О началах и концах света: Рождение и гибель мира в мифологии, религии и науке - Олег Ивик
Текст сохранился неполностью, и о некоторых воплощениях бога мы так и не узнаем. Последнее же его воплощение – Нефертум – трактуют как бога растительности, а иногда как воплощение лотоса. В данном контексте, вероятно, имеется в виду именно цветок, ибо «у носа Ра» резоннее пребывать лотосу, а не богу. Но лотос-Нефертум был предназначен не только для ароматизации. По одной из космогонических версий, Амон-Ра «[поднялся] из (водной) первостихии на бутоне огромного лотоса»{73}. А в «Текстах пирамид» Нефертум назван «цветком лотоса у носа Солнца, (когда) восходит он из загоризонтья день каждый, (цветком) при виде которого очищаются боги»{74}.
Автор «Памятника мемфисской теологии» сравнивает возникновение двух Эннеад и подчеркивает, что в основе мемфисской теории творения лежало то, «что задумало сердце и сказал язык»:
«Поистине Девятка богов Атума возникла из его семени и пальцев, но Девятка богов [Пта] – это зубы и губы в этих устах, которые произносят названия всех вещей и из которых возникли Шу и Тефнут. Девятка [Пта] сотворила зрение глаз, слух ушей, дыхание носа, дабы передавали они [все] сердцу, ибо от него исходит всякое знание, а язык вторит тому, что задумано сердцем. Именно так родились все боги, Атум и его Девятка. И каждое божественное слово возникло из того, что задумало сердце и сказал язык».
По этой теории Атум, а значит и вся Гелиопольская Эннеада, тоже происходит от Птаха: «возникла из сердца, возникла из языка [мысль] в образе Атума. Велик и могуч Пта, давший силу свою всем богам и их божественным духам Ка[34] через это сердце и язык».
Несмотря на то что Птах творил с помощью мысли и слова, в самом боге материальный компонент присутствовал: «Памятник мемфисской теологии» называет Птаха «Татенен». В переводе это означает «поднимающаяся земля» – тот самый первоначальный холм, который поднялся из вод Нуна.
Птах породил не только богов, но и все сущее:
Так была дана жизнь миролюбивому и смерть – преступнику. Так возникли всякие работы, всякие искусства, движение рук, ног и всех членов согласно приказу, задуманному сердцем и выраженному языком, создавшим сущность всех вещей.
И было сказано о Пта: «Тот, кто сотворил все сущее и создал богов». Он – Татенен, который породил богов и из которого возникло все: пища, жертвы богам и все блага. И так было установлено и признано, что его могущество превосходит [могущество других] богов.
Умиротворился Пта, создав все вещи и божественные слова.
Он породил богов,
создал города,
основал номы[35],
поместил богов в их святилища,
учредил их жертвоприношения,
основал их храмы,
сотворил тела по желанию их сердец.
И вселились боги в свои тела из всех древесных пород,
камня и глины… и приняли в них свой облик{75}.
В отличие от Птаха, творившего мир велениями сердца и словами, Хнум, главный бог города Эсне (Эсна, Исна), работал преимущественно руками. Хнум был связан с Нилом, ведал его разливами и плодородной почвой, которая образовывалась в результате разливов и кормила весь Египет. Из этой илистой земли, работая на гончарном круге, Хнум и сотворил богов, людей и животных. Кроме того, таким же способом бог лепил каждого очередного новорожденного фараона. Вообще говоря, исходя из собственного опыта, авторы настоящей книги считают, что гончарный круг – не самое подходящее устройство для изготовления столь сложных предметов, как тела людей и животных (о богах умолчим, ибо наш опыт так далеко не простирается). Гончарный круг более подходит для изготовления сосудов, симметричных относительно центральной оси: горшков, мисок и т. п. Но Хнум как-то справлялся – во всяком случае, сохранившиеся древние тексты неоднократно подчеркивают, что бог лепил живые существа именно на этом приспособлении.
