — сказал трепещущий от восторга Глазьев. — Вот, бумага, — он протянул листок, исписанный римскими цифрами.
Мышкин посмотрел сквозь очки, покачал головой и сунул шифр в карман дутой куртки.
— Это и есть шифр со схемой? — с глазами умного ребёнка поинтересовался сержант.
— Да.
— А можно я сфотографирую?
— Хотите обладать оружием массового уничтожения? Ну, попробуйте, — доктор вернул листок довольному сержанту.
Тот сделал несколько снимков, потом напустил на себя самый серьёзный вид и попросил расписаться в протоколе опроса.
Вечером, после дежурства, намучавшись с задержанными, сержант Глазьев потягивал пиво из толстой кружки с надписью «Россия». Он пригласил в гости подругу, но та не пришла. Было грустно без неё. Тоскливо. Сержант рассчитывал на её компанию. Вспомнив после третьей кружки о шифровке, он достал телефон, отыскал фото и просмотрел цифры. От нечего делать попытался их сложить по горизонтали, потом по вертикали, но ничего интересного не выходило. Тогда сержант прочёл несколько статей о дешифровках, применяемых в разведке, и решил испытать метод, который назывался «Шифр Цезаря». При дешифровке по этому методу необходимо было каждый раз заменять одну букву другой, находящейся на некоторое постоянное число позиций левее или правее от
