Алхимаг: Горю, но не сгораю! - Михаил Ежов
Нужно было понять, как пробраться в дом. Беглый осмотр показал, что, кроме лифта, наверх пути нет. Но вызвать кабину было бы безумием. Это всё равно, что объявить во всеуслышание: «Ребята, я пришёл!» Ничего подобного делать я, само собой, не собирался. Так что проделал в створках лифта отверстие, забрался в шахту и принялся трансмутировать её стены в выступы, повторяя то, что только что сделал в колодце. По ним я поднялся до дна кабины. Раздвинув с помощью алхимагии пол, я влез в неё.
Итак, я наверху. В особняке. Осталось незамеченным отыскать Образцова. Плана здания у меня, как я уже сказал, не было, так что предстояло блуждать по дому, действуя наугад. Не лучший вариант, но иного нет.
Я проделал отверстие в дверях, выглянул, убедился, что в комнате никого нет, и вылез в оранжерею. Заделав дыру, чтобы не спалиться, двинулся между рядами пряно пахнущих растений. Сквозь стеклянную крышу виднелось звёздное небо. В помещении было жарко, так что моё лицо практически сразу покрылось испариной.
Надо отсюда выбираться. Явно профессор находится не здесь.
Дойдя до выхода, я нажал ручку, и дверь открылась, не издав ни единого скрипа! Не заперто. Отлично.
Выглянув в щель, я не увидел охраны и выскользнул в коридор. Шаря лучом фонарика по стенам и полу, добрался до ряда дверей в жилые помещения. Так, и где у нас профессор? Время позднее, а он человек уже немолодой. Вряд ли бодрствует. Значит, надо найти спальню.
Мягко ступая по ковровой дорожке, я вдруг увидел тонкую полоску света под одной из дверей.
Образцов не женат, детей у него нет. А это явно хозяйская половина дома. И почти наверняка химеролог устроил свои покои рядом с любимыми растениями и лифтом, ведущим в подвал.
Проделав небольшое отверстие в двери, я прильнул к нему глазом.
Да, это была спальня!
Возле большой кровати со старомодным балдахином горел накрытый оранжевым абажуром ночник. Его свет и пробивался наружу сквозь зазор между полом и дверью.
Образцов сидел на краю кровати и делал в тетрадь записи. Видимо, проводил недавно какой-то эксперимент и теперь его протоколировал. Ну, или по хозяйству подбивал баланс. Неважно. Главное — я его обнаружил.
Натянув на лицо предусмотрительно прихваченную с собой осмотическую маску, я вставил клапан баллона в проделанное отверстие и пустил газ.
Учитывая объём спальни, ждать следовало минуты три. Я стоял, следя за плавным движением светящейся зелёным секундной стрелки на своих часах. Когда время истекло, закрыл клапан, убрал баллон и посмотрел в «глазок».
Образцов сполз с постели и лежал в нелепой позе на коврике возле тумбы.
Отлично!
Положив баллон на пол, я снова открутил клапан, чтобы газ заполнил коридор. Если особняк снабжён магической охранной системой вроде той, что стоит у меня, о моём присутствии, скорее всего, уже известно охране. А значит, скоро надо ждать гостей. Вот и будет им сюрприз.
Дверь оказалась не заперта, так что я вошёл сразу и, не теряя ни минуты, направился к химерологу.
Опустившись на корточки, проверил пульс, поднял левое веко, посветил в зрачок. Профессор пребывал именно в том состоянии, которое требовалось.
— Ну, и что ты тут забыл, придурок? — раздавшийся справ голос заставил меня вздрогнуть от неожиданности.
Вскинув голову, я уставился на сидевшего под ночником жирного варана с светящимися голубыми зенками.
Чур Образцова! Как же я про него забыл⁈
— Убери-ка свои грязные лапы от хозяина и отойди на три шага, — велел фамильяр. — Но не вздумай бежать. Сюда уже спешат охранники, — он покосился на лежавшего химеролога. — Что ты с ним сделал, урод?
— Василиса, — позвал я негромко.
Лягушка тут же материализовалась на кровати.
— Я нашёл тебе компанию.
— Вижу.
Облизнувшись, чур прыгнула на тумбочку и подмяла под себя варана. Тот пронзительно зашипел, ударил хвостом, и завязалась драка. Лампа немедленно слетела на пол, мигнула, но не разбилась. Фамильяры шлёпнулись вслед за ней и покатились под кровать.
Я же достал монеты. Две положил на глаза Образцову, а две — себе.
Так, лёгкий транс, чтобы сосредоточиться… Ну, кто тебя нанял?
Как только установилась ментальная связь, в моей голове замелькали образы. Я «отматывал» их, словно киноплёнку, пока не добрался до нужной сцены.
Действие происходило в оранжерее. Высокая стройная девушка с забинтованным лицом принесла профессору деньги. Его это обрадовало. В последние годы бабки стали единственным, что вызывало в химерологе хоть какие-то эмоции.
Она заказала меня.
Образцов обращался к ней «Дорогая госпожа Шмидт». И он знал, что зовут её «Евгения». Дочь барона, пострадавшая несколько лет назад в результате несчастного случая. Что-то с красной ртутью. Подробности не разглашались. Девушка служила у отца секретарём. Ходили слухи, что барон ничего не делает без неё.
Что ж, этого вполне достаточно. Я немного перемотал воспоминания вперёд — к сцене, в которой профессор прятал деньги в сейф. Я даже разглядел шифр… Чёрт, сейф был защищён мощной охранной Печатью. Мне не по зубам. Так что знание кода не поможет.
Ладно, не будем жадничать.
Я снял с век монеты.
Из-под кровати доносилась яростная возня. Фамильяры изо всех сил старались прикончить друг друга. И верх наверняка одерживал чур Образцова. Уже хотя бы потому что Василиса не имела столько же времени, чтобы развиться. Пришло время прийти квакухе на помощь.
Убрав монеты с глаз профессора, я положил ладони ему на грудь и голову. Небольшая органическая трансмутация… Пожалуй, инфаркта с инсультом будет в самый раз, чтобы химеролог-ассасин отправился на тот свет.
Образцова затрясло, тело выгнулось в предсмертной судороге, а затем обмякло. Я проверил пульс. Кончено!
Из-под кровати выползла покрытая царапинами и следами укусов Василиса.
— Готов⁈ — спросила она, глянув на профессора. — Наконец-то! Ещё немного, и проклятая ящерица перегрызла бы мне глотку! Ты не особо торопился.
— Полезай в Карман, — велел я. — Дома тебя подлатаю.
— Уж сделай одолжение! — буркнул чур прежде, чем исчезнуть.
Я осторожно выглянул в коридор. Он был завален телами впавших в кому охранников. Газ отлично сделал своё дело. Подобрав пустой баллон, я бегом направился к оранжерее. Там забрался в лифт, спустился по шахте тем же манером, что и поднимался, и направился к зияющей в полу дыре, через которую попал из колодца в подвал.
Никто не видел моего лица. Я не оставил следов и улик. Если