Женой Хнума (второй по счету) стала богиня Нейт, происходившая из города Саиса. Нейт была двуполой и считалась одновременно и богом, и богиней, но толерантный Хнум не счел это препятствием для брака. В их божественной семейной паре обязанности распределялись гармонично. Нейт была главным демиургом и, в отличие от мужа, творила мир с помощью слов (о чем имеется запись в храме Хнума в Эсне). А Хнум населил этот мир живыми существами. Впрочем, в текстах, сохранившихся в том же храме, иногда ему отводится и более значимая роль: «Он создал города, разделил поля, создал Обе Земли[36], он создал на [гончарном] круге всех людей, он родил богов, чтобы заселить землю». В другом тексте к Хнуму обращаются со следующими словами: «Ты владыка Эсне, бог, создавший на круге богов, людей и всех животных…» Но, несмотря на то что Хнум был богом-ремесленником, со словом он тоже работал. Один из текстов гласит: «Незамедлительно осуществляется все вышедшее из его уст»{76}.
Еще одна космогоническая система описана в документах, относящихся к городу Гераклеополю. Это назидательный трактат, обращенный гераклеопольским царем Хети III к своему сыну и наследнику Мерикара. Сохранилось несколько поздних списков этого трактата, но текст их восходит к XXI веку до н. э. Имя царя во всех списках утрачено, и документ получил условное название «Поучение гераклеопольского царя своему сыну Мерикара»[37]. Но по «Туринскому царскому канону» историки восстановили имя царя – им оказался Хети III. Этот фараон правил более 20 лет, и при нем Гераклеопольская династия достигла пика своего могущества.
Естественно, знания в области космогонии были далеко не самым главным, в чем царь-отец хотел наставить сына. Прежде всего он учил его управлять государством, особое внимание уделяя подавлению любого инакомыслия. Хети III не объясняет сыну, как подавлять мятежи, – он советует пресекать их еще на уровне разговоров:
«Не будь снисходителен к делу, за которое должно схватить […], следует тебе наказывать […] за любую речь, ибо это начало [мятежа…] случилось. ‹…› Говорун – это подстрекатель; расправься с ним, убей его детей, изгладь его имя, [уничтожь] его домочадцев, изгони память о нем и его сторонников, любящих его. ‹…› Согни молодежь, выпусти из нее пыл, […] пусть будет изгнан бунтовщик-переселенец, подстрекаемый к бунту своим отцом».
Хети III не обходит вниманием и тему обогащения вельмож, заботы о них – она всплывает в «Поучении…» неоднократно: «Обогащай твоих вельмож, и они будут исполнять твои законы. ‹…› Неимущий же не может говорить как подобает…»
Волнует царя и тема мобилизации: «Призывай на службу твоих юнцов, и полюбит тебя столица. Умножай своих сторонников из числа юношей призывного возраста; смотри, твои города полны новым подкреплением».
Впрочем, есть в «Поучении…» и советы гуманитарного характера: «Утешь стенающего, не притесняй вдову, не прогоняй сына от имущества его отца и не смещай вельмож с их постов. Остерегайся карать опрометчиво! Не убивай – нет тебе в этом пользы, наказывай побоями и заключением; благодаря этому будет заселяться эта страна; исключение лишь для бунтовщика, чей замысел раскрыт».
В конце «Поучения…» имеется небольшой космогонический текст:
«Обихожены люди, паства бога. Ради них он создал небо и землю, когда изгнал жадность вод; чтобы жили их [носы], он создал воздух; они – его образы во плоти. Ради них он восходит в небо, и он создал для них травы, скот, птиц и рыб, чтобы этим кормились. ‹…› Ради них он творит дневной свет, и он движется (по небу), чтобы их видеть; возле них он воздвиг себе часовню, и, когда они стенают, он слышит. Для них он создал из благоухания правителя бальзамировщиков, покровителя, чтобы поддерживать спину немощного. Для них он создал заклинания, чтобы отражать десницу бедствий, из-за которых бодрствуют ночью и днем. Он убивал меж ними строптивых сердцем, как отец бьет своего сына ради его брата. Но бог знает каждое имя»{77}.
В этом тексте обращает на себя внимание его невероятная простота. В космогонических системах других городов боги, явления и объекты этого мира возникали в результате самых
