Последний выживший на станции «Таймыр» - Александр Зубенко
Но тут случилось ещё более странное. Как только она закончила сеанс связи со своим начальником, со стороны водокачки послышался надрывный кашель, Бадик радостно гавкнул, и из-за ограды показался едва различимый силуэт. Позже Лиза вспомнит, что не сразу узнала в этом нём своего исчезнувшего коллегу Коржина.
Да, это был он. Егерь, собственной персоной.
Но в каком виде!
Как он мог здесь оказаться? Прошёл месяц со времени его исчезновения, внезапного и необъяснимого: его продолжали искать, хотя выжить в морозной тундре боле трёх дней, не имея никаких средств существования, практически невозможно. И Лиза прекрасно знала об этом. Она взяла в руки попавшийся на глаза огнетушитель, прильнула к оконному стеклу и наблюдала за его поведением, совершенно не соображая, радоваться ей или прятаться от столь внезапного появления. Бывший егерь передвигался как-то странно, покачиваясь из стороны в сторону и озираясь, будто впервые оказался на территории базы. Увидев подбегавшего пса, он шарахнулся в сторону, прикрыл руками грудь да так и застыл на месте, будто сообразив, что бежать не имеет смысла – собака всё равно его нагонит. Похоже, хозяин совсем не узнавал своего питомца. Бадик опустил хвост и прижал уши. Бедная собака абсолютно не понимала действий своего хозяина. Лиза за окном отметила про себя бороду на давно не бритом лице, порванную местами одежду, потрескавшиеся губы, впалые и пустые глаза, едва державшиеся на ногах размякшие унты и совершенно голые, обмороженные руки. Вместо шапки на голове был повязан его же собственный шарф, который Тоня вязала в часы досуга всем коллегам по станции. И девушку испугали глаза появившегося: красные, дикие, пустые, безумные. Такие глаза бывают у затравленного зверя, попавшего в западню и ищущего выход – грызть, рвать, терзать – лишь бы выбраться в безопасную зону. Взгляд загнанного зверя.
И что ей теперь оставалось делать?
…А между тем, в дверь уже стучали.
Громко.
Властно.
Настойчиво.
№ 8.
…Это была река Пясина, впадающая в одноимённый залив Карского моря. Её русло пролегает по глухим нежилым местам, где по берегам попадаются редкие брошенные деревушки. На ней много порогов и перекатов, и своими бурными потоками она напоминает могучий Енисей в миниатюре, с той лишь разницей, что здесь по всем склонам берегов были в беспорядке разбросаны вкопанные в землю загадочные камни идеально круглой формы, имеющие разную величину и объёмы.
Андрей знал от Раевского, что подобные каменные изваяния в археологии называют сейдами, так же как и в Карелии близ реки Охта. Очевидно, отголоски карельских мифов и шаманских поверий неразрывно связаны с подобными легендами Таймыра, и сказания о каменных идолах ещё издревле распространились по всему полуострову, особенно укореняясь в глухих его частях заполярной тундры. Одно из таких поверий Андрей слышал от рыбаков в посёлке и, отыскивая Коржина, решил навестить этот участок реки, скорее, ради интереса, нежели в научных целях.
В эту часть тундры никто из смотрителей станции не заезжал, поскольку места были непроходимыми, и дальше на снегоходах продвижение было невозможным.
Вот сюда он и направил свой «буран», доехав до последней поляны у берегового обрыва, где и оставил его на несколько часов, прикрыв брезентом. Эту обрывистую пойму реки местные шаманы «Долиной духов», имея в виду, что забредший сюда путник никогда не возвращался назад. В научном варианте эта долина называлась Сейдовой: от слова «сейд» - каменный идол. Они представляли собой огромные валуны, опорами которым служили несколько камней меньшего размера, и Андрей знал, что официальная наука не признаёт в них природное образование или результат таяния ледников. Здесь было намного сложнее: они были рукотворными, и иные достигали размерами трёхэтажных домов с колоссальной массой давления на один квадратный метр почвы. В прежние времена сюда уходили целые экспедиции, однако люди пропадали и не возвращались назад. Двое изыскателей из числа экспедиции Леонида Кулика пытались пройти здешним маршрутом, отстав от группы на несколько дней. Больше их никто не видел. Они исчезли бесследно, канули в вечность, растворились в истории, как и большинство других смельчаков, пытавшихся раскрыть тайну сейдов в этих сакральных местах.
Андрей знал, что вышесказанное вовсе не является истиной в последней инстанции. Это только одно из предположений, однако, оно лишний раз указывает на то, что река Пясина с её загадками порождают самые невероятные гипотезы. А они, как известно, возникают тогда, когда весьма трудно объяснить какое-либо явление с позиций современной науки.
Именно пред таким явлением и стоял сейчас Андрей.
Он совершенно случайно забрёл в это глухое урочище, абсолютно не подозревая, что ждёт его впереди. До сегодняшнего числа, исколесив порядочную площадь тундры на своём снегоходе, он день ото дня расширял зону поисков. Тоня и Василёк же осматривали тундру из кабины вертолёта, облетая квадрат за квадратом территорию глухого Пясинского залива.
…Каменный сферолит идеально круглой формы, как бы балансировал на гранитной подставке, но лёгкое дрожание поверхностной площади наблюдалось не только при порывах слабого ветра, и не прекращалось даже тогда, когда становилось совсем тихо, если не считать шума бурлящих потоков близкой реки. Монолит был крупный, выше его роста, вероятно, очень тяжёлый, однако его вибрация была заметна. Глыба сразу напомнила ему тот колоссальный сфероид, что они обнаружили в первый день поисков Коржина. Мысленно Андрей окрестил его «младшим братом» той загадочной сферы: гладкий, словно отшлифованный, он походил на бильярдный шар, увеличенный в размерах, и это наводило на мысль, что данный объект создан скорее неким всемогущим разумом, нежели действием природных стихий. Монолит со всех сторон окружали кусты, он находился на противоположном берегу, метрах в двадцати от бурлящего потока. Вокруг сейда земля была утоптана, и создавалось впечатление, что к этому месту регулярно ходили сотни лет. Возможно, когда-то населявшие эти места гиперборейцы совершали возле каменного шара свои ритуальные обряды, подумал Андрей. Такие же сферолиты из спрессованного песчаника находили и в Мангышлаке, и на Земле Франца Иосифа и на Новой Земле и на других архипелагах Карского моря. Насколько Андрей знал из рассказов Раевского, ядро таких шаров составляла органика, а поверхность была либо из минерала марказита, либо из вулканического стекла обсидиана. Что находилось внутри, никто не знал, поскольку шары не поддавались изучению. Их не могли ни распилить, ни просканировать, ни просветить рентгеном, как, собственно, и ту сферу, что обнаружили изыскатели. Она «не
