Жизнь в эпоху перемен. Книга первая - Станислав Владимирович Далецкий
Немного спустя пришёл сосед с лошадью и начал запрягать её в повозку, которую выкатил из конюшни. Своих лошадей Пётр Фролович не держал ввиду ненадобности по хозяйству, но конюшня от прежних хозяев усадьбы осталась: в этой конюшне хранились коляска, повозка на санях и вся сбруя конская, необходимая для упряжи коней в эти экипажи.
В случае надобности, Пётр Фролович обращался к ближним сельчанам, кто позажиточнее и с лошадьми, и они охотно давали коня, а сами служили за кучера для поездок бывшего барина по делам в город, запрягая своего коня в барскую повозку или коляску. За поездку в город Пётр Фролович платил пять алтын, что представляло хорошие деньги, на которые крестьянин мог купить подарки своим родичам или нужную в хозяйстве вещь, которой не было в лавках у сельских лавочников. Да и проехаться по городу, заглянуть в магазин, зайти в храм или просто поглазеть по сторонам, представлялось большим развлечением в унылой и однообразной крестьянской жизни, заполненной ежедневным и тяжёлым трудом в поле и во дворе.
Нынешнего кучера, небольшого плешивого мужика с жиденькой рыжеватой бороденкой, одетого в цветастую ситцевую рубаху, заправленную в серые портки и обутого в яловые смазные сапоги, звали Фомой и этот Фома умело запряг кобылу каурой масти в барскую коляску, уселся на каблучок и поджидал седоков.
Пёс Шарик остервенело и с упоением лаял на лошадь и незнакомца так, что Фросе пришлось его загнать в будку и закрыть лаз, но он продолжал лаять и в будке, пугая лошадь, переминавшуюся на месте.
Пётр Фролович быстро собрался в поездку, они с Ваней сели в коляску, Фрося отворила ворота, Фома взмахнул вожжами, упряжка выехала со двора и запылила по дороге в сторону города Мстиславля, до которого хода было около 15 верст.
Через пару часов они въехали в городок Мстиславль: небольшой уездный город с несколькими кирпичными домами, магазинами и казенными учреждениями в центре, и деревянной застройкой, как в сёлах, по окраинам, с огородами и усадьбами при каждом доме. Миновав эти окраины, коляска выскочила на центральную площадь, мощённую камнем – единственное место в городе, защищённое от грязи, тогда как по остальным улицам были проложены дощатые тротуары для пешеходов с разбитой проезжей дорогой посредине.
Коляска остановилась возле магазина купца Саврасова: так было написано на вывеске, что прочитал Ваня. Кучер привязал лошадь к коновязи и Пётр Фролович прошёл вместе с Ваней в магазин за покупками, а Фома за ними: поглазеть на диковинные товары и, возможно, купить что-то незначительное на гривенник с пятаком, что задатком дал ему барин перед поездкой.
Магазин был заполнен всякой всячиной: вперемешку здесь лежали хозяйственные товары и мешки с мукой и крупами, на полках разместилась бакалея, а в дальнем углу висели армяки, рубахи, портки и была расставлена обувь для взрослых и детей. Туда и направился Петр Фролович с сыном, чтобы сначала приодеть Ваню, а уже потом заняться школьными принадлежностями для учёбы.
Петр Фролович хотел было купить гимназическую форму для Вани, но передумал: сын будет учиться в земской школе и негоже ему выделяться среди школяров своей формой, тогда как другие ученики будут в обычной крестьянской одежде – холщовые рубахи и портки, а на ногах, смотря по погоде: лапти, валенки или самодельные чуни в грязь.
Осмотрев выбор одежды и обуви, Пётр Фролович остановился на суконной серой косоворотке с тремя пуговицами у ворота, такие же штаны по щиколотку, новый ремень с медной пряжкой и яловые полусапожки. Ещё он купил детскую фуражку наподобие гимназической с блестящим лакированным козырьком, но без кокарды. Сапоги они примерили так, чтобы были несколько велики: на вырост и под портянки, фуражку по голове, которая не должна была сильно вырасти за первый год учения, а остальные вещи просто прикинули по фигуре. Пётр Фролович расплатился, приказчик упаковал вещи в свёрток, обернул его бумагой, перевязал бечёвкой и с лакейской улыбкой вручил этот свёрток Петру Фроловичу.
Кучер Фома ходил по магазину, цокал языком, осматривал товар, но ничего не купил, кроме головки сахару, чтобы подсластить чай себе и детям, а сам чай заваривался смородиновым листом и зверобоем.
Затем все трое прошли к книжному магазину, на другую сторону площади. В том магазине продавались и школьные принадлежности. Пётр Фролович купил сыну ранец за спину, азбуку, арифметику, тетради, ручки, карандаши, чернильницу-непроливашку и пузырёк чернил, грифельную дощечку, чтобы писать мелом и несколько кусков мела, похожих на бруски пастилы, что отец покупал недавно в сельской лавке.
Все эти покупки уложили в ранец, Ваня подтянул лямки, закинул ранец за спину, надел новенькую фуражку на голову и счастливый вышел с отцом на площадь, где их поджидал Фома, который читать не умел, книг не покупал и поэтому в магазин книжный заходить не стал, оставив это занятие барину с сыном.
Обратный путь занял столько же времени, что и в город, и, вскоре, коляска въехала во двор через ворота, заботливо отворенные Фросей, едва она заслышала стук копыт и звон бубенца, что Фома подвесил своей лошади перед выездом.
Солнце клонилось к западу, но впереди еще была добрая треть июльского дня, которую следовало посвятить неотложным ребячьим делам.
Ваня хотел было бежать к деревенским своим приятелям, чтобы похвастать обновами и школярскими вещицами, особенно кожаным ранцем, который так удобно висел на плечах, а внутри ранца было три отделения: для книг, тетрадей, карандашей и прочего, но отец забрал все покупки к себе в кабинет и сказал, что обновить их можно будет только по приходу дней школьных занятий.
Делать было нечего, и Ваня, переодевшись с дороги в привычную рубаху на голое тело и снова босиком, кинулся на поиски друзей, помня, что они собирались удить рыбу новыми крючками, что купил отец Феди.
Выбежав на излучину речки он увидел вдали у омута своих приятелей с белыми палками удочек, сидевших на берегу. Оббежав поворот речки он приблизился к юным рыбакам, внимательно всматривающихся в неподвижные поплавки на воде.
Удилища были сделаны из длинных ивовых побегов, очищенных от коры и от этого ставших белыми и более жёсткими под лучами жаркого солнца. Сама удочка мастерилась из суровой нитки, грузило из мелкого гвоздя, выпрошенного у родителя, поплавком служило гусиное белое перо, крепко перевязанное ниткой, а крючок, с надетым на него мелким кузнечиком, был глубоко под водой. Ваня хотел было заняться постройкой своей удочки, но Федя, показав на удилище, лежавшее у куста, сказал, что они уже сделали ему удочку и он может присоединиться
