Майкл Каллен: Продолжение пути - Алан Силлитоу

— Ты так думаешь? — спросил он. 

— Тебе лучше заняться своим делом и съесть эту кучу пирожных.

Закончив завтрак, он достал портсигар и закурил сигарету, пуская кольца дыма в сторону двух молодых женщин за соседним столиком.

—  Они прекрасны, не так ли? Я бы не отказался от одной на ужин. На самом деле и от двух. Знаешь, Майкл, мне пятьдесят шесть, но я все еще люблю время от времени покормиться.

Его худое, загорелое и чисто выбритое лицо сморщилось от беспокойства, когда он увидел мой зонтик, прикрепленный к стулу. — Где ты взял эту штуку?

—  О, я только что раздобыл его.

Вид зонтика беспокоил его. —  Мне это не нравится.

— Тогда можешь забыть то, что я тебе сейчас сказал. Это мой, и я его очень люблю. Я буду любить его до самой смерти. До войны дядя Рэндольф ездил с ним в Аскот.

— Украл, да? Мне так кажется. В любом случае, ты хочешь услышать мою историю или нет? Я знаю, что да, и хорошо, что ты так быстро ответил на мой звонок. «Майкл всегда будет рядом с нуждающимся другом», думал я. Он хороший  игрок в регби, который не только позаботится о себе в крутом повороте, но и никогда не подведет старого приятеля. Таких верных друзей  у меня никогда не было. Хотя мне все-таки не нравится  этот зонтик. Откуда ты это взял?

Я сказал ему.

—  Это вряд ли рассчитано на то, чтобы успокоить меня. Это выглядит очень паршиво.

Он соскреб последние капли заварного крема со всех трех тарелок.

— Времена изменились, Майкл. В наши дни нельзя быть слишком осторожным. Десять лет назад все было сравнительно цивилизованно. Если вы отклонялись от прямого и узкого пути, все, что у вас могло получиться минимум —  это ужасный шрам на физиономии, но в наши дни вас могут разрубить на куски и разбросать по мосту через Темзу из пластикового пакета. Ты исчезнешь без следа. Чайки заглотают каждый кусочек. Лондонские голуби начнут есть твое мясо. Несколько месяцев назад мне довелось стать невольным свидетелем драки между бандой «Зеленых Ног» и «Ангелами Моггерхэнгера», и мне кажется, что битва при Босворте выглядела как драка в пабе «Слон и замок». Все изменилось, это правда.

Он вытащил маленькое перо из ленты шляпы и сунул его в рот. — Тебя давно не было, поэтому ты не знаешь, как обстоят дела. — Он сплюнул грязное перо на пластиковую тарелку для пирога. — Но, это не так уж и плохо, потому что иначе я бы не попросил тебя приехать сюда и навестить меня, не так ли?

— Не так ли? Слушай, я  сойду с ума, если ты  не скажешь, почему ты попросил меня покинуть мою уютно обставленную станцию в такой ненастный день.

Капли дождя стекали по окну, рождаясь из неподвижных шариков по пути вниз, подобно толпе, собирающейся на пути к бунту. Иногда они путешествовали горизонтально, пока им не мешал конец стекла.

— Я скажу тебе, почему я здесь, Майкл, и почему ты здесь. Мне нужен твой совет и поддержка. Несколько месяцев назад я был в тупике. Моя девушка ушла от меня, моя мать умерла, а у меня заканчивались деньги. Я заработал пятьдесят тысяч фунтов, привезя из Кашмира партию «не спрашивай чего». Я пронес ее в фальшивом дне коллекции бабочек и получил удовольствие от общения с таможней. У меня была наклеена седая борода, на носу маленькие очки, на голове шляпа. Я выглядел настолько театрально, что они  не думали, что я разыгрываю представление. В моем фальшивом паспорте, изготовленном бандой «Зеленых Ног», было написано, что я лепидоптеролог. У меня даже были поддельные документы из Британского музея естественной истории. Когда эти ребята из банды «Зеленых Ног» что-то делают, они делают это идеально. Там, где они бывали, тоже не остается никаких следов, в отличие от остальных из нас. Это была лучшая работа, которую я когда-либо выполнял. Помнишь, десять лет назад мы занимались контрабандой золота для компании «Джек Линингрейд Лимитед»? Не сравнить с этой работой. По крайней мере, эта штука не весила тонну. Я пронес почти центнер, все было красиво спрятано. На Востоке мою коллекцию  везла колонна носильщиков, а в лондонском аэропорту предоставляют хорошие скрипучие тележки, чтобы вы зигзагом провезли свои вещи через ворота «Без декларации». Однако небольшой совет: всегда выбирайте самую скрипучую тележку. В эти дни это сделано для вас. Никакой грубости и напряжения мускулов с тремя центнерами золота, наваленными в карманы жилета. И не потеешь от страха, пока играешь свою роль и сохраняешь невозмутимое выражение лица, что мы всегда можем сделать, а? Принеси мне еще чашку чая и пирожных, вот молодец.

—  Принеси это сам.

— Я вырос в бедности, — сказал он, — на скотобойне номер два. Если я не останавливаюсь в роскошных отелях, я чувствую себя обделенным и обездоленным. Ты понимаешь, что я пытаюсь сказать, не так ли, Майкл?

—  Думаю, что  так. 

— Тогда принеси мне все-таки чашку чая и два пирожных с заварным кремом, те, что с поджаренным тестом.

Его лицо было бледным, а глаза блестели, что наводило на мысль, что он вот-вот умрет.     

— Что случилось, ради бога?

Он вытер с лица соленую слезу.

— Я в опасности. Я не могу тебе сказать, хотя скажу. Я приду к этому. Я не боюсь умереть, ни сейчас, ни после войны в рядах Шервудских лесников. Эта кампания в Нормандии была очень тяжелой. Меня чуть не убили один или два раза.

— Я слышал это раньше.

Я никогда не видел его таким напуганным.

—  Возьми себя в руки.

Он улыбнулся.

— Еще один заварной крем и чашка чая меня устроят.

Я вернулся с заказом и смотрел, как он его пожирает.

— Продолжай свою историю.

Он вытер губы.

— Эта небольшая работенка курьером принесла мне пятьдесят тысяч фунтов, но деньги ко мне не прилипают, Майкл. Мне  слишком нравится их тратить, но они быстро кончаются. Я даю левой рукой и крепко сжимаю правой, а это значит, что я избавляюсь от них быстрее, чем если бы я был просто щедр. Я нервничаю от такого количества хрустящих бумажек в карманах. Я люблю ходить по клубам и хорошо проводить время. Суньте пятьдесят фунтов в руку девчонке и пока не ложитесь с ней в постель, а тут же найдите еще одну женщину, чтобы  почувствовать себя на вершине блаженства. Зачем жизнь, если ты не можешь время от времени устраивать себе оргии? С тобой когда-нибудь спали